Скажи будущему - прощай - Хорас Маккой

— Какая разница? — возразил Джинкс. — Мы все завязаны в этом деле. Я то не возникаю по поводу руководства, хотя и выложил восемнадцать сотен.

— Ну чего можно ждать от женщины, которая не понимает, ради чего мы рискуем. Вот смотри, — теперь я обращался к Холидей. — Ты не сможешь активно вмешаться в игру, потому тебя и гложет злость из-за того, что эта идея первому пришла мне в голову — так уж получилось.

— Большой человек. Хозяин, — снова завела она свою песню.

— Это ни к чему хорошему не приведет, — заметил Джинкс.

— Я просто ей не нравлюсь, — пояснил я. — Она невзлюбила меня с первого взгляда.

— Это до добра не доведет, — Джинкс встал между нами, неодобрительно качая головой.

— Конечно, черт побери, ни к чему не приведет. Разве только в морг и очень скоро.

— Кто это так напуган? У кого штаны мокры от страха? И ты ещё хочешь думать за нас! Взбалмошная истеричка хочет руководить нами! У тебя настроение меняется каждую минуту, то ты паникуешь, то бьешься в истерике, вот когда мы окажемся в морге, сама будешь соображать…

— У меня хватило ума вытащить тебя из той вонючей тюряги, — вспыхнула она.

— Дело было не во мне, — огрызнулся я. — Тебе нужно было вытащить своего братца, а его убили. Отлично ты все спланировала.

Она подалась ко мне, её глаза горели злобой.

— Послушайте… — Джинкс пытался удержать её за руку, но она рывком освободилась от его опеки.

— Ты послушай, — сказала она ему. — Этот сукин сын просто ненормальный. Черт побери его вместе с его проклятым интеллектом и университетским образованием. Может быть он и может поглядывать на нас свысока, но это не дает ему права рисковать нашими жизнями ради своих безумных идей. Если мы пойдем за ним, нас всех перебьют.

— Безумных идей? — разозлился я. — О чем это ты? Про историю с записью?

— Именно это я и хотела сказать…

— В это нет ничего безумного, разве не так? — спросил я Джинкса.

— Я же вложил в это дело восемнадцать сотен.

— В этом нет ничего ненормального, — обратился я к Холидей. — Идея не блещет оригинальностью и проста как мир. Чтобы быть безумной, она должна отличаться новизной, мудростью и быть великолепной. А здесь ничего этого нет. Обычная, дешевая идейка…

— Какая скромность! Кого ты хочешь одурачить?

— Ты не веришь, что я не горжусь ею, не так ли? — поинтересовался я.

— Чушь.

— Я не только не в восторге от нее, — я уже с трудом сдерживал ярость, — я стыжусь её. Это даже не блестящий выход — если можно так выразиться который бы льстил моему самолюбию. Просто элементарная целесообразность, небольшая материальная выгода, и легко достижимая к тому же.

— Слова, слова. Много шума, а толку чуть, — не унималась она. — Так можно себя вести с обычным копом, а не с инспектором.

— Инспектор, начальник, мэр — какая разница? Все имеет свою цену. Для Кобетта это полугодовое жалованье, для других больше. Денег у нас сейчас нет, поэтому надо найти замену. Вот и все. Ты думаешь, как эти ублюдки Кэрпис, Флойд и Дилинджер пролезли наверх? Своим умом?

Я пожалел, что когда-то обладал ею, видел седьмое чудо света. Тогда бы я сплавил её в Чикаго, где полиция уже давно заждалась. Если бы только не… Но я это сделал.

— О, Господи, — простонал я. — Неужели ты не можешь понять своим куцым умом, что хоть этот парень инспектор, но годится для него то же, что и для остальных? Как можно шантажировать человека, которому нечего терять? Именно поэтому нужен инспектор, а не какой-то паршивый полицейский.

— А ты не подумал, что именно это и делает все очень рискованным?

— Это как еще?

— Ты прокрутишь ему эту запись, ему же надо её услышать, не так ли?

— Конечно.

— И что он будет делать?

— Сделает то, что мы ему прикажем.

— Убьет нас и уничтожит запись. И ничто ему не помешает. Он же инспектор и всегда выкрутится.

Я удивленно посмотрел на нее. Неужели мне всегда придется разжевывать все до мелочей, неужели такова моя судьба?

— Ну объясни же ты ей наконец, Джинкс, — взмолился я.

— Он прослушает копию, которую мы сделаем, всего лишь копию…

— Это было ясно с самого начала, — перебил его я. — Зачем же мы притащили сюда фонограф? Прослушивать фуги Баха? Мы проиграем запись на нем и снова запишем её, получится копия…

— Ну, ну, — вмешался Джинкс. — Не царапай ее…

— Такие вещи надо знать. Мы же не в детском саду.

Холидей злобно покосилась на меня, потом медленно вынула горящую сигарету изо рта, аккуратно положила её на подушечку большого пальца правой руки, согнула для щелчка указательный и не спеша стала целиться мне в лицо.

"— Только попробуй, и я убью тебя, видит Бог, убью, порежу на мелкие кусочки…"

— Приготовь мне кофе, — нарушил тишину Джинкс.

Она немного поколебалась, убрала сигарету и удалилась на кухню.

— Может быть лучше займемся изготовлением копий? — спросил Джинкс.

— Давно пора, — согласился я.

Джинкс извлек из шкафа аппарат и водрузил его на комод в спальне.

— Не надо было так её злить, — посетовал он.

— Надо немного шевелить мозгами, — возразил я.

Тут он поставил фонограф на стул и повернулся ко мне.

— Все мы хоть чему-то да учились…

— Я и не имел в виду тебя, ты неправильно меня понял, — заверил я.

— А я имею ввиду себя, — ответил он серьезно. — Могу я задать тебе вопрос?

— Перестань валять дурака, Джинкс…

— Почему ты сказал Веберу, что не сможешь сегодня связаться со мной?

— Мне нужно передать копии этой записи в нужные руки, вот и все. Когда этот сукин сын прослушает копию, я должен быть уверен, что он не выкинет какой-нибудь номер и не начнет меня запугивать.

— Где ты найдешь нужных людей?

— Потому я и попросил отсрочку, мне ещё предстоит это выяснить. Кроме того, я рассчитывал на твою помощь. Ты же знаешь этот город. У тебя нет на примете какого-нибудь адвоката? Вот что нам нужно — чертовски изворотливый адвокат.

— Нет, но может быть Мейсон сможет помочь?

— Ну уж к нему-то мы обращаться не будем. Помнишь, ты говорил, как возил Нельсона штопать ему лицо?

— Так он же не юрист, это врач, Док Грин, а никакой не юрист.

— Где он живет?

— На другом конце города.

— Адрес?

— Не знаю.

— Ну, хоть дом ты помнишь?