Дело о четырёх стаканах - Джизет

–Убийцу вычислил?

–Либо ты меня подкалываешь, либо явно перехваливаешь.

–Не льсти себе, я как ответственный работник, требую скорейшего раскрытия преступления. Чаю?

–Нет, спасибо. Зато я рассекретил мотивы возрастной проститутки.

–А, – рука Алины, переносившая чашку, дрогнула и несколько капель напитка упало на пол. Взгляд, устремлённый на Овсова из удивлённого превратился в заинтригованный. Левая бровь приподнялась, лёгкая улыбка заиграла на алых губах, – тебе пришлось для этого с ней переспать?

–Ни на миллиметр её целлюлита.

–Ты растерялся?

–Нет, заглянул в её паспорт.

–Там инструкция по использованию? Нажимал кнопки?

–Возраст, прописка, штамп о разводе десять лет назад.

–И? – Алина пила чай, всё также загадочно улыбаясь. Овсов смотрел на белую чашку, подносимую к секретарскому рту, и думал о том, смог бы он тянуть горячий напиток одновременно с улыбкой. Нет, не смог бы, веселье пришлось бы прервать. А вот у Алины талант.

–Она заявила потенциальному клиенту, что ей тридцать лет, хотя на самом деле тридцать восемь. Не замужем, дети взрослые. Девушка решает свои физиологические проблемы, ещё и умудряясь зарабатывать при этом.

–Ты её осуждаешь?

–Ни на копейку её гонораров. Она не проститутка, которая ради денег терпит потных и грубых мужиков. Она обыкновенная женщина, восстанавливающая своё душевное равновесие весьма оригинальным способом.

–А имидж «падшей» женщины?

–Наверное, в тридцать восемь лет слово «падшая» легко заменяется на «горячо любимая». И уже неважно, одним «любимая», или двумя. А то и всеми сразу. Лишь бы денег хватило.

–Овсов, – голос Алины стал суровым, – мне до этого возраста ещё далеко. Но ты должен понимать – вечным на Земле не бывает ничего.

–Я помню, помню.

–Определяйся быстрее со своей памятью.

–Я стараюсь.

–Плохо стараешься. Надо прилагать все усилия. Чем от тебя так хорошо пахнет?

–Усилиями.

–Дошутишься. И доиграешься. Сколько там до конца рабочего дня? – Алина взглянула на экран монитора, – Около часа осталось. Зайдёшь за мной?

–Не смогу. Очень сложный случай. Сейчас доложу Пашарю, что имеем, а потом по расписанию – посещение злачных мест. Надо паренька интересного опросить.

–Ой, ой, работничек. – Алина вздохнула, – иди, что с тебя взять.

–Явился, не запылился, – выражение лица Геннадия Николаевича с того момента, когда его в последний раз видел Овсов, не поменялось, – и где тебя черти носят? Мне жена уже три раза звонила, ждёт, не дождётся, а я должен таких нерадивых работников, как ты, контролировать.

–Меня на работе.

–Что тебя на работе?

–Черти носят.

–Да это я на работе! Круглыми сутками. И ещё успел сегодня капусты домой купить. Крутиться надо, Овсов, крутиться. Работать, – Пашарь переложил бумажку на своём столе, – давай, докладывай. Всё равно тебе завтра ехать на совещание к губернатору. А я буду работать. Пока ты там будешь языком молоть всякую ахинею.

–Эксперты номер с четырьмя трупами полностью обработали…

–Овсов, когда ты работать научишься? Начни с главного. Кого убили?

–Четырёх молодых парней. Приезжие, здесь только три дня. Фамилии называть?

–Фу, – Пашарь выдохнул с явным облегчением, – то есть простые смертные?

–Они люди. Фамилии называть?

–Да на кой чёрт сдались мне их фамилии? Люди… Конечно, люди. Только про одних людей уже завтра забудут, а за других – голову снесут. И ты уже сам будешь не люди, а так, мусор под ногами. Давай дальше.

–У одного отец бизнесмен, есть деньги, его сын оплачивал поездку себе и друзьям…

–Значит, убили из-за денег.

–Что ж ты тогда не поехал в гостиницу? Там бы всё и раскрыл. Кто убил, кто простыни ворует, кто пьёт на рабочем месте.

–Ты на что намекаешь?

–Я не намекаю, я прямо спрашиваю. Если ты, сидя здесь, уже напал на след преступления, то что бы ты сделал там, в гостинице? Схватил бы убийцу за руку.

–Да, я такой, – Пашарь задумчиво закрыл глаза, – действительно, почему я не поехал? Ты всё равно работать не умеешь. Давай самую суть!

–Накануне убийства ребята провели вечер в клубе «Морская черепаха». Вернулись сильно пьяные. Ночью их зарезали. Никто ничего не видел и не слышал. В самом клубе явно не чисто. Я потребовал от начальника службы безопасности показать вчерашние записи камер слежения. Он меня повёл по длинному пути, хотя был и покороче. Пока шли, программист, предположительно, стёр записи с одной камеры…

–Вот ты лопух, – Пашарь удивлённо уставился на Овсова, – как ты мог такое допустить?

–Я сказал – предположительно. Может, и не стирал ничего. Свидетельница в гостинице указала на одного проживающего: Алялин, находится здесь в командировке. Якобы он поругался дважды с этими парнями. И в гостинице и в клубе. «Морскую черепаху» он действительно посещал. Когда я его опрашивал, он сильно нервничал. Нёс какой-то сумбур, вроде как меня кто-то подослал его проверить. С убитыми не ссорился, даже не здоровался. Вчерашний вечер провёл у женщины, фамилию назвать отказался. В «Маяк» вернулся очень поздно. Может, врёт, может, нет.

–Ты его задержал?

–На каком основании?

–Как на каком? – Пашарь вскочил и начал расхаживать по кабинету, – убийца и убитые проживают вместе, свидетель называет мотив убийства – ссора, Алялин отрицает, при этом сильно нервничает, пытается запутать следствие, придумывает фальшивое алиби, – начальник розыска остановился, развернувшись к своему подчинённому, – это же классический случай бытового убийства! Или в состоянии аффекта. Осталось только опросить свидетелей и передать дело в следствие. Всё!

–Не всё так просто…

–Помолчи. Ты как последний юнец запутался в трёх соснах. Учись работать. Дело надо раскрывать, не выходя из кабинета. Как я только что на твоих глазах. А ты пока молодой, глупый, тебе ещё бегать и бегать.

Геннадий Николаевич вздохнул и плюхнулся на красный диван.

–Завтра съездишь на совещание и передашь все материалы по этому делу мне. Понятно?

–Понятно. Хочешь, сейчас всё забирай.

–Думаешь, ты самый умный? – Пашарь улыбнулся, глаза его блеснули, – ты в гостинице ничего не делал, а я буду завтра за тебя отдуваться? Нет, дорогой, каждый должен получить то, что заслужил. Вот завтра выслушаешь порцию положенного, а потом я раскрою убийство.

–Как скажешь. Ты вроде торопился…

Стартовой скорости Геннадия Николаевича позавидовал бы и чемпион мира в беге на короткие дистанции. Сказалась любовь к жене. В крайнем случае, к квашеной капусте.