Под защитой камня - Джин М. Ауэл

Как только рассвело, охотники отправились в поход. Они шли быстро и вскоре заметили в долине стадо зубров, когда солнце еще не успело толком вскарабкаться на небо. С одной стороны долина представляла собой вполне просторный каньон, склоны которого сходились в узкое ущелье и вновь расширялись, образуя природный загон. Из него, конечно, имелось несколько узких выходов, но это место уже использовалось раньше для загонной охоты, хотя не больше одного раза в год. Запах крови, остающийся после большой охоты, заставляет животных уходить подальше, и лишь зимние снега способны смыть его дочиста. Но эти выходы оставались перегороженными до лучших времен, и сейчас несколько охотников обошли долину с другой стороны, чтобы убедиться в их исправности и выбрать удобные позиции для метания копий. Волчий вой, не так уж плохо исполненный, по мнению Эйлы, послужил сигналом готовности. Ее предупредили об этом, и она обняла морду Волка, чтобы удержать его от попытки ответить на этот вой. Ответом должно было стать громкое карканье.

Остальные охотники постепенно приближались к стаду, стараясь не потревожить его раньше времени — сложная задача при таком количестве людей. Эйла и Джондалар шли в последних рядах, не желая, чтобы запах Волка ускорил события. Услышав карканье, они вскочили на лошадей и пустили их галопом, Волк бежал рядом с ними. Быстрота и мощь взрослых самцов слегка нивелировалась стадом, включавшим много молодняка. Пронзительного охотничьего гиканья и вида странных дергающихся предметов было достаточно, чтобы перепугать их, и молодняк начал спешно отступать, увлекая за собой остальное стадо. А от двух странных лошадей, которые, крича и размахивая большими лоскутами кожи, подскакали совсем близко, и от запаха Волка стадо слепо помчалось прямо в сторону загона.

Узкое ущелье заставило зубров замедлить бег, и они, сгрудившись, продвигались в загон. Долина заполнилась пылью, ревом, мычанием и топотом копыт; часть животных пыталась вырваться из этого хаоса и найти любой другой путь. Но люди, лошади и волк успевали повсюду, вынуждая их поворачивать назад, однако в конце концов один упрямый старый бык впал в настоящую ярость. Он стоял как вкопанный и бил копытом о землю, угрожающе наклонив рогатую голову, но его свалили два стремительно промелькнувших дротика, выпущенные из копьеметалок. Осев на землю, он завалился на бок. Почти все стадо уже проскочило в загон, и выход был закрыт. Потом началась бойня.

Разнообразные копья устремились на пойманных в ловушку животных: длинные и короткие с кремневыми или костяными наконечниками. Охотники сменяли друг друга около узких перегородок, защищая их от мощных ударов рогов и копыт. Некоторых повергли на землю дротики, выпущенные из копьеметалок охотников, уже успевших слегка овладеть новым оружием. Сейчас как раз удобно было проверить свои успехи в деле, поскольку пара промашек ничего не решала, ведь зубры уже никуда не уйдут, разве что отправятся в мир Духов, упав на грудь Великой Земной Матери.

За одно утро Зеландонии надолго обеспечили мясом все племя, учитывая, разумеется, праздничную трапезу Брачного ритуала. Как только зубров загнали в ловушку, в лагерь отправили гонца, и второй большой отряд вскоре вышел на подмогу первому, а когда в загоне упал последний бык, все устремились в него, спеша начать разделку и копчение туш для отправки их на хранение.

Существовало несколько способов хранения. Благодаря близости ледника и слою вечной мерзлоты ледяные ямы использовались как своеобразные холодильники для сохранения свежести мяса. Свежее мясо также хранили в глубоких водоемах, прудах или тихих речных заводях. Завалив мясные склады грудами камней и пометив их длинными шестами, люди с легкостью находили их в нужное время, там мясо могло пролежать целый год, практически не испортившись. Сушеное мясо могло храниться несколько лет. Процесс сушки ранним летом осложняли мясные мухи, способные быстро испортить мясо, вывешенное на солнце и ветер для просушки. Дымные костры отгоняли самых вредных из этих насекомых, но людям приходилось подолгу торчать в этом едком дыму, постоянно следя за процессом сушки. Однако это было необходимо для создания дорожных припасов.

Шкуры также имели крайне важное хозяйственное значение. Из них изготавливали много полезных вещей, начиная от разнообразной кухонной утвари и кончая одеждой, стенными панелями и перегородками для зимних жилищ. Перетопленный жир употреблялся в пищу и для освещения домов; из шерсти получали волокна для вязки и плетения материалов, для набивки подушек и шитья теплой одежды; сухожилия разделялись на жилы для изготовления разных снастей и веревок для различных нужд. Из рогов можно было сделать сосуды, различные подвесные крюки и даже украшения. Зубы шли на изготовление бус и инструментов. Кишки использовались для водонепроницаемых покрывал или для приготовления вкусных колбас, набитых мясом и жиром.

Кости имели самое разнообразное применение. Они шли на изготовление кухонной утвари, тарелок, резных костяных фигурок и оружия, их также разбивали, добывая питательный костный мозг, или сжигали в качестве топлива. Ничто не пропадало впустую. Даже копыта и обрывки шкур кипятили для получения клейких и вязких мазей. В сочетании с жилами, к примеру, они помогали закрепить наконечники стрел, рукоятки ножей и составные древки копий. Клей также использовали для присоединения жесткой подошвы к мягким кожаным чулкам.

Но сначала с животных надо было снять шкуры, разделить на части и отправить мясо на хранение, и все это как можно быстрее. Выставлялась охрана, чтобы отпугивать воров, плотоядных других видов, готовых поживиться чужой добычей любыми доступными им способами. Такое множество забитых зубров приманивало к себе всех хищников. Первыми Эйла заметила подкрадывающихся гиен. Почти машинально она вытащила пращу и направила Уинни в сторону этой стаи.

Ей пришлось спешиться, чтобы запасти камней, но быстрота, с которой она расправилась с ними, была достаточной причиной для того, чтобы ей и Джондалару сразу поручили охрану. Почти все умели разделывать туши, даже подростки, но чтобы отгонять хищников, требовались определенная сноровка и охотничье мастерство. Внимание Волка привлекла волчья стая. Ему не терпелось прогнать этих чужаков от добычи его стаи, но Эйла не разрешила ему. Еще хуже были злобные и задиристые росомахи. Парочка таких хищников, вероятно, самец и самка, соединившихся на брачный сезон, обстреляли одну корову из своих мускусных желез. От нее исходила такая вонь, что, вытащив из нее копье, несколько человек оттащили тушу подальше, предоставив ее на растерзание росомахам или любым другим хищникам, желающим принять участие в дележе добычи, — нелегкая задача, поскольку росомахи, как известно, не подпускали к своей добыче даже львов.

Эйла заметила горностаев, одевшихся в летние коричневатые шубки, хотя с приходом зимы они станут белоснежными, за исключением черных пятнышек на концах хвостов. Поблизости бродили лисицы, рыси и пятнистые снежные барсы, а издали на эту шумную долину поглядывал прайд пещерных львов, впервые увиденных Эйлой в этих краях. Окраска здешних львов была бледной, обычно желтоватой, но эти были почти белые. Сначала ей показалось, что там одни самки, но повадки одной из них привлекли ее внимание. Это был самец, но без гривы! Когда она спросила об этом Джондалара, он сказал, что у здешних пещерных львов не бывает гривы; его как раз удивили гривастые львы восточных земель.