Без жалости - Том Клэнси

* * *

— Ну вот, все кончилось благополучно, — сказал Хикс, передавая своему гостю банку пива.

— Что ты имеешь в виду, Уолли? — спросил Питер Хендерсон.

— Операция закончилась полной неудачей. Ее вовремя отменили. Слава Богу, никто даже не пострадал. Сейчас все ее участники возвращаются домой.

— Это действительно хорошая новость! — искренне обрадовался Хендерсон. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то погиб из-за него. Хендерсон, как и Уолли, всего лишь желал конца этой проклятой войне. Жаль, конечно, тех парней в лагере, но есть вещи, которые нельзя изменить. — А что случилось — если точнее?

— Никто пока не знает. Хочешь, чтобы я выяснил? Питер кивнул:

— Да, только поосторожней. Такие вещи полезно знать Комитету по вопросам разведопераций, особенно когда ЦРУ садится задом в лужу. Я постараюсь передать членам комитета твою информацию. Только, прошу тебя, не допускай себя заподозрить.

— Не беспокойся. Я научился улещивать Роджера. — Хикс закурил первую самокрутку, и в воздухе едко запахло марихуаной.

— Ты можешь лишиться допуска из-за этой дряни, — раздраженно заметил Хендерсон.

— Ну и что? Вернусь в фирму к папе и сделаю себе несколько миллионов на Уолл-стрите.

— Уолли, ты хочешь помочь изменить всю систему или предпочитаешь, чтобы ее поддерживали в прежнем виде?

Хикс кивнул:

— Да, пожалуй, хочу.

* * *

Благодаря попутным ветрам КС-135 сумел вернуться в Вашингтон с Гавайских островов без промежуточной дозаправки, а посадка оказалась мягкой. Больше этого Келли был удивлен тем, что у него восстановился цикл дня и ночи. Часы показывали пять вечера, а через шесть или семь часов стемнеет и ему захочется спать.

— Вы не будете возражать, если я отдохну день-другой?

— На базе в Куантико будет проводиться подробный разбор операции, и ваше присутствие там необходимо, — напомнил ему Риттер, все еще не пришедший в себя после длительного перелета.

— Отлично, вот я и приеду на базу через день-два. Приятно слышать, что я не под арестом. Меня не мог бы кто-нибудь подбросить в Балтимор?

— Сейчас выясню, — кивнул Грир, и в этот момент самолет остановился.

Первыми, едва к самолету подкатили трап, внутрь вскочили два сотрудника службы безопасности. Риттер разбудил русского офицера.

— Добро пожаловать в Вашингтон.

— Меня отвезут в советское посольство? — с надеждой в голосе спросил Гришанов.

Риттер с трудом удержался от смеха:

— Пока еще нет. Правда, мы постараемся найти вам хороший комфортабельный дом. Там вы будете жить.

Гришанов чувствовал себя слишком слабым, чтобы возражать. Он тер онемевшую шею и испытывал нужду в средстве против ужасной головной боли. Вместе с сотрудниками службы безопасности он спустился к стоящему у трапа автомобилю. Машина тут же рванула с места, и направилась к воротам авиабазы. Гришанова отвезут в «безопасный» дом ЦРУ в Виргинии, недалеко от Винчестера.

— — Спасибо за помощь, Джон. — Адмирал Максуэлл пожал руку молодому человеку.

— Извините меня за то, что я сказал раньше. — Каз последовал примеру Максуэлла. — Вы были правы. — Их тоже ждал автомобиль. Келли стоял у открытой двери самолета, наблюдая за тем, как адмиралы садятся в машину.

— Что теперь с ними будет? — спросил он Грира. Тот пожал плечами, спускаясь по трапу вместе с Келли. Рев самолетов вокруг был настолько громким, что почти заглушал слова Грира:

. — Голландец ожидал новое назначение — командующего флотом или даже начальника морских операций. Не думаю, что теперь это случится. «Зеленый самшит» с самого начала был его ребенком, и он оказался мертворожденным. Теперь карьере конец.

— Но ведь это несправедливо, — громко возмутился Келли. Грир обернулся:

— Верно, несправедливо, но таково положение вещей.

— Его тоже ждала машина. Он направил водителя к штабному зданию авиакрыла и там договорился, чтобы Келли отвезли в Балтимор.

— Отдохни и позвони мне, когда будешь готов. Боб сделал тебе серьезное предложение. Обдумай его.

— Хорошо, сэр. — ответил Келли, направляясь к синему лимузину ВВС.

Поразительно, как быстро меняется жизнь, подумал Келли. Через пять минут сержант, сидевший за рулем, выехал на магистральное шоссе. Всего двадцать четыре часа назад Келли находился на корабле, приближавшемся к Субик-Бей. Еще тридцатью шестью часами раньше он был на вражеской территории — а теперь сидел на заднем сиденье правительственного автомобиля, и единственная опасность, угрожавшая ему, исходила от водителей других машин.

По крайней мере в ближайшем будущем. Вокруг знакомые приметы: дорожные знаки, окрашенные в приятный зеленый цвет, и многое другое. Автомобиль двигался среди машин — последние тридцать минут вечернего часа пик. Все вокруг говорило о нормальной жизни, и не верилось, что всего тремя сутками раньше также вокруг все было враждебным и угрожающим. Самое странное, подумал Келли, что и там он чувствовал себя в знакомом окружении.

Водитель не произнес ни единого слова — только спросил, куда ехать, хотя он не мог не испытывать любопытства относительно этого мужчины, прилетевшего спецрейсом. По-видимому, ему уже не раз приходилось выполнять подобные задания, подумал Келли, и потому он приучен не интересоваться тем, о чем ему не говорят. Автомобиль остановился поблизости от бульвара Лох-Рейвен.

— Спасибо что подвезли, — сказал Келли.

— Не стоит благодарности. — Машина уехала, и Келли направился к своей квартире, с удивлением вспомнив, что провозил с собой ключи во Вьетнам и обратно. Знают ли ключи, сколько им пришлось пропутешествовать? Через пять минут он стоял под душем — типично американское удовольствие, — переключившись из одной реальности в другую. Еще через пять он переоделся в брюки и рубашку с короткими рукавами, закрыл за собой дверь и направился к «скауту», припаркованному в следующем квартале. Прошло еще десять минут, и Келли остановил машину недалеко от дома, где жила Сэнди. По пути от машины к двери с ним произошло еще одно преображение. Наконец-то, сказал он себе, я вернулся домой. В первый раз за столько месяцев.

— Джон! — Ее объятия были для него неожиданностью. Еще большей неожиданностью стали слезы в глазах Сэнди. — Все в порядке, Сэнди. Со мной ничего не случилось. Никаких дыр в шкуре или даже царапин. — Келли не сразу осознал, с каким отчаянием она приникла к нему, он ощущал только приятное чувство. Но тут он услышал рыдания женщины, прижавшейся к его груди, и с опозданием понял, что все это было совсем не ради него. — Что случилось?

— Они убили Дорис.

Время снова остановилось. Казалось, оно разбилось на множество осколков. Келли закрыл глаза от охватившей его нестерпимой боли и тут же снова оказался на вершине холма над лагерем военнопленных, наблюдая за прибытием солдат северовьетнамской армии; в следующее мгновение он уже лежал на больничной койке, глядя на фотографию; потом оказался на окраине безымянной деревни, прислушиваясь к пронзительным детским крикам. Он вернулся домой, это верно, но оказался там же, откуда уехал. Нет, внезапно понял Келли, он никуда не уезжал, это всегда преследовало его. И он никогда не сможет уехать, пока раз и навсегда не покончит с этим. Раз и навсегда.