Волки Кальи - Стивен Кинг

— У нас отличный шанс победить. Слишком долго все былопо-ихнему, и они заплыли жиром. Как Блейн.

— Да. Как Блейн.

Она опустила руку ему на бедро, развернула лицом к себе.

— Но всякое может случится, а потому я хочу тебе кое-чтосказать, пока мы вдвоем. Хочу сказать, что очень тебя люблю, Эдди, — онаговорила просто, без драматического надрыва.

— Я знаю, что любишь, только никак не могу понять, почему.

— Потому что благодаря тебе я стала единым целым. Вмолодости я, с одной стороны, думала, что любовь — великая тайна, а с другоймне казалось, что ее придумали голливудские продюсеры, чтобы продавать большебилетов во время Депрессии.

Эдди рассмеялся.

— А теперь я думаю, что мы оба родились с дырой в нашихсердцах и ходили по земле в поисках человека, который мог эту дыру заполнить.Ты… Эдди, ты заполнил дыру в моем сердце, — она взяла его за руку и повела ккровати. — А теперь я хочу, чтобы ты заполнил меня по-другому.

— Сюзи, а можно?

— Не знаю, да мне и без разницы.

Любовью они занимались медленно, нежно, добавив скороститолько в самом конце. Она вскрикнула, уткнувшись ему в плечо, а Эдди, на граниоргазма, успел подумать: «Я могу потерять ее, если не буду осторожен. Не знаю,откуда мне это известно… но известно. Она просто исчезнет».

— Я тоже люблю тебя, — прошептал он, когда потом они лежалибок о бок.

— Да, — она взяла его за руку. — Я знаю. И рада.

— Это так приятно, доставлять кому-то радость. Раньше яэтого не знал.

— Ничего страшного, — Сюзанна поцеловала его в уголок рта. —Ты быстро этому научился.

14

В маленькой гостиной Розы стояло кресло-качалка. Стрелоксидел в нем голым, держа в руке глиняное блюдце. Курил и смотрел на восходящеесолнце. И у него не было уверенности, что вновь сможет полюбоваться рассветомиз этого кресла.

Роза вышла из спальни, тоже голая, встала у двери, глядя наРоланда.

— Как суставы, скажи мне, прошу тебя?

Роланд кивнул.

— Твое масло — просто чудо.

— Жаль, что долго не действует.

— Не действует, — согласился Роланд. — Но есть другой мир,мир моих друзей, и, возможно, там найдется средство, которое подействует. Уменя предчувствие, что скоро мы туда отправимся.

— Опять сражаться?

— Думаю, что да.

— Этим путем ты в любом случае возвращаться не будешь, так?

Роланд посмотрел на нее.

— Нет.

— Ты устал, Роланд?

— До смерти.

— Тогда пойдем в кровать, немного отдохнешь, а?

Он затушил окурок в глиняном блюдце, встал. Улыбнулся. Сразупомолодел.

— Я говорю, спасибо тебе.

— Ты — хороший человек, Роланд из Гилеада.

Он обдумал ее слова, потом покачал головой.

— Всю жизнь у меня были самые быстрые руки, а вот с тем,чтобы быть хорошим, я как-то тормозил.

Она протянула к нему руку.

— Иди ко мне, Роланд. Кам-каммала.

И он пошел.

15

Вскоре после полудня Роланд, Эдди, Джейк и отец Каллагэнвыехали на Восточную дорогу, которая на этом участке тянулась с югу на север,проложенная вдоль извилистой Девар-Тете Уайе. Лопаты они спрятали в свернутыхспальных мешках, притороченных к седлам. Сюзанну, в силу ее беременности, наэту операцию не взяли. Она присоединилась к Сестрам Орисы, которыеустанавливали у Павильона большой шатер и готовили угощение. Несмотря на то,что до вечера оставалось еще далеко, в Калью Брин Стерджис начали съезжаться люди,совсем как на праздник. Только в этот день им не обещали ни фейерверков, нискачек. Энди и Бен Слайтман не попались им на глаза, и это радовало.

— Тиан? — спросил Роланд Эдди, нарушив тяжелое молчание.

— Встретится со мной у дома Каллагэна. В пять часов.

— Хорошо, — Роланд кивнул. — Если мы не закончим к четырем,ты вернешься в город один.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложил Каллагэн.Китайцы верили: если ты спасаешь человеку жизнь, то с того момента берешь насебя ответственность за него. Каллагэн как-то не задумывался об этом изречении,но, после того, как оттащил Эдди от края пропасти у Пещеры двери, сталсклоняться к мысли, что это не просто слова.

— Лучше тебе остаться с нами, — ответил Роланд. — Эдди и самсправится. А здесь у меня есть для тебя работа. Помимо копания.

— Да? И какая? — спросил Каллагэн.

Роланд указал на пылевые вихри, что поднимались и опадаливпереди.

— Отгони молитвой этот чертов ветер. И чем быстрее, темлучше. Чтобы завтра утром его точно не было.

— Тебя волнует сохранность укрытий? — спросил Джейк.

— С укрытиями ничего не случится. А волнуюсь я из-за СестерОрисы. Бросать тарелку — дело тонкое и при полном штиле. А если в день приходаволков будет дуть сильный ветер, возрастет вероятность того, что тарелкисобьются с курса, — он простер руку к затянутому пылью горизонту. — Сильновозрастет.

Каллагэн улыбался.

— Я с радостью помолюсь, но посмотри на восток, прежде чемначинать волноваться. Прошу тебя, посмотри.

Они повернулись. Початки кукурузы уже собрали, осталасьтолько стебли, напоминающие скелеты. За кукурузными полями начинались рисовые,уходящие к реке. Рекой Пограничье и заканчивалось. А на другом берегу кружилисьи иногда сталкивались пылевые смерчи, достигающие высоты сорока футов. Всравнении с ними те, что «отплясывали» на их берегу казались карликами.

— Семинон часто добирается до Уайе, а потом поворачиваетназад, — продолжил Каллагэн. — Старики говорят, что лорд Семинон просит ледиОрису пропустить его, когда он добирается до воды, но она по большей частиотказывает ему в этом из ревности. Видите ли…

— Семинон женился на ее сестре, — вставил Джейк. — Леди Рисахотела сама выйти за него замуж, образовать союз ветра и риса, и она все ещезлится на Семинона.

— Откуда тебе это известно? — полюбопытствовал Каллагэн.

— От Бенни, — ответил Джейк и замолчал. Воспоминания одолгих разговорах на сеновале или на берегу реки, обмене легендами навевалигрусть и причиняли боль.