Когда море стало серебряным - Грейс Лин

– Нам запрещено впускать во Внутренний Город кого бы то ни было, – вмешался второй стражник.

Госпожа Мэн перевела взгляд на него и вскинула голову. Волосы окутали её чёрным облаком, на котором крошечными алмазами искрились снежинки.

– Я – не кто бы то ни было, – сказала она с поистине императорским величием.

– Конечно нет, то есть да… – смешался второй. – Просто… просто князь…

– …придёт в ярость, когда узнает, что меня задержали, да ещё так грубо, – продолжила госпожа Мэн. Голос её завораживал, точно океанские волны. – Может быть, вам лучше меня пропустить?

Стражники сконфуженно переглянулись.

И тут на них стремительно налетело что-то маленькое и тёмное. Ласточка! Она била крыльями, сердито щебетала и стучала клювом по шлемам. Пиньмэй удивлённо вскрикнула, но этот звук затерялся среди криков стражников и лязганья их доспехов. Оба они неуклюже махали руками, напоминая крабов, которых вот-вот бросят в котёл с кипятком.

Госпожа Мэн не теряла времени даром. Она пришпорила Байма, что-то кратко ему приказала, и он стрелой пронёсся сквозь ворота во Внутренний Город.

Смех Ишаня эхом разлетелся по пустому внутреннему двору княжеского дворца. Пиньмэй, обернувшись, вытянула шею, чтобы поглядеть, нет ли за ними погони, но увидела только снежный вихрь. Наверное, стражники решили, что это был сон.

Миновав следующий двор, Байма перешёл на шаг, и госпожа Мэн посмотрела в небо. Ишань и Пиньмэй проследили за её взглядом. Над ними вилась кругами крошечная чёрная точка.

– Спасибо, – сказала госпожа Мэн ласточке. – А теперь проводи нас, пожалуйста, к князю.

Ласточка указала им путь в ещё один пустынный двор, потом по горбатому каменному мосту того же цвета, что и замёрзшая вода под ним. Поступь Байма отдавалась гулким печальным эхом. Когда ласточка подлетела к резной красной двери, они услышали звук, который ни с чем не спутать, – звук рыданий. Спешившись, госпожа Мэн помедлила в нерешительности, потом всё же толкнула дверь.

Они оказались в тронном зале. И хотя ветер остался снаружи, теплее почти не стало. Из тянущихся вдоль стены окон струился холодный белый свет, отчего все, кто был внутри, походили на фигуры из театра теней. Женщины с каменными лицами под руки выводили из зала заплаканную княгиню, а князь неподвижно сидел на троне и вглядывался в какой-то листок бумаги.

Однако, заслышав скрип двери, он поднял голову. Удивление на его лице сменилось узнаванием, растопившим лёд.

– Мэн Хай! – воскликнул князь. Он встал, протянул руки к госпоже Мэн, почтительно склонившейся перед ним, и помог ей выпрямиться. – Что ты здесь делаешь?

– Каэ Цзяэ, – назвала князя по имени госпожа Мэн и сжала его руки, приветствуя. Она бросила взгляд на струящиеся шёлковые одеяния уходящих женщин. – Что огорчило княгиню?

– Мы только что получили плохие вести. Император забрал всех мужчин из деревни к северу отсюда, а у нас там… – Князь поколебался, огляделся и, понизив голос, закончил: – …друзья.

И, должно быть, очень близкие, подумала Пиньмэй. Ей было неловко слушать их разговор – но как иначе уловить удобный момент, чтобы спросить про драконову жемчужину? Она прикусила губу и вопросительно глянула на Ишаня, который, как и она, стоял на коленях, низко склонившись перед князем. Ишань в ответ пожал плечами. О них забыли, они оставались незамеченными, но сейчас явно было не время перебивать.

– Но это неважно, – продолжал князь, и лицо его приобрело тревожное выражение. – Тебе нельзя здесь находиться, Мэн Хай, тебе немедля нужно уйти!

– Уйти? – повторила госпожа Мэн. – Нет, я не могу уйти, пока не узнаю, что случилось с Ваном. Расскажи мне, как он умер.

– Умер? – изумился князь. – Я думал, император забрал его на работы к Великой Стене…

– К Великой Стене? – Теперь потрясённо ахнула госпожа Мэн. – Но почему Ван должен был строить стену?

– Ты разве не получила моего письма? – спросил князь.

Госпожа Мэн покачала головой. Князь снова огляделся, убедился, что в зале нет никого, кроме них, и поманил её поближе.

– Твой муж был прав, когда предостерегал меня перед встречей князей, – прошептал он пылко. – Он сказал, что князю Тигру нельзя доверять, и настоял на том, чтобы пойти вместо меня. Встреча оказалась ловушкой. Все остальных князей убили. Тигр назначил князьями своих людей, убил старого императора, захватил его трон и присвоил себе всю власть.

– А Ван? Что случилось с Ваном? – настаивала госпожа Мэн.

– Ван не был убит, – ответил князь. – Уже замахнувшись на него, Тигр по неведомой причине опустил меч, схватил твоего мужа за ворот и разорвал на нём рубашку. Затем выдрал из неё клок, злорадно расхохотался, швырнул Вана на землю и приказал своим людям увести его прочь.

– Разорвал рубашку… – прошептала госпожа Мэн, и Пиньмэй вспомнила о рубашке с драконом, которую госпожа Мэн сшила своему супругу. Значит, эта рубашка всё же его не уберегла…

– А затем, вскоре, Тигр сделался непобедимым, – сердито продолжал князь. – Он и прежде яростно сражался, но тут вдруг мечи стали отскакивать от него, и он с лёгкостью расшвыривал деревья…

– И мальчиков, – мрачным шёпотом добавил Ишань, обращаясь к Пиньмэй.

Она вздрогнула. Неужели и Ама сейчас в лапах у этого императора, который, судя по рассказам, и на человека-то не похож? Пиньмэй накрыла ладонью браслет Амы, словно пытаясь его спрятать.

– Теперь, когда он стал императором, даже горы рассекла кровавая рана – эта его красная стена, – продолжал князь, то ли не услышав Ишаня, то ли сделав вид, что не слышит. – Люди строят её, изнывая от непосильного труда, и твой муж среди них.

– Тогда я иду к этой стене, – решительно сказала госпожа Мэн. – Живого или мёртвого, но я его разыщу.

– Иди куда считаешь нужным, – сказал князь, – и поторопись! Тебе и твоим юным друзьям опасно тут находиться, Мэн Хай.

– Но мы только что пришли! – возразил Ишань, возмущённо вскинув голову. Пиньмэй тоже нахмурилась. Они ведь ещё не успели расспросить про драконову жемчужину!

Князь впервые удостоил их взглядом, и возмущение Пиньмэй сменилось удивлением. Лицо у князя было бледное, бескровное, под глазами лежали тёмные круги, словно нарисованные дымом. Он больше походил на призрака, чем на князя.

– Вы не понимаете, – сказал он. – Здесь нет места ни детям, ни друзьям. Император…

Дверь распахнулась, и в тронный зал вместе с порывом обжигающе холодного ветра влетела служанка.