Страга Севера - Сергей Алексеев

— Простите, кто это? — всё-таки не признал Зямщиц, видимо, по причине сильной взволнованности и от посещения музея, и от аварии.

— Спасибо, старик, богатый буду, если не узнал! — засмеялся Арчеладзе. — Помнишь анекдот: «Гогия, ты памидоры любишь? Кушать — да, а так — нэт».

Полковник говорил с грузинским акцептом.

— Никанорыч, говорят, у тебя голова стала, как коленка! — обрадовался «мидак». — Сколько лет, сколько зим…

Это было на руку, что его звонок вызвал у Зямщица положительные эмоции.

— Надо бы повидаться срочно, — перешёл к делу Арчеладзе. — Сможешь подъехать сейчас на одну мою квартирку?

— Не на чём подъехать, — возмущённо отозвался Зямщиц. — Попал сегодня в аварию, только что из ГАИ приехал. Правую бочину изжевало.

— Ой-ой-ой! — пожалел полковник. — У тебя какая машина-то?

— «Вольво». Теперь ремонт встанет!..

— Да уж! Ну ладно, давай я тебя прихвачу, где мы с тобой однажды в краске вымазались.

«Мидак» помедлил, размышляя.

— А что за срочность? — неуверенно спросил он.

— Так тебе всё и скажи!

— Хорошо, — наконец согласился без охоты. — Через двадцать минут.

Через двадцать минут Арчеладзе стоял в условленном месте. Он умышленно называл по телефону лишь известный им двоим перекрёсток. Если Комиссар держит под наблюдением Зямщица либо тот сообщит ему о встрече, то старый сослуживец примчится с «хвостом». Наружка, следующая за полковником, проверит. Зямщиц неожиданно вынырнул из вереницы прохожих, точно оценил обстановку и сразу сел в машину Арчеладзе, хотя никогда её не видел.

— Только я на твои эти квартиры не пойду, — сразу заявил он. — Давай отъедем и поговорим в машине. У меня очень мало времени.

— Как скажешь, — мгновенно согласился полковник и вывел машину в транспортный поток. — Дело такое… Меня достал мой новый шеф. Дёрнул к себе на ковёр и сделал вливание.

— День сегодня ужасно неудачный, — пожаловался Зямщиц. — Магнитные бури, что ли…

— Бури, старина, — вздохнул Арчеладзе. — И знаешь из-за кого мне чуб рвали? Из-за тебя!

— Из-за меня?!

— Ты накатал жалобу, что я третирую твоего сына.

Зямщиц сразу же посмурнел, тяжело вздохнул:

— Это было… Правда, я не катал жалобу, а позвонил. Но я не знал, что это ты дёрнул моего сына. Он обрисовал мне — лысый, плечистый… Откуда я знал, что ты уже лысый? — «Мидак» поднял горестный взгляд. — Пойми меня, как отца. У меня такое несчастье с сыном, а тут ещё КГБ треплет… Потом узнаю, Арчеладзе.

— МБ, — поправил полковник.

— Одна контора… Состояние тяжёлое, любое напоминание о его злоключениях вызывает бред. Заговаривается, — он сделал паузу, точно такую же, как по телефону, когда договаривались о встрече. — Сегодня опять новость… По недосмотру проглотил значок.

— Какой значок? — удивился Арчеладзе.

— Маленький такой, золотой, — будто бы отвлечённый переживаниями, сказал бывший сослуживец. — С детства увлекался нумизматикой…

— Зачем же ему давать значки? — возмутился полковник. — В таком-то состоянии?

— Он же сейчас как ребёнок! — страдальчески воскликнул Зямщиц. — Взял из коллекции, надел… Попробуй отними… Сегодня же забираю его домой!

— Давно бы надо было!

— Ухаживать некому. Нужен толковый врач, а не нянька. И чтобы круглые сутки находился рядом. Сейчас вроде договорился. Поедем вечером и заберём… Ты мне скажи откровенно, Никанорыч: зачем… встречался с моим сыном? Ты чем сейчас занимаешься?

