Хозяйка чужого дома - Татьяна Тронина

И вот, в очередной раз возвращаясь домой с электрички, она увидела перед собой Костю. Тот шел своей обычной тяжелой походкой, задумавшись, опустив низко голову. Почему-то именно его задумчивый вид подействовал на Лару очень сильно – она решила, что Качалин думает о ней. «Господи, как я выгляжу?» – всполошилась тут же Лара, торопливо доставая из сумочки косметичку. В зеркале отразилось ее гладкое, без единой морщинки личико, ровная линия губ, летящие к вискам брови – все было идеально. «Впрочем, какая разница… – немедленно принялась она успокаивать сама себя. – Я же не собираюсь с ним кокетничать? Он поцеловал меня один-единственный раз, и все, больше ничего такого!»

Она даже замедлила шаги, чтобы Костя отошел подальше вперед, чтобы избежать ненужной встречи. «Не надо смотреть ему в спину, он может почувствовать мой взгляд», – одернула она себя и стала вертеть головой по сторонам, лишь краем глаза ловя силуэт впереди. Сердце ее колотилось, она злилась на себя.

Костя вдруг остановился и обернулся. Надо же, все-таки почувствовал!

– Лара…

– Добрый вечер, Костик! – как ни в чем не бывало, поздоровалась она, стараясь соблюдать равновесие между любезностью и раздражением.

– Что же ты не окликнула меня?

– Ну…

– Я догадался, что ты идешь за мной. Именно ты. Знаешь, как я догадался? – Его лицо сияло добродушием и радостью, Лара даже улыбнулась ему в ответ, на этого человека невозможно было сердиться.

– Как? – спросила она.

– По стуку каблучков. Знаешь, звук шагов красивой женщины…

– Разве мало вокруг красивых женщин? – неискренне удивилась она.

– Ни одной. Только ты так ходишь, вбивая маленькие гвозди в мое сердце…

– Ох уж эти писатели!

– Я журналист, Лара.

– Да какая разница… Елене понравилась твоя стрижка?

– Да, – просто сказал он. – Она сразу догадалась, что меня подстригла ты.

– А о том поцелуе она не догадалась? – спросила Лара и вдруг покраснела.

– Не знаю… – равнодушно ответил он. – Идем, прогуляемся по лесу?

Она колебалась только мгновение, но потом ей стало стыдно за свой страх. Черт возьми, что она, тургеневская девушка какая-нибудь, чтобы бояться самых невинных развлечений… И тряхнула согласно головой:

– Идем.

И они побрели по длинной разбитой дороге в сторону леса. Навстречу им попадались мамаши с колясками, собачники, выгуливавшие своих питомцев. Словом, народу кругом было полно, близкое лето и другим не давало сидеть дома.

– Как Елена?

– Она тебя действительно интересует или ты пытаешься вести светский разговор? – с любопытством спросил Костя.

– О господи… – вздохнула Лара. – Ты медведь, Костя, самый настоящий медведь. Для тебя нет ни приличий, ни условностей. Что плохого в светском разговоре? Ну о чем мне с тобой говорить, о чем?

– Поговорим о весне, – энергично предложил тот. – А Елена… Ей сейчас не до меня, у нее очередная выставка идет полным ходом, днями там пропадает. Такое солнце… «Свой мозг пронзил я солнечным лучом. Гляжу на мир. Не помню ни о чем. Я вижу свет и цветовой туман. Мой дух влюблен. Он упоен. Он пьян…» Это Бальмонт. Хочешь мороженого?

– Да, – рассеянно ответила Лара. «В самом деле, чего я ломаюсь, чего боюсь? Почему не могу быть такой же простой и искренней, как он?» – Но я не могу не думать о Елене. Разве она не ревнует тебя?

Костя купил два эскимо у торговавшей с передвижного контейнера под тентом женщины, отдал одно Ларе и с удовольствием принялся поглощать свое.

– Нет, – ответил Константин через некоторое время, слизывая с губ шоколад. – Никто никого у нас в семье не ревнует, никто никого не подозревает, мы современные люди. Я же ничего плохого не делаю?

– Ничего… – эхом повторила Лара.

– И потом, мы уже столько живем с ней вместе, страсти давно утихли.

– Сколько?

– Года три, наверное…

– Совсем мало, – улыбнулась Лара. – А я мечтаю о вечной любви. Если за три года люди успели надоесть друг другу…

– Ты хочешь сказать, меня нельзя принимать всерьез? – надулся Костя.

– Вот именно! – Она открыто расхохоталась и промурлыкала: – «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, Купидон, женской лаской прельщенный…» Вертится все время в голове у меня эта мелодия!

– «Женской лаской»… – эхом повторил Костик. – Если бы волосы у меня могли расти быстрее, я бы приходил к тебе в парикмахерскую каждый день. И ты прикасалась бы к моей голове своими чудесными ловкими пальчиками, вертела бы меня в кресле… Я еще не испытывал наслаждения острее.

– Глупости какие… – пробормотала Лара, отворачиваясь. Она осознавала, конечно, что пылкие Костины излияния не следует воспринимать серьезно, они могут оказаться лишь поэтической метафорой, призванной соблазнить женское сердце, красивыми словами, за которыми пустота, но заткнуть себе уши не могла. – Каждый день! Я же тебя предупредила – в первый и последний раз ты ввалился тогда ко мне в салон, повторения не будет.

– Ты очень жестока, Лара, – печально вздохнул Костик.

– Я не жестока, я стараюсь поступать как разумный человек. К чему все это? – стараясь быть рассудительной, важно произнесла она.

– Что?

– Ну, твои признания, тот поцелуй… – она опять покраснела. – Чего ты добиваешься?

– Я? Чего я добиваюсь? – искренне изумился он и так развел руками, что подтаявшее эскимо плюхнулось с палочки на землю. – Черт, растяпа… Я ничего не добиваюсь. Я всегда говорю о том, что думаю. Я вообще человек открытый, не могу молчать, таиться, скрытничать! – Костя тер платком свои руки и недовольно пыхтел.

– Нет, лучше молчи, – растерянно возразила Лара. – Это как-то нарушает… всеобщее спокойствие, что ли. Ты как человек пишущий должен знать, что в словах заключена сила, что они способны ощутимо действовать… Мне не по себе от твоих признаний! – вдруг возмутилась она.

– Ты словно с другой планеты. Неземная женщина… – Костик улыбнулся и хитро подмигнул.

– Я свалилась с луны, да?

– Да. И прямо мне на голову. Ты же любишь Игоря, ты человек строгих нравственных принципов, судя по всему. Так чего тебе бояться?

– Как – чего? Я, вот, например…

– Я знаю, чего ты боишься. Ты себя боишься. Потому что ты – другая, чем сама думаешь. Ты – огонь. Но в тебе это свойство еще не проявилось окончательно. На самом деле тебе плевать на нравственные принципы. Да, не тебе, царице, поступать, подобно какому-то жалкому, ничтожному «разумному человеку»! – последние слова он произнес с напыщенной театральной интонацией.

– Костя!

Они давно уже шли по узкой лесной тропинке. Лара старалась держаться от своего спутника на расстоянии, но у нее это не очень-то получалось. То и дело она касалась локтем Костиной руки, чувствовала запах его одеколона.