Помолвка виконта - Луиза Аллен

Ворча себе под нос, Эдам открыл дверь кладовой и стал доставать тарелки и банки, ставя их на стол с таким грохотом, как будто нокаутировал противника. Он покинул Десиму мокрой, холодной, смущенной и шокированной. Компенсировать это он мог, лишь обеспечив ей приличную еду.

Десима опустилась в ванну, позволив горячей воде утихомирить страстные желания ее тела. Она скользнула под воду, которая дошла ей до подбородка, намочив волосы.

Ей хотелось всего лишь поцелуя. В своей невинности Десима ожидала, что он будет полным тепла и приятных запахов, которые она ощущала, когда Эдам нес ее на руках. Десима не предвидела, что это лишит ее рассудка, заставив почти кричать от желания, чтобы Эдам касался ее, делал то, чего она сама толком не понимала и для чего не могла найти слов.

Вскоре Десима выбралась из ванны, схватила полотенца и завернулась в них, как будто Эдам все еще был в комнате. Нет халата. Что же ей делать?

В соседней комнате было тихо. Десима быстро проскользнула через нее в собственную спальню, где застала Пру, с неодобрительным видом роющуюся в ящике с бельем.

— Пру, ты должна отдыхать!

— Я достаточно хорошо себя чувствую, если сижу время от времени. Я искала чистую одежду для вас, мисс Десси.

— Спасибо. Теперь; пожалуйста, сядь. Откуда ты знала, что она мне понадобится?

Пру присела на край стула, глядя на нее.

— Его лордство сказал, что вы промокли.

— Это правда. И незачем так на меня смотреть.

— Я видела его лордство. По-моему, вы не только промокли, мисс Десси.

— Что ты имеешь в виду, Пру?

— Его рубашка вылезла из бриджей, лицо покраснело, а дышал он так, словно обежал десять раз вокруг дома. А вы, мисс Десси, вся запыхались, ваш рот словно помадили, а шея…

Десима неохотно посмотрела в протянутое ей зеркало. Оттуда на нее глядела незнакомая Десима — похотливое существо с широко открытыми глазами, распухшими губами и красными полосами на шее.

— Мужчина должен бриться дважды в день, если он занимается такими делами, — заявила Пру. — Я думала, он джентльмен, мисс Десси. Это только доказывает, что никому из них нельзя доверять, — мрачно добавила она.

— Ничего подобного, Пру. Я виновата не меньше его, и это был всего лишь поцелуй.

Горничная по-прежнему смотрела на нее с недоверием.

— Господи, ты ведь не думаешь, что мы…

— Если вы это говорите, значит, так оно и есть, мисс Десси. — Пру протянула ей нижнюю юбку.

— Да, говорю! Признаю, что это было неприлично, но я рада, что он поцеловал меня, по крайней мере, теперь я знаю, что это такое, и больше не увижу его, когда мы уедем отсюда. — Десима надела платье через голову и высунулась из проймы, покрасневшая и задыхающаяся. — Я больше не увижу его. Никогда.

— Хмм. Но я лучше переоденусь и спущусь вниз, мисс Десси.

— Нет, Пру. Меня это будет смущать. Он и я, мы должны… обсудить кое-что. Ты оставайся здесь и отдыхай, а я принесу тебе обед.

Спустя полчаса Десима спустилась на первый этаж, дрожа от волнения. Когда она открыла кухонную дверь, ее приветствовала волна сочных запахов. Эдам с бутылкой красного вина наклонился над сковородой на плите.

При звуке закрывающейся двери он посмотрел на Десиму, потом медленно поставил пустую бутылку на стол. Воцарилось молчание.

— Вы готовите обед, — вымолвила наконец Десима, в душе ругая себя за банальность произнесенных слов.

— Мне казалось, меньшее, что я могу сделать, вываляв вас в снегу и напугав до полусмерти, — это накормить. Есть голубь и кролик. — Он провел рукой по волосам и шагнул в сторону, словно освобождая для нее место. — Где Пру?

— Наверху. Здесь она мне не нужна. Вы не напугали меня. Я испугалась скорее себя.

— Я очень сожалею, Десима. — Эдам успел переодеться в темный вечерний костюм, который придавал ему официальный вид, и это было похоже на желание установить дистанцию в их отношениях. — Не могу притворяться, что не хотел поцеловать вас, но я не намеревался заходить так далеко.

— Я… мне понравилось это. Было бы нечестно отрицать. Но вы правы, мы зашли слишком далеко, но я не знала, как остановиться. — Десима заставила себя посмотреть на него. Он был честен с ней, значит, ей следовало быть такой же. — Но вы это сделали, так что все в порядке.

Эдам резко отвернулся.

— Вы действительно замечательная женщина. Десима покраснела.

— Вы имеете в виду, распутная. Возможно, я спровоцировала вас. Прошу прощения…

— Не извиняйтесь! — Эдам снова повернулся к ней. Его лицо было сердитым, но Десима понимала, что этот гнев направлен не на нее. — Я сказал — замечательная и имел в виду именно это. Почему вы не угрожаете мне местью вашего брата?

— Я же объяснила вам, — терпеливо сказала Десима, наклонившись, чтобы окунуть ложку в ароматное пузырящееся жаркое. — Моя вина ничуть не меньше, чем ваша. Все было очень… все было прекрасно, и мне незачем вам угрожать. Жаркое чудесное. Мне почистить картошку?

Внезапно все встало на свои места. Эдам, по-видимому, не был в этом убежден, но Десима чувствовала себя уверенно и почти легко.

Эдам поставил на плиту еще одну сковороду и потянулся за солонкой.

— Я уже ее почистил. Похоже, Пру стало лучше.

— Да. — Десима собрала ножи и вилки. — Я накрою стол в столовой. Как Бейтс?

Они вели обычный разговор, хотя ее мысли все еще путались, а тело пребывало в возбужденном состоянии. Чувствовал ли Эдам то же самое?

Вечер проходил вполне приятно. Если бы кто-нибудь мог видеть это необычное зрелище! Леди и джентльмен старательно ухаживают за собственными слугами, а потом обслуживают себя за обедом. Впрочем, ничего неподобающего или фамильярного не произошло в течение оставшегося вечера, который леди и ее компаньон провели за отрывочными разговорами и чтением старых журналов.

И все же глаза леди время от времени задерживались на склоненной голове джентльмена, и ее ресницы тут же опускались, в то время как джентльмен беспокойно ерзал на стуле и морщился, ловя себя на этом.

Когда часы в холле пробили десять, Десима оторвала взгляд от «Журнала для леди».

— Что это за шум?

Эдам встал и подошел к окну, отодвинув тяжелые портьеры.

— Дождь. Начинается оттепель. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Вероятнее всего, завтра внешний мир доберется до нас.

— Конец нашего пребывания вне времени и реальности. — Десима старалась, чтобы ее слова звучали беспечно, и осознала, что ей хочется плакать.

У Десимы возникло странное чувство, что, если она протянет руки, Эдам подойдет к ней и тогда ничто не сможет их остановить. В прошлый раз ему хватило сил оторваться от нее. Теперь настала ее очередь быть сильной.