Двойняшки - Жаклин Уилсон

Ты разозлишься.

Да нет! Так что же ты написала???

Я просто представила себе гору, сплошь покрытую снегом, и описала эту картину. Как странно, наверное, чувствуют себя овцы! Ещё недавно они щипали зелёную травку, а теперь им приходится заглатывать колкий снег, от которого стынут зубы.

Написала, что снежный покров часто сравнивают с одеялом, однако если им накрыться, то есть если тебя занесёт, можно погибнуть… Вспомнила, как однажды, когда мы лепили в парке ангелов, я легла на снег и замерла, чтобы представить, что значит замёрзнуть по-настоящему.

Снег всегда чистый и искристый, но, когда по нему ходят и он превращается в серую массу с жёлтыми разводами, нет ничего грязнее. Написала, что не могу понять, почему снег недолго остаётся белым и пушистым, хоть всякий раз надеешься: найдётся способ, чтобы сберечь его красоту.

Фу, фу, фу! Была охота сочинять такую чушь?! Я нацарапала несколько строчек о малиновках и сосульках и о том, как снег хрустит под ногами (в духе стихотворных строчек на рождественских открытках). Вот чего они ждут, идиотка, а не твоих глупых разглагольствований!

Прости, Руби.

Между прочим, есть за что.

Руби, а что, если тебя примут в школу, а меня нет?

Мы обе получим стипендию.

А если нет? Ты бы поехала в Марнок-Хайтс без меня?

Сколько раз тебе повторять: мы поедем вместе.

Да, а я всё спрашиваю и спрашиваю… Если примут одну тебя, ты поедешь?

Нет. Да. Не знаю.

А по-моему, надо ехать. Хотя без тебя жизнь покажется невыносимой. В то же время я больше не могу мириться с мыслью, что именно я не даю тебе идти вперёд.

Никому нас не удержать! Мы рванём вперёд! В Марнок-Хайтс!

Марнок-Хайтс

Горселеа

Суссекс, 29 мая

Уважаемый мистер Баркер!

Я получила колоссальное удовольствие от знакомства с Вами и Вашими очаровательными дочками.

Руби чудная девочка, энергичная и сильная. Неудивительно, что она хочет стать актрисой. Уверена, что однажды её мечта исполнится. К сожалению, мы не можем предложить ей стипендию в Марнок-Хайтс. Безусловно, она остроумная и способная, прекрасно владеет речью, хотя часто увлекается и говорит не на тему и даже не прочь присочинить, если не знает, что сказать. Её сочинение написано довольно живо, но сумбурно. Она не выдержала несколько наших тестов. Если бы она больше занималась, результаты не заставили бы себя ждать. Мне кажется, её сестра всегда делала за неё уроки, и Руби не удавалось реализовать свой творческий потенциал.

Гарнет тоже пойдёт на пользу разлука с сестрой. Она разрешает Руби говорить вместо себя, поэтому результаты интервью слабоваты. Хотя письменные тесты подтвердили её неординарные способности. Конечно, у Гарнет есть пробелы в учёбе, но в целом она справилась с работой очень хорошо и написала замечательное сочинение, продемонстрировавшее её зрелость и тонкость мировосприятия.

Мы бы хотели предложить ей полную стипендию на обучение в Марнок-Хайтс, начиная со следующего осеннего семестра.

С наилучшими пожеланиями.

Искренне Ваша,

Мисс Джеффриз

директор

Мы не могли в это поверить и думали, что мисс Джеффриз нас перепутала.

— Она пишет обо мне, — сказала Руби. — Ну конечно, обо мне!

— Да, не может быть, чтобы меня выбрали. Наверное, Руби выиграла стипендию.

— Нет, — сказал папа. — Определённо говорится о Гарнет.

— Дайте мне взглянуть! — велела Роза.

Папа не хотел, чтобы мы с Руби читали письмо.

— Оно адресовано мне. В нём чёрным по белому написано, что директриса имеет в виду. Ошибки быть не может.

— Она перепутала имена. Так часто бывает, — настаивала Руби.

— Но не на этот раз, — вмешалась Роза.

— Послушай, несправедливо, что ты разрешил Розе прочитать письмо, когда её это не касается. Она нам не мать, — возмутилась Руби.

— Нет, но я ваш отец и не хочу, чтобы ты задиралась, Руби. Надо всё спокойно обсудить.

— Сначала покажи мне письмо!

— Я бы показала письмо обеим девочкам, — сказала Роза. — Они не маленькие и имеют право знать, что в нём написано.

Папе пришлось дать нам его почитать.

Как гром среди ясного неба.

Не для меня, для Руби.

Я читаю быстрее. Дочитав письмо до конца, я стала следить за выражением её лица, но ничего не сумела понять.

— Она чушь написала, — пролепетала я. — Она всего один раз нас видела и думает, что хорошо знает. Ведь она не может ни о чём судить, да, Руби?

Руби сильно покраснела и закатила глаза. Похоже, она с трудом сдерживала слёзы. Но сестра никогда не плачет.

— Руби, — сказала я, обняв её за плечи.

Она вывернулась, точно вместо моей руки к ней на плечи заползла змея.

— Ах, Руби! — воскликнула я и залилась слезами. — Послушай, я не поеду в Марнок-Хайтс! Я тебе сразу сказала. Это ты решила ехать, а не я.

Я только усугубила ситуацию.

— По-моему, тебе нужно ехать, — сказала Роза. — Ты показала великолепный результат, и мы все должны тебя поздравить. Я понимаю, что Руби сейчас тяжело, но…

— Ничего вы не понимаете! — закричала я.

Я не смогла этого перенести. Почему они все поддерживают меня?! Я на стороне Руби!

— Эй, что за наглый тон! — возмутился папа. — Роза, дорогая, не могла бы ты сварить нам по чашке какао? Давайте поговорим спокойно. Это письмо потрясло нас всех. Руби! Дочка, куда ты пошла?

— Не о чем нам разговаривать! — сказала, как отрезала, Руби.

У неё в голосе были слёзы. Она изо всех сил пыталась говорить равнодушным тоном, но казалось, у неё перехватило дыхание.

— Гарнет получила стипендию, а я нет. Вот и всё.

— Я никуда не поеду, Руби! Пожалуйста, поверь мне! Обещаю, что никуда не поеду! Мне там нечего делать. Особенно без тебя!