Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Ю. Петров

В меньшевистском лагере мнения о возможности участия рабочих в ВПК разделились: интернационалисты-мартовцы были против этого, «оборонцы» плехановского и более умеренного потресовского типа выступали «за», а думская фракция Чхеидзе, прямо не советуя рабочим участвовать в этой кампании, рассчитывала все же использовать ее в агитационных целях и превратить «рабочие группы» в определенное легальное прикрытие для РСДРП.

На ряде крупных заводов столицы, и прежде всего на Путиловском, большевики сумели провести в состав уполномоченных своих кандидатов. Но были в столице и такие явные «оборонцы», которые уже на первой стадии выборов продемонстрировали, с одной стороны, свои вновь ожившие к осени 1915 г. патриотические настроения, а с другой — стремление способствовать через ВПК организации и политическому просвещению еще недостаточно развитых и организованных рабочих масс. Буквально накануне общего собрания 27 сентября меньшевики и эсеры-«оборонцы» тоже выработали общую совместную декларацию, где говорилось, что рабочим нужно спасать Россию от военного разгрома и гибели, передав для этого власть в руки самого народа. При этом ради успеха предвыборной агитации они, как и большевики, охотно акцентировали внимание рабочих на своем якобы политическом радикализме, требуя демократических свобод, созыва Учредительного собрания, 8-часового рабочего дня, земли для крестьян и права всех наций на самоопределение.

Собрание 27 сентября продолжалось более 12 часов, проходило довольно неорганизованно (ряд выборщиков досрочно ушли по домам) и закончилось при голосовании итогового документа победой большевиков, левых эсеров и части беспартийных над сторонниками участия в ВПК с результатом 90:81. Большевистский итоговый документ, принятый большинством выборщиков 27 сентября, по-ленински отвергал деление участников мировой войны на агрессоров и их жертв, поскольку все они несут свою долю ответственности за это преступление господствующих классов перед своими народами, причем главный враг каждого народа, как считал Ленин, находится в его собственной стране. В России это царизм, крепостники-помещики и империалистическая буржуазия, и долг русского народа — бороться с этим врагом. Диктовать же условия мира пролетариат сможет лишь в том случае, если власть будет уже в его руках. Поэтому лозунг «Долой войну!» должен быть дополнен лозунгом «Да здравствует социальная революция!», хотя в России нужно прежде еще добиться установления демократической республики. Но об участии рабочих в ВПК даже речи быть не может.

Однако меньшевики добились признания результатов собрания 27 сентября недействительными, поскольку среди «выборщиков» оказались двое «посторонних» (два рабочих с Путиловского завода передали свои права членам большевистского П.К. Багдатьеву и В.Н. Залежскому). Поэтому через месяц состоялось повторное общегородское собрание, принесшее на этот раз успех меньшевикам, так как большевики демонстративно покинули его, заклеймив своих соперников кличкой изменников рабочему делу. Большевикам и левым эсерам удалось также сорвать затем выборы «рабочих групп» в ряде крупных городов страны — Харькове, Нижнем Новгороде, Саратове, Баку, Тифлисе, Твери, Екатеринославе, еще раз продемонстрировав свои антивоенные и антибуржуазные убеждения.

Однако даже в масштабах Петрограда, не говоря уже о России в целом, большинство рабочих шло тогда не за сторонниками Ленина, а за «оборонцами» из числа меньшевиков и эсеров. Уже в 1915 г. рабочее движение в России начало оправляться от спада второй половины 1914 г., а 1916 г. принес новый подъем стачечной активности, затем ознаменовался началом крупных выступлений в Средней Азии и Казахстане и октябрьским взрывом протестного движения рабочих, особенно в Петрограде. Продовольственные затруднения в стране, включая и столицу, все больнее били по карману рабочих, небольшой рост зарплаты которых во время войны сильно отставал от роста цен.

Все активнее становилась и деятельность партии большевиков, хотя в самой России им очень не хватало опытных революционных кадров. Что касается Ленина, то он использовал вынужденное пребывание в эмиграции для систематической научной работы в области экономической теории и философии, продолжая, прежде всего, непрерывно заниматься и текущей политикой. Много времени отдавал он также поддержанию связей с деятелями социалистического движения в странах Западной Европы: в сентябре 1915 г. Ленин вместе со своим постоянным спутником в эмиграции, членом ЦК большевиков Г.Е. Зиновьевым участвовал в Швейцарии в Циммервальдской конференции европейских социалистов-пацифистов, выступавших за скорейшее заключение мира без аннексий и контрибуций, но не торопившихся вслед за Лениным создавать новый, III Интернационал. В апреле 1916 г. Ленин несколько усилил свои позиции, но еще не смог возглавить работу участников следующей конференции циммервальдцев в Кинтале (Швейцария).

Большевикам очень не хватало в годы войны молодых политиков и теоретиков, журналистов и пропагандистов, но особенно партийных организаторов-практиков с ленинским стилем работы. Ведь рядом с Лениным давно уже не было отошедших по разным причинам от большевиков А.А. Богданова и Л.Б. Красина, находившихся в тюрьмах виртуоза-подпольщика Камо (С.А. Тер-Петросяна) и Ф.Э. Дзержинского, сосланного в Сибирь Я.М. Свердлова и др. Временной неудачей закончилась попытка Ленина ввести в эмиграции в круг своих ближайших соратников 27-летнего Н.И. Бухарина, специализировавшегося в области экономической теории, социологии и текущей политики, но проявлявшего излишнюю амбициозность, самоуверенность и строптивость, не давая «дозреть», по выражению Ленина, своим смелым и оригинальным мыслям. В 1916–1917 гг. он уже жил в США, где сблизился с тоже перебравшимся туда Троцким и вернулся в Россию только весной 1917 г.

Поэтому не приходится удивляться, что Ленин так высоко ценил уже ранее появившегося на его горизонте явно незаурядного молодого революционера А.Г. Шляпникова. Он вышел из старообрядческой семьи в г. Муроме (Владимирская губ.), с 11 лет работал по найму, а с 16 уже был связан с социал-демократами и не раз подвергался арестам. Из Шляпникова с годами вышел высококвалифицированный токарь, работавший в России, а в 1908–1916 гг. с перерывами и за границей (Франция, Англия, Германия, Скандинавские страны, США). С 1903 г. он связал свою судьбу с большевиками, а потом был за границей также членом Французской и Германской социал-демократии. С 1908 г. Шляпников был уже лично знаком за границей с Лениным и в мае 1914 г. послал ему из Петербурга, куда он только что вернулся из Европы, первое письмо о ситуации в столице. Когда в сентябре того же года петербургские большевики специально послали Шляпникова в Западную Европу для установления регулярной связи с Лениным, его переписка с вождем стала очень оживленной и регулярной, причем письма Шляпникова помогали лидеру большевиков лучше ориентироваться в российской ситуации. Переписывался он также с Н.К. Крупской и Г.Е. Зиновьевым.

В 1915 г. и ноябре 1916 г. Шляпников дважды восстанавливал Русское бюро ЦК большевиков, причем во второй раз туда кроме него до самой Февральской революции входили В.М. Молотов и П.А. Залуцкий. Между столицей и провинциальными промышленными центрами России были установлены регулярные партийные связи, главную роль в поддержании которых играл все тот же Шляпников, практически возглавлявший в конце 1916 — начале 1917 г. всю работу большевиков в России.