На подсосе. История любви - Кристофер Мур

Старьевщик поднял голову и улыбнулся. Джоди улыбнулась в ответ. Подошла к стойке. Пока он изо всех пытался не пялиться ей в декольте, она присматривалась, не отыщется ли все-таки хоть какая-то аура жизни. Какое-то тепло — ну или вроде бы тепло — от него исходило.

— Здравствуйте, — сказал старьевщик. — Чем могу служить?

— Я нашла вот это, — сказала она и протянула ему серебряный портсигар. — Я была тут недалеко, и что-то мне подсказало — место ему здесь. — Она положила портсигар на стойку. Как у него может не быть ореола жизни? Что он тогда за чертовщина? — Потрогайте меня, — сказала она и протянула ему руку.

— А? — Поначалу, казалось, он немного испугался, но все же взял ее за руку и тут же быстро отпустил.

Он был теплый.

— Значит, вы не из нас? — Но он был и не из них, это уж точно.

— Нас? В каком это смысле — «нас»? — Он коснулся портсигара так, что Джоди поняла: именно поэтому его и нужно было принести сюда. Здесь ему самое место. И этот тощий растерянный парняга должен его иметь. Он все время берет себе то, что остается от других. Это его работа. Джоди ощутила, что уверенность в себе, омывавшая ее прежде, начинает потихоньку испаряться. Может, ночь, в конце концов, принадлежит не только ей.

Джоди отступила на шаг.

— Нет. Вы не просто берете слабых и больных, да? Вы берете любых.

— Берем? В каком это смысле — «берем»? — Он отчаянно пытался отпихнуть портсигар обратно к ней по стойке.

Он ничего не знал. Совсем как она, когда только проснулась вампиром в свой первый вечер и понятия не имела, чем стала.

— Вы даже не знаете, да?

— Чего не знаю? — Он снова взял в руку портсигар. — Секундочку. Вы видите, как эта штука светится?

— Она не светится. Я просто почувствовала, что место ей здесь. — Бедняга, он же вообще ничего не понимает. — Как вас зовут? — спросила она.

— Чарли Ашер. Написано же — «Ашеровское».

— Чарли, вы, похоже, славный парень, и я точно не знаю, что вы такое, — да вы и сами, судя по всему, не знаете. Правда?

Он покраснел. Джоди заметила, как все его лицо охватило жаром.

— В моей жизни случились кое-какие перемены.

Джоди кивнула. Идеальный из него бы вышел клеврет — если только он не какая-то причудливо сверхъестественная тварь. Она сама только-только привыкла к мысли, что вампиры реальны, а чтобы эта реальность дошла до нее полностью, пришлось устраивать серьезный кровавый запой. Так теперь, оказывается, есть и другие другие существа? И все равно Джоди ему сочувствовала.

— Ладно, — сказала она. — Я знаю, как бывает, если… э… вдруг понимаешь, что неподконтрольные тебе силы превращают тебя в такое, к чему нет инструкции пользователя. Я понимаю, что значит не знать. Но кто-то же где-то знает. Кто-то может вам рассказать, что происходит. — «И есть надежда, что они при этом не просто ебут тебе мозг», — хотела она добавить, но сдержалась.

— О чем вы? — спросил он.

— От вас умирают люди, правда, Чарли? — Джоди сама не знала, зачем сказала это, но едва слова прозвучали, она поняла, что это правда. Совсем как бывает, когда все ее чувства вывернуты на одиннадцать, и она чует что-то совершенно новое, как помехи на телефонной линии. Так и тут.

— Откуда вы?..

— Потому что я это делаю, — ответила Джоди. — Не как вы, но тем не менее. Найдите их, Чарли. Пройдите по своим следам и отыщите того, кто был рядом, когда ваш мир изменился.

Не следовало говорить этого, конечно, — Джоди поняла, еще не договорив. Она только что передала ему предмет, которым владел человек, забранный ею всего двадцать минут назад. Но пожалев, что вручила ему улику против себя, Джоди тут же осознала: Томми она точно так же оставила болтаться на ветру. Хоть и всего на несколько часов — но он точно так же не умел быть вампиром. Сказать правду, он и человеком-то быть не особо умел. Обычный балбес из Индианы, а она бросила его на растерзание безжалостному Городу.

Джоди повернулась и выбежала из лавки старьевщика.

— Какао? — спросил Томми. — Похоже, ты замерзла. — На улице он дал ей свою куртку.

«Какой галантный, — подумала Эбби. — Наверно, хочет напоить меня какао, чтоб сахар в крови поднялся, и он выпьет все из моих вен».

Почти всю жизнь Эбби надеялась, что с нею случится что-то необыкновенное. Где бы ни была она, более интересный мир всегда располагался где-то в другом месте. Эбби прогрессировала — сначала ей хотелось жить в фантастическом кавайно-пластиковом мире «Хелло-Киски», затем — неоново-космической девочки-леденца в кедах на платформе из японских манга, ну а пару лет назад она переселилась в мрачную готическую вселенную псевдовампиров, поэтов-самоубийц и романтического разочарования. То был темный соблазнительный мир, в котором по выходным ложишься спать очень поздно. И она была верна своей темной природе — старалась поддерживать себя в состоянии изможденной хандры, а любые восторги, что могли возникнуть по какому-либо поводу, преобразовывала в движитель неизбежного разочарования. А прежде всего — старалась подавлять в себе природную жизнерадостность, хотя ее подруга Лили и сказала, что от нее Эбби не избавится никогда. Случилось это, когда Эбби отказалась выбрасывать свой рюкзачок с «Хелло-Киской» и приканчивать виртуального щенка английской гончей, жившего у нее в приставке «Нинтендо».

— У него виртуальный парвовирус, — сказала тогда Лили. — Придется его усыпить.

— Нет у него никакого парво, — стояла на своем Эбби. — Он просто устал.

— Он обречен, а ты симпатяшка и безнадежный бодрячок, — поддразнила ее Лили.

— А вот и нет. Я сложна и смурна.

— Ты бодрячок, а у твоей электронной собачки виртуальный вирусняк.

— Азараил мне свидетель, я никогда в жизни больше не буду бодра, — сказала Эбби, трагически поднеся запястья к челу. Лили стояла рядом, когда она бросала картридж «Нинтендо» под колеса полночного автобуса-экспресса номер 91.

И вот ее избрало настоящее исчадье тьмы, и она будет верна даденному слову: бодрость ее осталась позади. Эбби пила горячий шоколад и рассматривала вампира Хлада, сидевшего напротив. Как это умно, что с первого взгляда он такой простой и туповатый — но он, вероятно, способен принимать множество обличий.

— Я могу стать рабыней ваших темнейших желаний, — сказала Эбби. — Я много разного умею. Все, чего захотите.

Вампира Хлада скрутило приступом кашля. А когда он вновь овладел собой — сказал:

— М-да, это ужасно здорово, потому что у нас скопилось много стирки, а в квартире страшный бардак.

Он ее испытывает. Проверяет, достойна ли, прежде чем ввести в свой мир.

— Чего бы вы ни пожелали, мой владыка. Я могу стирать, убирать, приносить вам зверюшек, дабы вы могли утолять свою жажду, покуда не стану достойна я.