Дракон (не) для принцессы - Татьяна Рябинина

— В мире Тени это называется «мутация», — кивнула Яна. — Такие изменения, которые передаются от родителей к детям. Но вы еще не сказали, как теперь связаны два мира.

— Захваченная мирами луна стремится уйти обратно в глубины пространства, но они удерживают ее, притягивают к себе. Один раз в двадцать один год она возвращается, на двое суток. Приближается на минимальное расстояние, чтобы потом снова попытаться уйти. Мы называем это «лунные сутки» — когда ее можно видеть на небе и днем, и ночью. В это время открываются каналы между мирами. Но доступны они лишь для нэрвени, прошедших инициацию, и ройенси. Не спрашивайте, почему, принцесса, это никому не известно. Равно как и механизм действия. Один канал находится в королевском дворце, еще несколько известны лишь контрабандистам. А вот выходом в мире Тени может служить любое зеркало подходящего размера. А еще через каналы можно следить за тем миром, даже когда проход закрыт. Так мы нашли вас с помощью треймира — он просто показал, где вы, и мы смогли прийти к вам, когда канал открылся.

— Ясно, — Яна встала с кресла и подошла к окну. И то, что она увидела, ей не слишком понравилось.

Во внутреннем дворе эйр Нистур разговаривал с эйро Линар, которая настороженно поглядывала по сторонам, словно опасалась, что их подслушают. Вид у Нистура был крайне разъяренный, а Линар, похоже, оправдывалась.

Хотелось бы знать, о чем они говорят, подумала Яна, и повернулась к гному.

— Нор Барвен, есть что-то такое, о чем мне необходимо знать, разговаривая с принцем?

— Трудно сказать, — он задумчиво выпятил губу. — Просто выслушайте его, а там будет видно. Возможно, он попытается вас как-то спровоцировать, вывести из себя и вынудить ответить ему. Не поддавайтесь. Лучше спокойно все обдумать и ответить позже.

Подойдя к двери, Яна остановилась и спросила:

— Нор Барвен, кому я вообще могу здесь доверять?

Она резко повернулась, чтобы уловить то выражение на лице гнома, которое могло бы о чем-то намекнуть. Но тот лишь слегка приподнял брови.

— Никому, принцесса, — ответил он спокойно.

— Даже вам?

— Доверяйте своему разуму и своему сердцу. Но лишь тогда, когда они будут в ладах и согласны.

Почти всю ночь Яна провертелась без сна. Роскошная кровать оказалась страшно неудобной, и она чувствовала себя не принцессой нэрвени, а принцессой на горошине. Впрочем, даже будь кровать самой замечательной, вряд ли мысли позволили бы уснуть. Слишком много всего произошло за ее первый день в замке Брейар, длинный, словно неделя.

Предстоящий разговор с принцем пугал неизвестностью. Впрочем, «пугал» вряд ли было подходящим словом. Скорее, тревожил. Какой-то реальной угрозы для жизни Яна не ожидала, это было бы слишком опрометчиво со стороны кузена. Но и ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. Что он мог ей предложить? Чтобы она отказалась от притязаний на трон? Или разделить власть?

Ну да, вот прямщас.

Впрочем, думать об этом не имело смысла. Гораздо сильнее Яну интересовало другое. Во-первых, смерть родителей показалась ей очень странной. Отец погиб, сорвавшись со скалы? Это нэрвен-то, который превращается в дракона за пару секунд? Чего ради его вообще понесло на какую-то опасную скалу? Причем именно ту, под которой большая глубина и сильное течение. Специально для того, чтобы тело не нашли?

Нет, в самоубийство отца она не верила. Как, впрочем, и в самоубийство матери. Какая бы там ни была безумная любовь, не может мать бросить новорожденного ребенка на произвол судьбы. Если уж ей так было невмоготу жить без мужа, могла бы и подождать лет двадцать. Что для бессмертных два десятилетия — как пара дней.

Его могли запросто убить. А потом убить королеву и выставить все так, что она с горя покончила с собой. А что, очень убедительно. Вот только с принцессой-наследницей что-то пошло не так. Возможно, ее тоже планировали уничтожить, но кто-то, воспользовавшись лунными сутками, спрятал младенца в мире Тени. Вполне вероятно, этот же человек унес и шкатулку с треймиром из королевской спальни. И двадцать лет хранил ее, а потом подбросил в замок, подвластный Сопротивлению. Чтобы принцессу нашли и вернули.

Кто мог быть заинтересован в смерти королевы? Принц? Эйр Нистур? Леро мог захватить трон, но никогда не стал бы легитимным королем. Нистур — как глава верховного совета — мог рассчитывать на статус регента при несовершеннолетней принцессе. Всего на два десятка лет — сомнительная перспектива. Разве что заморочить юной принцессе голову и жениться на ней? Если Яна поняла правильно, разница в возрасте для нэрвени не имела никакого значения. Как будто в тридцать три года время для них останавливалось.

Интересно, а сколько лет принцу? Гном сказал, что она, Гиор и Леро самые младшие среди нэрвени. И что она последний ребенок, родившийся в королевстве за двести с лишним лет. Точнее, надо было сказать, единственный, родившийся за два столетия. Если Гиору чуть больше трехсот, значит, принцу двести с чем-то.

Да черт с ним, с принцем. Скорее всего, на этой шахматной доске были и другие фигуры, о которых она не имела ни малейшего понятия. Нистур, Гиор, Линар — кто еще? Какие отношения между этой троицей и чего ей от них ожидать?

Что-то было еще, подумала Яна, о чем-то она хотела подумать позже.

Логическая ошибка… Вот оно!

Она сказала, что за последние двести лет ни у кого из нэрвени, кроме ее родителей, не было близости. Хотя имела в виду лишь то, что ни у кого не рождалось детей. Но нор Барвен ее не поправил. Более того, согласился: мол, ему это тоже непонятно. Значит, совершенно случайно она попала в яблочко. Да, любой мужчина через два года после первого в жизни секса становился стопроцентным производителем. Но женщина, родив ребенка, уже не могла больше стать матерью. Так что им, спрашивается, мешало заниматься этим делом просто для удовольствия?

Гном сказал, что дети у нэрвени рождаются только по большой любви. Ну ясень пень, когда мужчина и женщина друг друга любят, им хочется всей полноты этого чувства — душевно, духовно и телесно. В том числе и общего продолжения — в ребенке. Может быть, физическое влечение выключается у них после рождения этого ребенка? За ненадобностью? Как у стариков, которые уже не могут иметь детей?

Яна села, отшвырнула подушку, которых на кровати явно было слишком много.

Твою мать! Столько всяких слов, а сформулировать можно очень кратко.

Почему эти идиоты не трахаются?!

Она расхохоталась и упала обратно.

Полный абсурд! Ей надо думать о судьбах государства, а она размышляет о том, что к ней на данный момент вообще не имеет ни малейшего отношения. Но с другой стороны…

Ну, допустим, соберет она армию, выгонит из королевского дворца двоюродного братца, выставит под зад коленом интриганов — и что дальше? Чем заниматься всю это бесконечно долгую жизнь? Сочинять указы? Назначать министров? Танцевать на балах? Вечность отнимает смысл у всего. Особенно когда нет любви. А откуда ее взять, если от нее бегут, как от чумы?