— Золотом, — признался Арчеладзе недовольно. — Зачем встречался… Ты же сам знаешь механику: пошла оперативная информация на твоего сына. Рассказывает о каком-то золоте.

— Он же бредит! Навязчивые идеи!

— Это сейчас я понимаю! Если он золотые значки глотает…

— Ты меня извини, — вдруг попросил «мидак». — Знал бы, что ты, так позвонил бы тебе, и разобрались.

— А теперь позвони моему шефу, — жестковато предложил Арчеладзе. — Чтобы он больше меня не ел. Ты же знаешь, как нашу контору трясут. До пенсии хрен усидишь…

— Обязательно позвоню! — заверил Зямщиц. — Не обижайся на меня.

— Да я всё понимаю…

— Извини, у меня больше нет времени, — заторопился старый сослуживец. — Не мешало бы встретиться достойно, посидеть, выпить… Давай созвонимся? На будущей неделе?

— Ладно, давай! — Арчеладзе поднял руку. — У меня тоже времени в обрез.

На обратном пути в отдел полковник сделал небезосновательный вывод, что Зямщиц кем-то информирован о деятельности Арчеладзе и проявляет к ней интерес. Правда, этот интерес как бы подневольный. Возможно, кто-то использует «мидака», не исключено, что Комиссар. Хотя наружка и доложила, что слежка за встречей не производилась, Арчеладзе был уверен, что Зямщиц пришёл хорошо проинструктированным. И получалось, они не разговаривали, а щупали друг друга и оба говорили только полуправду. У старого сослуживца существовала главная задача этой встречи — сказать полковнику, что золотой значок появился из коллекции сына. Арчеладзе же сейчас убедился, что подмена значка совершена кем-то неизвестным и ни Комиссар, ни Зямщиц к ней не причастны. Мало того, они ещё не знают об этой подмене. Иначе бы «мидак» убеждал его, что неразумный сын проглотил простой значок.

Одновременно с этим Арчеладзе понял, что их неожиданная встреча взрыва не произведёт. Небольшую суету, движение, консультации, и всё. А требовался взрыв! Стремительное развитие качественно новых событий. Размышляя, он слегка отвлёкся и не успел перестроиться, чтобы повернуть с Колхозной площади на Сретенку, и пришлось выжидать «дырки» в колонне машин, поворачивающих вправо под зелёную стрелку. Всё произошло мгновенно: он видел вишнёвый «Москвич» и лишь успел отметить это, как водитель с расстояния в полметра метнул гранату в салон машины Арчеладзе.

Тяжёлая граната «Ф-1» стукнулась о спинку пассажирского сиденья и упала у задней дверцы. Предохранительная скоба отлетела уже в кабине…

Он резко обернулся назад, машинально потянулся рукой и понял, что достать гранату не успеет. Из запала вырывался свист и резкая струйка дыма — горел замедлитель…

Вдруг он ощутил полное спокойствие и состояние, похожее на дрёму, — не хотелось двигаться и отгонять её…

Потом раздался хлопок, похожий на пистолетный выстрел, граната подпрыгнула на резиновом коврике и покатилась к его краю, стуча рубчатым кожухом. Из запала курился синий дымок.

Дрёма отходила медленно, и ощущение времени, утраченное, пока горел замедлитель, возвращалось вместе с реальностью. Сзади сигналили, мимо, обтекая его, мчался поток машин. Арчеладзе ткнул кнопку аварийной остановки, перегибаясь через спинку сиденья, поднял тёплую чугунную «лимонку». Разорвавшийся запал не выкручивался. Он положил гранату на сиденье рядом и огляделся: вишнёвый «Москвич», разумеется, давно унёсся в веренице машин, повернувших на Сретенку. Службы наблюдения на сером «жигулёнке» тоже не было… Арчеладзе вынул из кармана рацию и вдруг понял, что забыл позывной наружки.