Олимпиец. Том V - Артур Осколков

— И какой храм будет следующим?

Аврелий мгновенно помрачнел. Более того, в его глазах явно читалось откровенное сочувствие. Так что я догадался, что именно будет произнесено ровно за мгновение до того, как слова слетели с его губ.

— Храм Артемиды в Эфесе.

Немая тишина. А затем…

— Мне пора, — девушка с каменным лицом поднялась из-за стола и вышла из кухни. Громкий топот на лестнице возвестил, что Артемида направилась в свою комнату. Вот только что-то мне подсказывает, что долго она там не задержится.

— Бойкая девица, — с ухмылкой проводил ее взглядом Аврелий. — Повезло тебе с женой, племянник. Что ж, а теперь…

Он одним взмахом подозвал Лику присоединиться к застолью.

— Теперь предлагаю обсудить, как нам поступить дальше.

— Угу.

— Этой информации нет ни у кого кроме нас, даже у Императора. Для начала я предлагаю…

— Угу.

— Адриан, — мужчина недовольно поморщился. — Я же вижу, что ты не слушаешь.

Есть такое. Я думал. Взвешивал самые разные варианты. И с грустью понимал, что у меня остался только один.

— Боюсь, мне придется оставить тебя, дядя, — заявил я, поднимаясь из-за стола. — Удачно, что ты приехал. Как раз в мое отсутствие ты приглядишь за Домом.

С этими словами я быстро пожал руку Аврелия, кивнул Лике и размашистым шагом вышел из кухни.

* * *

Марк Аврелий Лекс откинулся на спинке стула, протестующе скрипнувшей под его весом. Несколько раз моргнул. После чего повернулся дочери за пояснениями.

— Он что…

— Ага, — с трудом кивнула давящаяся смехом девушка.

— И оставил меня…

— Ага, — еще более радостно подтвердила Лика. — Я же говорила, пап. Он идиот.

Она сложила губы трубочкой и протянула, словно пародируя кого-то.

— Ре-е-едкостный.

Первый Префект Рима, «Паук Юга», как его называли враги, из тех, кого он предпочел оставить в живых, задумчиво потер переносицу и честно признал для себя, что впервые за многие годы он вообще ничего не понимает.

Аврелий вздохнул. Что ж. Может, он действительно просчитался в оценке паренька. Хотя два просчета в один — это как-то слишком. Особенно для него.

— Лика, — мужчина голосом показал, что не одобряет поведение дочери. Смех мгновенно стих, и девушка тут же обратилась в слух. — Молодой Архонт доверил управление Домом Лекс Роду Вирэ.Мы должны оправдать доверие.

— Да, отец.

— Результатом наших действий будет благосостояние Дома Лекс.

— Да, отец.

— Любой враг Дома Лекс — это наш враг.

— Да… Отец.

Аврелию не очень понравилась пауза ее в голосе, но он решил не заострять внимание. Как-никак мужчина любил свою дочь и был на поблажки. Особенно, когда в ее класс врывается разгневанный бог.

— Отец, я…

— Все в порядке, — Аврелий улыбнулся и протянул дочери ладонь. — Проводишь меня в гостиную?

Девушка не ответила. Не могла. Лика все еще сложно было контролировать ментальную часть своего Аспекта. Все же передавать эмоции гораздо проще, чем вести этими эмоциями полноценный диалог. Как минимум, потому что так гораздо сложнее лгать.

«Итак» — в мысленном пространстве спокойный голос Аврелия накатывался ледяными волнами. — «Ты уже выяснила, где находиться проход в Архив?»

* * *

— Если ты пришел меня отговаривать, то это бесполезно, — грубо произнесла Артемида, собирая в дорогу рюкзак. И хоть девушка это старательно прятала, в ее голосе наблюдались легкие нотки паники. — Это мой храм. Мой главный храм.

Молчание в ответ. Я стоял, привалившись к косяку двери, и спокойно наблюдал за ее резкими движениями.

— Если мой храм уничтожат… Да, что б тебя! — богиня яростно пнула ногой рюкзак, который отказывался вмешать в себя здоровенный ноутбук последней модели. Мой подарок на свадьбу, между прочим. — То я никогда не вернусь обратно на Олимп. Великий Зевс, я останусь обычной смертной!

— Диана…

— Так подумать… — девушка со злостью сдунула с лица непокорную прядь. — Какая от тебя вообще польза? Что ты сделал? Пока я покорно играю роль твоей жены…

Покорно, ага.

— Диана…

— Что?! — Богиня наконец застегнула рюкзак на молнию и, перебросив его через плечо, раздраженно уставилась на меня. — Что такого невероятно важного ты хочешь мне сказать?

— Не сказать. Спросить. Как ты собираешься туда добираться?

— Повтори-ка еще раз, — хмыкнул я, старательно выпячивая ухо. — А то я не расслышал.

— Очень смешно.

Артемида невольно скрестила руки и отвернулась. Ну или точнее попыталась отвернуться. Когда ты зажат с двух сторон на сиденье крошечного самолета, двигаться вообще сложно. Вот только когда девушка поднималась на борт, она этого не знала. Как и что такое самолет вообще.

— Ты уверен, что он может летать? — с трудом сдерживая хохот, я спародировал удивленный голосок Дианы. — Он ведь такой большо-о-о-й.

— Ни сказала ни одна девушка тебе, — мгновенно парировала та.

— Ауч! — рассмеялась расположившаяся у окна пятнадцатилетняя девчонка с рыжими волосами. — Больно.

Я же только обалдело качал головой. Нет, серьезно, мне нужны открывать курсы «Как испортить богиню за два дня брака». Народу будет уйма.

— Хорошо сработано, сестрица, — продолжала смеяться рыжеволоска. — А ты…

— Смертная, закрой рот и не открывай его до конца полета, — ледяным голос убийцы заткнула ее Артемида. — Иначе на землю ты не сойдешь.

— Ой, — пискнула девчуля и тут же зажала рот ладошками, косясь на богиню испуганным взглядом.

Артемида движения не заметила. Или предпочла не заметить, сосредоточившись на неудобном кресле. На запуганную девицу она вообще больше не смотрела.

Угу. Вот так получше. Это уже больше похоже на нормальное поведение.

И дело не в том, что Артемиде чужда жалость или что ей нравиться пугать всех налево и направо. Совсем нет, Артемида — одна из наиболее сострадательных богинь. Стоит вспомнить тот же храм после атаки Аполлона, где богиня без какой-либо выгоды для себя вылечила мою учительницу.

Все дело в разнице образования. Артемида всю свою юность — которая если верить моей матери все еще активно продолжалась — среди богов, нимф и животных. А если и общалась с людьми, то в качестве редкого исключения, да и то, только с наделенными ее даром.

Вот и получается, что для богини простые смертные без тени дара — кто-то вроде питомцев. Мышей, например. Пройдет пятьдесят лет — мгновение в бессмертных чертогах Олимпа, а они уже все мертвы. А уж если эта мышь посмеет называть тебя «сестрой», то есть равной… Держитесь.