Верь в меня - Олег Рой

– Вы строите Ему храмы, ставите свечи, – словно подхватив его мысли, продолжал собеседник, и в его голосе появилось какое-то чувство, но какое именно, Денис понять не мог. – Мне всего этого не надо. Мне нужно только одно – чтобы меня перестали поливать грязью. Что я вам сделал настолько плохого, что вы даже вслух боитесь упомянуть мое имя? У вас есть ваше Священное Писание, а как насчет тех писаний, которые были утеряны в свое время, но в которых я открывал вам свою правду? Почему вы верите Гете, а, к примеру, не Алистеру Кроули, который вовсе не считал меня вашим врагом и был, безусловно, прав? Сейчас обо всем этом знают лишь единицы, которых относят либо к сумасшедшим, либо к сектантам. Всех, кто хоть как-то пытался меня защитить и рассказать обо мне правду, уничтожали, как бешеных собак, и продолжают уничтожать по сей день. Ты слыхал об истреблении катаров?

Денис кивнул.

– Думаешь, те, кто вырезал катаров, – продолжил его собеседник, – истреблял альбигойцев, тамплиеров, кто практически полностью уничтожил цивилизации Америки и Африки, прикрывая свои преступления распятием Христа, думаешь, они думали обо мне? Или о Нем? Нет, их толкала на это их жажда обогащения и неутоленная, ненасытная жестокость. Ни одна религиозная война не была религиозной в прямом смысле этого слова – все это являлось ширмой, за которой крестоносцы вместо освобождения давным-давно пустующего Гроба Господня ограбили и уничтожили вполне христианский Иерусалим, а христианский король Филипп Красивый, с благословения папы Климента, ограбил христианский орден красного Креста на белом фоне. С папой он поделился, конечно, а тамплиеров в это время отлавливали и сжигали, как огородники колорадских жуков. Ты думаешь, тамплиеры когда-нибудь поклонялись мне? Увы, хотя мне было бы лестно.

Денис слушал как завороженный. Его собеседник продолжал:

– Нас с Ним считают врагами, нас противопоставляют друг другу, но я не враг Богу. Ты думаешь, что я стану хулить Бога. Это укладывается в твою парадигму. Так вот, ничего подобного. Он как раз здесь ни при чем. Вы, люди, привыкли искать виноватого – если виноват не я, то Он, да?

– А разве может быть по-другому? – удивился Денис. – Если есть тьма, должен быть свет…

Дьявол скривился:

– А вам никогда не приходило в голову не винить других, а пристальнее заглянуть вглубь себя? – спросил он. – Не ожидать, что другие станут прислушиваться к вашим словам, игнорируя дурной пример ваших поступков? Может, ваша лень, ваше желание жить за чужой счет, ваша самовлюбленность и есть главная, пожалуй, единственная причина ваших бед?

Собеседник смотрел в сторону, на пальмы, и такая тоска была в его черных бездонных глазах, что Денис почувствовал нешуточные угрызения совести. Словно при нем несправедливо обидели человека.

«Но это не человек, – промелькнула мысль и продолжилась странным образом: – А если даже и не человек, почему нужно причинять страдания не-человеку?…» Он вновь вспомнил кошку. Старушка спасла животное, но, если дотоле серую котейку мог гладить кто угодно, она сама ко всем ластилась, то после их «забавы» при виде человека совсем еще молодая кошечка стремилась побыстрее улизнуть, а уж услышав «кис-кис», драпала сломя голову и прижав уши к затылку.

И он был одним из тех, кто в этом виноват. Не дьявол, а он, Денис Вишняков.

«Далась мне эта кошка… – думал Денис. – В конце концов, мой «друг» не кошка. И даже не кот. Может, и не человек, но тем хуже. Когда ты не просто страдаешь, но и понимаешь, что страдаешь, – это намного страшнее».

А в том, что его собеседник страдал, у Дениса не было никакого сомнения. В самом деле, от этого «средоточия зла» сам писатель никакого зла не видел. Если напрячь все свои аналитические способности, в чем лично он, Вишняков, мог упрекнуть того, кто сейчас сидел напротив?.. «Или просто еще не пришло время», – внезапно раздалось у него в голове.

И вновь собеседник, словно в ответ, взглянул скорбно, без всякой рисовки:

– Из меня сделали козла отпущения, пользуясь тем, что я не способен защититься, меня изгнали из этого мира и тем не менее продолжают спихивать на меня все царящее в нем зло. Но эта ситуация может, даже должна измениться… – теперь взгляд «друга со стороны» стал серьезен, – …после того как ты, будущий известный писатель, выпустишь в свет свой роман. Как тебе такая перспектива?

Денис молчал, думал, пытался разложить сказанное по полочкам своего восприятия. Его собеседник, по крайней мере, был убедителен. Если верить всему, что говорят о… том, кого, по поверьям, нельзя называть вслух, он еще и не на такое способен, но… В глубине души Вишняков соглашался с ним. В самом деле, он никогда не задумывался, почему вера в Создателя не имела никакой альтернативы. Бог – хорошо, дьявол – плохо, и точка. Нет, Денис не был религиозным, он даже не мог назвать себя верующим. И ни родители, ни бабушка с дедушкой не заводили с ним подобных разговоров, хотя бы потому, что сами были неверующими – не воинствующими атеистами, просто…

Просто жили без Бога.

Выходит, какое-то понимание веры сформировало в нем общество? Получается, что так. Но к обществу Денис, как и всякий непризнанный гений, относился, мягко говоря, критически. Что это за общество такое, которое носит на руках раскрученных бездарей и в упор не замечает его, Вишнякова, талант и даже дар? Так почему же он, словно баран, слепо следует тому, что это общество ему навязывает?

Денис задумчиво глянул на «друга с той стороны». Почему-то писатель не сомневался в том, что все сказанное им – правда (почему-то? а разве мало того, что они в мгновение ока оказались в Каннах?). Но его новый знакомый не пугал Дениса, тем более – не вызывал у него отвращения. Более того – он даже казался симпатичным!

Тот истолковал его взгляд по-своему.

– Конечно же, я не предлагаю тебе трудиться просто так, – сухо сказал он. – Взамен ты получишь помощь, какую пожелаешь. Не деньги на издание, а именно помощь. Для начала небольшой блат в издательстве… Даже и не блат, а случайное знакомство. Его ты получил уже, так сказать, авансом, и, поверь мне, Маргарита – это очень серьезно… Хотя, кажется, у тебя уже есть на эту тему свое мнение?

Денис облизнул вдруг ставшие сухими губы.

– «Помощь, какую пожелаю», – повторил он. – Это… как-то…

– В голове не укладывается, правда? – немного насмешливо подхватил его новый знакомый. – Признаться, я бы сам с ходу не поверил. Вообще, в таких делах верить на слово глупо, но… определенно не в моем случае, правда? Так что подумай. Но думай активно. Ты же писатель. Властитель дум, выразитель мыслей эпохи. Вот и выражай. И пойми – ты, именно ты, можешь создать новую эпоху! Не политики, не бизнесмены, которые скупили политиков, не я – ты.

– Я? Но как? Почему? – Денис понял, что его голос звучит жалко, как овечье блеянье. Меньше всего он чувствовал себя властителем дум. Однако что-то внутри уже нашептывало: да это и есть тот самый шанс! Шанс доказать всем, что ты не гадкий утенок, не иждивенец тестя-солдафона. Выразитель мыслей эпохи…