Своя гавань - Елена Горелик

— Дело есть, — пират не выдержал строгого делового тона, и на его хитрой простецкой физиономии появилась едкая ухмылка. — Вы небось слышали, что основная эскадра Сен-Доменга вышла в море?

— Мне сообщили, — уклончиво ответил Фуэнтес.

— Ну, да. И наш генерал тоже в море. Но перед выходом она кое-что мне поручила… Короче, сеньор Фуэнтес, красиво говорить я не умею, потому обойдёмся без обиняков. Я тут четыре галеона зерна притащил. Куда сгружать-то будем?

Если бы дону Иниго сейчас поднесли зеркало, он бы неподдельно удивился: неужели человек способен так выпучить глаза?

— Сеньор адмирал, это…

— Это вроде подарок, — физиономия гостя стала ещё ехиднее. — По-соседски друг дружке помочь, значит — дело святое. Сегодня мы вам, а завтра, глядишь, и вы нам чем подсобите.

— Чем же именно? — удивление дона Иниго сменилось иронией.

— Вот завтра и будет видно, чем. А сегодня давайте решать, куда груз девать. Мне ещё обратно вдоль всего побережья тащиться. Оно мне надо — с четырьмя галеонами в хозяйстве на испанскую эскадру напороться?

— Хуанито, — дон Иниго наконец ощутил, как отпускает державшая его все последние дни безысходность. — Приведи людей. Распорядись насчёт шлюпок и складов.

— Вот это дело, — одобрительно кивнул пират. — У меня людей мало, так что насчёт посудин и прочего вы очень кстати распорядились. А вот насчёт остального — у меня в кармане письмецо есть. Для вас лично. Обсудим в тенёчке за бокальчиком вина, или как?..

Где-то, уже далеко от берегов Сен-Доменга, шла в сторону Европы военная эскадра. Хоть и не очень велика она была по европейским меркам, но не в количестве была её сила.

Женщина на квартердеке флагмана зябко поёжилась: утречко выдалось туманное и довольно прохладное для этого времени года. Конечно же, не всё пойдёт так, как задумывалось. Но если неизбежные коррективы в планах не затронут их основу, она нисколько не огорчится. Она готовилась выступить в «европейском концерте» если не на равных, то во всяком случае достаточно громко и убедительно, чтобы в дальнейшем к её голосу прислушивались внимательнее.

Пиратка, ставшая генералом и фактически главой независимого государства, шла навстречу Большой Политике. Хоть и боялась сфальшивить по сугубой неопытности в жестоких подковёрных играх. Но она верила в своих людей и знала, что они-то уж точно её не подведут. А капитаны и команды кораблей верили в её удачу.

Полезная всё-таки вещь — компьютер. Особенно в морском походе. Если бы ещё к нему до кучи спутниковую связь — цены бы ему не было. Но Джек и без того до сих пор в восторге от нашего трофея. Там в навигационной программе такие карты, такие звёздные таблицы, что любой штурман душу дьяволу бы заложил за подобный девайс. Сколько лет уже работает, и только раз система полетела. Хорошо, что в комплекте дисков к нему был установочный. Винда и правда необычная, но я в ней худо-бедно разобралась и переустановила… И только потом поняла одну важную вещь. Помнится, меня терзала загадка: почему наши «доброжелатели» ничего не наизобретали тут сами? Мол, если у них под рукой были мощные компы, то кто мешал им притащить на винчестерах кучу технической документации? Ведь мы обнаружили на этом ноуте только «голую» винду да несколько прикладных программ, установки которых находились на одном компакте с системой. Скорее всего — хотя, это только моё предположение — они всё-таки насовали в комп всяких файлов с документацией. Прихватили с собой по установочному диску и по куче пустых болванок для будущих записей. А копию инфы с винта не сделали. То есть, может и сделали, только не на компакте, а на какой-нибудь флешке. А если я ничего не напутала, это загадочное «устройство», с помощью которого они перемещались сами и перемещали нас, весьма и весьма капризно… Такое впечатление, будто инфа была стёрта целенаправленно и избирательно, по-хакерски. Искусственный интеллект со встроенными моральными императивами, что ли? Вот ребятки и прокололись… Почему не сообразили после такого облома натащить компактов с нужной инфой? Не знаю. Может, не могли уже. Мало ли, какие ещё ограничения накладывало то «устройство». Судя по скудному описанию, этих самых ограничений там было до фига. Потому-то им и понадобились люди, обладатели какого-никакого технологического образования, плюс лидеры, способные найти самородков среди местных и дать ход изобретениям.

Вопрос на засыпку: можно ли называть уродами тех, для кого живой человек ненамного отличается от компакта с файлами? Думаю, для подобных…особей слово «урод» не оскорбление, а комплимент. Незаслуженный.

Проклятое солнце, совсем не похожее на родное бретонское, жарит с неба так, что смотреть в его сторону совершенно невозможно. Даже если есть предмет, на который смотрел бы и смотрел. А ещё лучше, взял бы его. Точнее, её. Слава богу, не содомит какой-то. «Игры с ласковым Пьером не в счёт. И с весельчаком Луи. И, ясное дело, с безотказным Ронни. Так, развлечение из-за отсутствия подходящей женщины. Настоящему мужчине женская ласка нужна постоянно. Или хотя бы часто. Но и муже-бабы оценили меня как сверх-мужика. И она оценит, никуда не денется. Гы-гы-гы! Ух, как я её…»

Высокий, голубоглазый, с несколько грубоватыми, но, в общем, правильными чертами лица, Жан-бретонец, или Неотразимый красавчик, привык к женскому вниманию и без всякого стеснения пользовался им. В невеликом своём возрасте имел несколько громких для тех мест побед на сердечном фронте. На чём и погорел, завалив на сеновале жену местного судьи, и был застукан супругом, явившимся туда с той же целью под ручку с женой адвоката. Вместо того, чтоб быстренько смыться, пусть и со штанами в руках, Жан начал выяснять с рогоносцем отношения и, в конце концов, пришиб дурака. На его счастье, в Бретани легко добраться до порта из любого места, и он успел сбежать на первом же попавшемся корабле. Шедшем в Кайонну. За короткое время пребывания на Тортуге он успел подобрать ключи к любвеобильным сердцам двух местных купчих и супруги помощника вице-губернатора острова. Потом прибился к пиратам, ходил с Жаном Гасконцем, а теперь вот попал на корабль самой адмиральши. Немало парней с флагмана пошли на повышение, капитанами и офицерами на малые корабли, им требовалась замена.

Плюнув на риск вызвать гнев боцмана — будь проклят этот чёртов метис! — Жан с деловым видом прошёл поближе к юту, не в силах так долго находиться вдали от предмета влечения. Знаменитой адмиральши и правительницы новоявленного государства.

Жана опять обдало жаром изнутри. Адмиральша, о чём-то увлечённо беседуя с толстяком доктором, так прелестно наклонила головку, так изящно взмахнула ручкой…

«Оооо! Она будет моей! Она обязательно будет моей. Проклятье, почему я раньше не замечал, как она прекрасна?! Пусть и телес у неё не хватает, и мордашка так себе. Но, к её счастью, я наконец обратил своё внимание на её прелести и могу осчастливить. Я сделаю это! Как я её…»

Тем временем объект вожделения Жана закончила разговор с доктором и явно на повышенных тонах сцепилась со штурманом, своим супругом.