Горячий шоколад, или Проклятие двойной любви - Катерина Ежевика

— Да, папенькина, — подтвердил другой голос, — ее отец оплачивал все хобби, а увлекается девочка самыми разными видами спорта. По программированию прошла несколько специализированных курсов. Пусть не одна, но она вполне могла выкрасть гарнитур, пока Айшер ждал ее рядом с отцом на том приеме.

— Без имен, не забывайся. Я все же считаю, что девчонка не справилась бы.

Услышав имя жениха, от которого я сбежала, поняла, что говорили обо мне. К тому же про хобби это они точно сказали, но список увлечений у меня гораздо больше. И все оплачивал, как верно заметили господа обедающие, папенька. О, а вот и он. Стоило только вспомнить.

Кажется, я побледнела. Так как Эштон с весьма суровым лицом вел гостей прямо в мою сторону. К столику, который я так тщательно “убирала” пару секунд назад и по-новому свернула салфетки, демонстративно забрав одну, типа испачкалась. Гостями были мой отец и один из его многочисленных знакомых. Я внимательно глядела в лицо родного человека. Он был привычно суров, а еще темные круги под глазами и явная усталость печатью лежала на всем его облике. Обычно у него прямая осанка, широченные плечи расправлены и силой разит от всего его вида. Но сегодня он будто стал ниже.

— Мои ребята следов не нашли, но слухов много, — не обращая на меня внимания, говорил знакомый отца. — Одни говорят, что она долго искала корабль на острова Алессы, а потом сидела в таверне и ушла с местным криминальным авторитетом. Но он утверждает, что в глаза девчонку не видел. Поговаривают также, что она все же села на один из кораблей. Семь судов вышли в море за трое суток, но только два на Алессу идут. По прибытии мы все проверим. Не волнуйся.

— Молодой человек, — обратился уже ко мне, стоящей тенью мыши у пальмочки и замершей ловя каждое слово, — принесите виски по стопочке и обед, как обычно.

Я кивнула, пришлось уйти. Но вновь замерла у шикарного растения, только с другого бока, обожаю эти кустистые с огромными листьями деревья.

— Ко мне приходили люди Айшера, — голос папы растерян. — Они утверждают, что моя девочка сбежав, прихватила гарнитур, часть которого он планировал подарить ей перед первой брачной ночью. А если бы подтвердилась ее непорочность, то утром гарнитур в полном составе украшал бы мою дочь. Камни высшей пробы, чистейшие бриллианты и к тому же это артефакт. Но дочь чиста не только телом, она и знать не знала ни о женихе, ни о подарке.

— Астин, чего застыл? Столики ждут, — шепнул Лемир, грозно сверкая глазами.

Тут такие новости про меня! А он отправляет работать. Я сверкнула ответным взглядом и пошла работать. Лур пришлось выключить, позже проанализирую. Эмоции — это не то что сейчас нужно. Я же теперь не папенькина дочка, а очень даже самостоятельный парень.

Весь оставшийся день все мои мысли занимали вопросы о подслушанных разговорах. К сожалению, большего услышать не удалось. А еще я убедилась, что моя маскировка хороша, родной отец глядя мне в глаза, не признал дочь. Во взгляде не было и намека на узнавание. Говорить я боялась, и когда папа передал повару привычную благодарность, я лишь почтительно кивнула.

К вечеру в мыслях чего только не передумала, да и устала с непривычки очень, поэтому я радовалась, когда вечерняя шоколадная лекция не продлилась долго. То ли пришедшие на курсы выглядели слишком устало, то ли это входило в планы Иштарима, но после подробных теоретических разъяснений как подготовить пространство, формы и сырье для будущего шоколада, нас взбодрили. Во время интереснейшего рассказа о том, какие бывают какао бобы, нам давали трогать и нюхать сырые и обжаренные экземпляры. Кто-то даже на зубок попробовал. Показывая голограммы с фотографиями и видео, начальник с любовью говорил о деревьях, у которых прямо на стволе растут крупные, почти с человеческую голову, плоды, внутри каждого больше двух десятков зерен.

Словно завороженные мы смотрели, как ловко оборотень полу обернувшись гигантским когтем режет плод, вынимает бобы, и как их перебирают, сушат на огромных столах, а Иштарим в это время поведал какими вкусом и ароматом обладает тот или иной сорт. Самое удивительное, что в конце наш учитель приготовил для каждого восторженного слушателя по небольшой чашечке горячего, пряного и весьма бодрящего шоколада.

Я не хотела есть или пить эту сладость, слишком уставшей была, но не отказываться же. Это будет выглядеть по меньшей мере некрасиво. Поэтому я попробовала. Густая, тягучая с мягким ароматом жидкость обволакивала язык и небо. Сладкая, но не приторная шоколадная субстанция имела ореховый привкус, корица и мускатный орех тонкими нотками вплетались в вязкий аромат. Когда Иштарим сыпнул перец вслед другим специям я думала, пить такое будет невозможно, но острый перец оттеняя сладость дарил такую необходимую бодрость. Удивленно смотрела на свою чашечку, смакуя вкус и поражалась его многогранности.

— Спасибо Вам большое Иштарим, это невероятно вкусно. Никогда не пробовал ничего более восхитительного, — восторженно выразила свои ощущения от напитка, вслед за остальными благодарными. — Мне уже хочется побывать на Ваших плантациях и своими глазами увидеть все, что Вы рассказали.

Мир будто поплыл, сдвинулся, и вот я уже смотрю на зеленое море внизу, где ровными рядами растут кусты до самого горизонта. Местность холмистая, живописная, солнце начало свой мерный спуск куда-то за изумрудный холм. А меня будоражат смелые руки. Большие, сильные ладони гладят обнаженный живот, неспешно и возбуждающе. Я откидываюсь спиной на надежную опору, наслаждаясь видами и прикосновениями. Но в один миг все меняется. Мой подбородок подхватывают сильные пальцы и поворачивают в сторону. Взгляд голодного мужчины обжигает и губы тут же раскрываются навстречу, встречая жадный напор.

Руки, что гладили живот поднимаются выше, касаются груди, обводят упругие вершинки почти невесомо, но словно оголяют все самое чувствительное на моем теле. Желание новой сладостно-болезненной волной накатывает на меня. Чьи-то пальцы нежно касаются меня внизу, раскрывая горячую плоть, разжигая удовольствие, слегка проникая и поглаживая. Я прильнула сразу к двоим мужчинам и жажду их прикосновений. Сама смело гладя всей ладошкой по рельефной груди. И мое тело знало, что дальше будет только лучше, приятнее, горячее и фантастичнее.

Я забылась. Я забыла где я, что парень, и что я на работе стою перед начальством. Но толчок в бок от неуклюжего коллеги возвращает мой разум с райских небес на привычную землю. Видение истаяло, словно не было. Смотрю в карие глаза Иштарима и тону в них. Подозрение того, что это проклятие пытается напомнить о себе таким странным образом превратилось в уверенность. И я не ошибусь, если предположу, что двойная любовь, — это любовь двоих мужчин. Внутри все перевернулась. Как же все это принять?

Но почему здесь, на глазах у коллег и начальства? Надеюсь, что я не стонала вслух, как делала это в своих грезах. Ну как такое вообще может привидеться??? Я пыталась прийти в себя, но жар желания окутывал тело, прикосновения жгли словно, действительно, реально были. Я до сих пор помнила вкус поцелуя, но не помнила лиц. Только взгляд, жадный, мне в глаза, а потом на мой рот. Я чуть не прикоснулась пальцами к покалывающим губам, но, спасибо Богине Велене, не успела.