Поход - Камли Брайт

Но эта новость и помогла Басту: если до этого он еще пользовался каким-то интересом у женщин, то после такого сообщения интерес резко остыл. Вскоре он остался в полном одиночестве и смог незаметно покинуть бал, который, честно говоря, ему очень быстро наскучил.

На следующий день Баст и Лару отправились в город. Пророк всю дорогу старался как можно реже пользоваться своей способностью передавать мысли: многих людей это пугало. И все же без этого ему было не обойтись.

Дойдя до города и побродив по нему с полчаса, он попытался узнать, где находится базар: подошел к первому попавшемуся прохожему и передал ему изображение шумного, многолюдного столпотворения, которое является обязательным атрибутом любого узлового пункта в степи. Прохожий ошарашено уставился на Баста, пытаясь понять, откуда в его голове возникло столь странное видение, и зачем перед ним стоит этот чужеземец? Со стороны это выглядело так, как будто встретились два человека, один из которых вот уже минимум лет десять считает второго покойником…

И хотя ни одного слова не прозвучало, Баст решил, что он вполне ясно передал изображение того, что ему надо — и попробовал следовать тем картинкам улиц, которые промелькнули в голове у ошалевшего прохожего. Однако то ли он где-то запутался, то ли прохожий не так его понял, но подобное «общение» пришлось повторить еще два раза, прежде чем они оказались на широкой базарной площади, заполненной торговцами и покупателями.

Теперь друзья уже довольно быстро нашли тараканий ряд, а там подобрали себе двух сносных тараканов. Но здесь возникла одна трудность: торговец никак не хотел брать за тараканов вместо денег камни. Басту пришлось оставить Лару сторожить покупку, а сам он отправился искать, как и советовал ему Дивир, крупную ювелирную лавку.

Ювелир, как только Баст вошел, уставился на него с большим любопытством: он сразу же признал в нем чужестранца, а по своему опыту, купец прекрасно знал, что от таких людей можно ждать необычайно выгодных сделок. Пророк же, еще будучи в замке, отобрал из своего запаса несколько различных крупных камней и переложил их в отдельный карман.

Подойдя к прилавку, Баст, не говоря ни слова, достал большой красивый агат и положил его перед купцом. Если во вчерашнем разговоре у князя проскакивали красные искорки алчности, то в данном случае весь мысленный процесс торговца был окрашен рубиновым светом.

Ювелир сразу же назвал цену. Басту пришлось задуматься: с абстрактными величинами мысленные образы справлялись очень плохо. И все же путник наконец сообразил, что камень тянет всего лишь на одного таракана.

За свою жизнь правителю не раз приходилось торговаться, он хорошо представлял себе психологию купцов и ловко умел направить ее в нужное русло. К тому же, у него всегда было одно очень большое преимущество: он, в отличие от торговца, умел читать мысли. Баст взял камень и начал убирать его в карман: цена тут же резко подскочила. Трудность в данном случае заключалась в том, что Баст не мог назвать свою цену. Но если уж он плохо разбирался в подобных мысленных образах, то купцу с этим было и подавно не справиться.

Несмотря на поднявшуюся цену, правитель положил агат обратно в карман и достал оттуда александрит. Это был крупный экземпляр, который огранили в его дворцовой мастерской. Баст положил камень на прилавок так, чтобы в нем заиграл солнечный луч, пробивающийся через небольшое окошко. Глаза у купца загорелись. По тем образам, которые вихрем закружились в голове у торговца, Баст сразу же сообразил, что таких камней здесь нет, или, по крайней мере, этому торговцу подобные еще не попадались. Ювелир судорожно соображал, какую цену можно назначить за этот самоцвет. В том, что это камень не из простых, — он не сомневался.

Для Баста же трудность заключалась еще и в том, что он не понимал настоящей стоимости камня. В его стране александриты были не такой уж редкостью, и цена на них должна была быть заметно меньше, чем здесь. С другой стороны, хороший таракан в степи стоил очень дорого: там, среди безграничного простора, от скакуна подчас зависела жизнь его хозяина. К примеру, у себя на родине за тот агат он не смог бы купить и одного таракана, даже не очень хорошего — но здесь все равно явно чувствовал, что его пытаются надуть.

За александрит была предложена сумма, которой с лихвой хватало на двух тараканов. Кончилось тем, что Баст выложил оба камня, торговец отсчитал ему деньги, к которым Пророк нахально прибавил еще тридцать монет — на что купец, тяжело вздохнув, согласился. Сделка все равно очень выгодной для ювелира: это явно читалось в его мыслях.

Теперь у путников было достаточно денег, чтобы купить тараканов, продовольствие, после чего осталась приличная сумма, которой вполне хватило бы до ближайшего крупного города.

Вечером Баст вышел в сад подышать свежим воздухом, полюбоваться на закат, а заодно подумать о своих дальнейших действиях. Граничному князю доложили, что гости завтра утром тронутся дальше, и князь прислал Басту совершенно неожиданное послание: «Чужестранец может не торопиться — Посланника Богини на данный момент в столице нет. Он куда-то выехал по срочным делам, и никто не знает, когда он вернется». Это сообщение очень насторожило Баста: он догадывался куда, скорее всего, отправился зять правителя.

Но провести вечер в одиночестве ему не удалось: на одной из дорожек сада он наткнулся на щеголевато одетого молодого человека. Вельможа подошел к Басту и заговорил; из тех образов, которые промелькнули в его голове, стало ясно, что это один из командиров князя и зовут его Закий. Закия очень интересовала сабля Баста, образ которой постоянно мелькал в мыслях дворянина.

Кончилось тем, что они вышли за ограду замка и прошли в небольшую рощицу. Там Закий вынул свой меч, взял его двумя руками и, размахнувшись, одним ударом перерубил довольно толстое деревце, после чего с гордостью посмотрел на Баста.

Пророк прошелся по рощице, подбирая себе такое же растение, молниеносным движением выхватил саблю и косым ударом с оттяжкой перерубил ствол, а пока дерево падало — обрубил еще и пару сучьев. На молодого человека это произвело потрясающее впечатление. Он попробовала два раза повторить то же самое, но не сумел: скорости, чтобы после удара по дереву отрубить еще и сучья, у тяжелого меча явно не хватало.

Молодой человек встал перед Бастом и начал размахивать мечом, а в его мыслях появились картины сражений. В эмоциях молодого человека кроме восхищения, любопытства и желания в свою очередь поразить чужестранца Баст ничего враждебного не обнаружил, поэтому отнесся к нему очень благосклонно.

Он вышел на середину полянки и проделал упражнение, напоминающее бой с тенью, которое у степняков называлось «мангла». Хороший воин мог с большой скоростью проделать около полсотни упражнений, отражающих различные боевые ситуации. Для демонстрации Баст выбрал манглу, которая изображала, так называемую «сечу», то есть отражение нападения на человека группы воинов, атакующих с разных сторон.

Сабля правителя засвистела в воздухе и исчезла из глаз. Баст перебрасывал клинок из одной руки в другую, наносил рубящие и колющие удары. Казалось, он стоит внутри кокона, образованного размазанным по воздуху клинком. В довершении всего он передал молодому человеку образы настоящего подобного боя.