Практическое руководство по злу - overslept

вдвоем. Женщина, в которую она превратилась, когда держала в узде стаю шакалов, считавшихся высшим классом Праэс, была возвышенно интересной, но она также была тщательно продуманным фасадом. Та Алайя, которую он встретил, когда они оба были так молоды, та самая девушка, с которой он провел так много ночей, обсуждая Империю, редко появлялась в наши дни. Прошла целая вечность с тех пор, как Алайя швыряла в кого-то кружку, что определенно было позором. Амадей считал, что поведение Высших Лордов значительно улучшится, если Императрица будет швырять в них вещи каждый раз, когда они плохо себя ведут. И учитывая то, как некоторые Тираны вели себя в прошлом, это даже не будет считаться эксцентричным по стандартам Праэс.

— А теперь ты ухмыляешься, — заметила Алайя. — Выкладывай.

— Просто вспомнил, какой ужасной официанткой ты была, — сообщил он.

— По крайней мере, я никогда не свергала иностранное правительство в пьяном виде, — ответила она, выгнув идеально подведённую бровь.

— Я был в лучшем случае навеселе, — возразил он.

Они обменялись улыбками, но через мгновение ее лицо стало серьезным.

— Полагаю, нам пора перейти к делу, — сказала она. — Один из людей Имэ перехватил дипломатического курьера Хасенбах.

— Наконец-то, — пробормотал он. — Она нашла способ обойти способности Авгура?

— Мы думаем, что она может предсказать что-то, только если это было запланировано, — сказала ему Алайя. — Мы перемещаем дополнительных агентов на место, чтобы создать больше возможностей.

Он задумчиво хмыкнул. Ему придется передать заключение Евдокии. Она все больше расстраивалась из-за собственных неудач.

— А содержимое?

— Ничего удивительного, — поморщилась Императрица. — Она зондирует Лигу на предмет военной готовности.

— Трое из семерых по-прежнему на нашей стороне, — проворчал Амадей. — Остальные не двинутся с места с таким ничтожным большинством голосов; они оставят свои собственные города-государства беззащитными против наших союзников.

— Она просто пытается держать Гелике подальше от себя, — ответила Алайя. — Если она добьется официального перемирия с Принципатом путем голосования, то будет охранять границу в течение нескольких лет.

— То, что Тиран занял трон, было неожиданным сюрпризом, — пожал плечами Рыцарь. — Я не буду жаловаться, если это поможет, но это никогда не было тем, на что мы планировали полагаться. Я бы предпочел, чтобы она проводила время в Вольных Городах, а не имела дела с Доминионом.

— Левант сдастся, если она отступит, — сказала Императрица. — Они не стремятся к настоящей войне, а просто проявляют оппортунизм.

Жаль, что Красная Змеиная Стена сделала северную границу Доминиона неприступной. Хасенбах искала войны за границей, чтобы укрепить свои позиции, и Левант был бы более легкой мишенью, чем Империя без него. Уже не в первый раз Принципат обращал их взоры в этом направлении: территория, ныне составляющая Доминион, провела два столетия в составе Принципата, прежде чем отделиться с помощью Ашурана.

— Как бы то ни было, — продолжала Алайя, — у меня есть другие заботы. —

Амадей поднял бровь.

— Я слушаю.

— Это восстание. Ты мог бы покончить со всем этим еще несколько месяцев назад, — сказала Алайя. — Оторвать один легион от Долин, чтобы обойти их с фланга, и послать другой через Хаэрте — это подавило бы восстание в его зачаточном состоянии.

— Верно, — согласился Рыцарь.

— Я понимаю, что тебе нужно растить свою ученицу, Мэдди, но это уже слишком. Ты намеренно растягиваешь срок существования угрозы Империи, чтобы она могла проявить себя на поле боя, — сказала ему Императрица. — Все это дело — ненужный риск.

— Это рискованно, я готов отдать тебе должное, — уступил зеленоглазый. — Но отсутствие необходимости? Совсем наоборот.

Глаза Алайи сузились.

— Ты что-то задумал.

Он пожал плечами.

— Разве я не всегда такой? В данном случае цель довольно проста: я положу конец росту героических имен в Кэллоу.

— Я бы сказала, что это невозможно, — нахмурилась Императрица. — Лучшее, что нам удалось, — это регулировать частоту их формирования.

Губы Амадея изогнулись в кривой усмешке.

— Ключевое слово в этом предложении — мы.

— То, что ей удастся убить Одинокого Мечника, даст нам в лучшем случае год или два, — усмехнулась Алайя. — Мы уже говорили об этом раньше. Векеса, убивший Волшебника Запада, не помешал Именам магов появляться в очереди, будь то возмездие или нет.

— Ты все еще пытаешься представить Кэтрин одной из нас, — сказал Амадей, наклоняясь вперед. — Это не так. Она — кэллоу, использующая имя Праэс для целей, которые в конечном счете служат стране ее рождения. Это уже не история о том, как Империя удерживает власть над своими завоеваниями: она перестала быть таковой в тот момент, когда она оказалась вовлечённой. Это повествование о душе Кэллоу, какой из двух путей она должна выбрать в ближайшие годы: революция Мечника любой ценой или преобразование системы Оруженосцем.

Алайя резко выдохнула.

— И если она победит…

— Когда она победит, — поправил Амадей. — Тогда герои перестанут появляться против неё, пока она не добьется финальной цели или не собьется с пути, — закончила Императрица с озабоченным лицом. — Мэдди, это… Мы оба ходили по этой линии раньше, но это что-то другое. Ты пытаешься манипулировать силами, управляющими Ролью. Назвать это игрой с огнем было бы очень сильным преуменьшением.

— Думаю, это в лучшем случае чуть-чуть богохульно, — улыбнулся Амадей. — Забавно, хотя и не очень важно.

Алайя поморщилась.

— При условии, что твой гамбит увенчается успехом, — сказала она. — Это, кстати, предположение, которое я пока не готова разделить. После этого ей нужно будет разрешить провести некоторую реформу. В противном случае ей придется выступить против нас в качестве следующего препятствия на ее пути.

Амадей моргнул.

— Ну да, — медленно ответил он.

— В долгосрочной перспективе это может стоить нам Кэллоу, — заявила Императрица. — Я не хочу, чтобы через тридцать лет мне пришлось подавлять обученную стратегии легионов местную армию.

— Наши нынешние методы долго не продержатся, ты же знаешь, — нахмурился Рыцарь. — Восстания будут продолжаться, и это вопрос времени, пока Принципат не сможет снова организовать вторжение. Мы не можем выиграть войну с ними, подавляя внутренние беспорядки, и Грем, и я прорабатывали эти варианты.

— С Принципатом разбираются, — ответила сонинке.

— Ты можешь конечно снова развести костер на заднем дворе Первого Принца,