Одинокое сердце - Линда Андерсен

– Вот именно! Маргарет, узнав об этом, назовет тебя паразитом, живущим за счет других, а про меня скажет, что позволяю всем и каждому садиться себе на шею. Вот такой характер у моей сестрицы.

– Ужасный! – сказал Бенджамин и рассмеялся. – Миллисент, так как мне действовать дальше, я имею в виду племянницу? Вызвать утром детского врача и сиделку, рассказать Флоренс, что я не справился, и что Салли тоже не помощница? Думаю, Флоренс надо срочно возвращается к дочери!

Миллисент с аппетитом доела кусок пиццы, вытерла губы льняной салфеткой и решительно отодвинула от себя тарелку, словно бы поставила точку в рассуждениях Бенджамина.

– Глупости. Сейчас девочка как следует выспится, и ты отдохнешь тоже. Да-да, прямо в этом кресле… А утром, если вдруг Аннабель заплачет, я ее успокою. Потом ты найдешь своего любимого скунса, и вы отправитесь домой. Ты привыкнешь к малышке, малышка к тебе, все будет в порядке! Можно позавидовать Флоренс, малышка замечательная.

– А если я тебя приглашу посидеть с Аннабель? – предложил Бенджамин. – Поедешь с нами ко мне домой? Дом огромный, всем места хватит.

Миллисент решительно, не раздумывая и секунды, ответила:

– Нет. Брать нянькой незнакомого человека нельзя. Флоренс, я уверена, не простит тебе этого.

– Миллисент! У тебя дар успокаивать младенцев! Флоренс ничего не узнает, – умоляюще скрестил на груди руки Бенджамин. – Поедем завтра ко мне домой!

– Нет, нет и нет! Достаточно с меня того, что я предоставила вам с Аннабель убежище до утра. Ты не знаешь всех обстоятельств моей жизни.

– Что же в ней такого, что может помешать тебе понянчиться с Аннабель?

– Маргарет, милая моя сестричка, она и так отравит мне всю жизнь намеками и насмешками. Красавчик Бенджамин на твоей кухне, красавчик Бенджамин в твоей гостиной, в спальне! Ужас, ужас и ужас…

– А как насчет красавчика Бенджамина в твоей ванной? – поинтересовался он.

– Это ужас в квадрате! Я уже приготовила тебе полотенца и халат, – сказала девушка, посмотрела внимательно на своего ночного гостя и рассмеялась каким-то одной ей известным мыслям.

Бенджамин недоуменно поинтересовался:

– Что, я так перепачкался?

– Нет, представила, как ты наденешь мой халат, который я приготовила. Он будет тебе по пояс! И поторопись, а то скоро начнет светать! А еще огромное тебе спасибо.

– За что?

– Я почувствовала себя на десять лет моложе, поняла, как замечательно быть наивной, глупенькой девочкой. На душе так спокойно, словно нет и не было никаких хлопот, всяких проблем. Проблема! Правда, жуткое слово? Просто ужас!

– Ужас! Ужас! – передразнил Бенджамин. – И я не люблю это слово.

Любопытное зрелище предстало перед глазами молодого мужчины, когда он оказался в интимном мире молодой женщины – в ее ванной комнате.

Оказывается, Миллисент любила комфорт. Зеркала, изящный столик, ванна с гидромассажем, масса шкафчиков с туалетными принадлежностями… Изрядно потрепанный временем резиновый утенок, угнездившись на пластиковом ведерке для морской соли, разглядывал мистера Лонгсдейла единственным глазом.

Бенджамин снял с полки и с интересом повертел в руках флакончик замысловатой формы. Понюхал – аромат лавандового масла напомнил запах Миллисент. Вернее, Миллисент пахла лавандой, подумал он и включил воду.

Оборудованная по последнему слову техники ванная пришлась Бенджамину по вкусу. Заглянув в одну из дверей, он обнаружил замечательную электрическую сауну. Шагнув в умиротворяющий жар, мужчина задержал дыхание: воздух жег легкие, тело моментально покрывалось капельками пота.

– Уф, – только и нашел в себе силы произнести он.

Ледяной душ вернул благостное ощущение силы, спокойствия и душевного равновесия. Растеревшись докрасна жестким полотенцем, Бенджамин набросил на себя махровый халат хозяйки квартиры.

Действительно, тот оказался более чем короток, и даже не скрывал того, что лучше было бы не показывать публике.

Бенджамин фыркнул, увидев собственное отражение в зеркале, завязал полы халата узлом на животе и вышел из ванной комнаты.

В глубоком кресле лежали принесенные Миллисент подушки, плед, на столике стояли бутылки с пивом «туборг», лежали сандвичи с ветчиной. За открытым окном слышался стрекот сверчка. В доме стояла мертвая тишина.

– Боже мой, – думала Миллисент, не чувствуя сна ни в одном глазу. – Бенджамин Лонгсдейл ночует в моем доме, пьет мой кофе, моется в моей ванной, спит на моей кухне. Принц из мечты! Могла ли я представить себе в течение всех этих долгих лет, что когда-нибудь будет так?

Девушка улыбнулась, прислушиваясь к мерному дыханию Аннабель, затем, считая белых слонов, постаралась заснуть и не думать о том, каким кошмаром может обернуться для нее пробуждение. Но блаженная дрема обходила ее стороной.

Объяснять Маргарет факт появления в доме Бенджамина было выше всяких сил. О соседях Миллисент даже не вспомнила. Что соседи, если одна ее сестричка стоит целой толпы разъяренных хранительниц нравственности, осуждающих ветреное поведение молодой женщины!

Миллисент не чувствовала усталости, хотя все тело просто гудело. Ей казалось, что впервые за последнее время она наконец с толком провела день. Еще бы и наработалась вволю, и помогла добрым словом и делом тем, кто в этом нуждался. Она вспомнила уморительные ужимки малышки Аннабель, ее пухлые ручки, цепляющиеся за ворот блузки, и скоро уснула с улыбкой на губах…

Стараясь не дышать, на цыпочках, Бенджамин пересек гостиную и заглянул в спальню – это было царство сна. Аннабель улыбалась во сне, Миллисент тоже. Как прекрасна была эта женщина! Словно вернулись все мысли и ощущения того памятного вечера, когда взор Бенджамина отметил среди танцующих девушек золотоволосую красавицу. Какая чушь!.. Что я впадаю в детство, что ли? – попытался урезонить он себя.

В какое-то мгновение Бенджамин почувствовал – его сердце восторженно забилось. Что будет, если он сделает несколько шагов вперед, встанет на колени и уткнется лицом в плечо Миллисент? Ответит ли она поцелуями на его поцелуи? Захочет ли обнять его, приласкать, прошептать ласковые слова? Как он хотел услышать именно от этой женщины что-то простое, нежное…

Нет. Ничего не выйдет. Аннабель проснется, заорет пуще прежнего. Миллисент вскочит, в ужасе оттолкнет его. Подумает, мол, доктор рехнулся… Нет, никаких шагов и никаких вставаний на колени.

Но до чего призывно пахнет лавандой ее тело…

Реджинальд Маккормик не тратил много слов в своих телефонных разговорах. Как только Анна-Тереза сняла трубку, она услышала лаконичное:

– Он у нее.

– Кто?

– Он. Находится в доме Миллисент. – Реджинальд привстал из кресла, чтобы еще раз выглянуть в окно и убедиться в том, что ненавистный ему серебристого цвета «мерседес» стоит на парковке у дома мисс Копперфилд. – У меня бессонница, наблюдаю с четырех часов утра, но только сейчас позвонил тебе, Анна!