Девочки Тора - Чарли Маар

какое поведение ты готова, чтобы она снова вернулась домой.

Тяжело сглатываю и прикусываю губу, чувствуя, как на глазах выступают слезы из-за болезненного жжения в руках.

— Будь послушной девочкой. Я знаю. Ты умеешь. И больше не зли меня. Ни-ког-да.

Глава 19

Аня

Эти капли дождя, стекающие по стеклу, напоминают мне порезы, которыми исполосована моя жизнь вдоль и поперёк. Никогда ни о чём не просила бога так сильно, да и не уверена, что достаточно верила в него, но сейчас мне очень хочется попросить хоть о какой-то помощи, потому что без неё я не справлюсь. Когда ты не знаешь, куда деваться, в каком направлении идти и как не сделать очередную ошибку, то тебе невероятно хочется верить в то, что у тебя над головой не просто бескрайний космос, а что есть кто-то, кто наблюдает и может оказать поддержку, если ты от всей души будешь об этом молить.

— Анна, вы слушали?

Отвожу взгляд от окна, за которым вовсю льёт дождь, и перевожу на Торецкого. Все присутствующие на небольшом утреннем совещании в его кабинете тоже смотрят на меня в упор. Тут же ощущаю, как к щекам приливает волна жара.

— Эмм… Да, простите. Я слушала, разумеется.

Я не могла не выйти на работу. Несмотря на своё взвинченное состояние. И даже несмотря на осознание того элементарного факта, что Игорь весь этот кошмар затеял, чтобы окончательно привязать меня к себе, навсегда посадить дома, лишить работы и любых других социальных контактов. Он хочет, чтобы я уволилась. Это очевидно. И, видимо, только так я сумею вернуть дочку домой.

Но как я могла не выйти, если вчера Торецкий фактически спас Ксюшу, не дав машине сбить её, да ещё и взял на себя решение проблем со страховкой и повреждениями обеих машин?

— Значит, пробуем данную схему, и если процент на выходе будет ниже установленного минимума, то меняем схему относительно проанализированных ошибок. Приступаем, — хмуро кивает Торецкий и взмахивает рукой, отпустив весь отдел с совещания.

Смотрю на лист со схемой, лежащий передо мной, и понимаю, что я, на самом деле, вообще ничего не слушала и ничего не поняла. Мои мысли с самого утра находятся далеко от работы. Такими темпами я буду абсолютно не востребована как специалист, да и не уверена, что это имеет смысл.

Наверное, я должна извиниться за свою рассеянность? И ещё раз сказать спасибо за помощь с ДТП?

Отлепляю взгляд от схемы продаж и смотрю на босса, но в этот момент звонит его телефон, и он, поднявшись со своего кресла, отвечает на вызов и отходит к окну.

Может, это и к лучшему. Чувствую себя полной идиоткой из-за того, что создаю постоянные проблемы своему начальнику. Он что, со мной как с маленьким ребёнком без конца нянчиться должен?

— Ты чего сидишь? Идём работать, — чувствую прикосновение к своему плечу. — У тебя всё нормально? Ты какая-то странная сегодня, — хмурит брови Стас, в очередной раз коснувшись моего плеча.

— Да… Да, всё хорошо. Погода плохо влияет.

— Метеозависимость это, кстати, не вымысел. Лучше знать, какие лекарства пить, а то весь день пойдёт насмарку. И что ещё насчёт дня. Ты сегодня собираешься на корпоратив? Или совсем плохо себя чувствуешь?

Если я пойду на корпоратив, то, скорее всего, дочь не увижу не семь дней, а год.

— Лучше домой поеду. Как-нибудь в другой раз побываю на корпоративе.

— Ну, смотри. А то девчонки из отдела в обеденный перерыв собрались на шопинг к корпоративу. Тор обещал отпустить пораньше сегодня. В общем, будет здорово. Впрочем как обычно.

— Ладно. Я подумаю, — кивнув Стасу, собираю со стола свои распечатки со схемами, после чего достаю из кармана телефон и разблокирую.

Объяснять что-то коллеге я не хочу, так что просто туманно отвечаю, не желая вдаваться в подробности своей личной жизни.

Моя Ксю… Провожу пальцем по фотографии дочки на экране мобильника и невольно улыбаюсь, испытывая при этом щемящую боль где-то под рёбрами.

Пропущенных звонков от Игоря нет, что крайне странно, учитывая то, что к этому времени дня он успевает позвонить мне минимум раза три или четыре.

Всё, что "странно" относительно поведения моего мужа, сразу начинает меня беспокоить.

Прикусив губу, открываю чат с воспитателем Ксении и начинаю быстро набирать сообщение.

"Добрый день, как сегодня Ксюша? Хорошо себя чувствует?"

Я не идиотка и прекрасно осознаю, что ни свекровь, ни свекр не будут со мной общаться и нормально отвечать на вопросы относительно дочки. Поэтому фактически единственная возможность быть в курсе хоть чего-то — это через детский сад. Ну и Игорь, если он решит мне позволить поговорить с Ксю вечером…

"Здравствуйте…"

Вздрагиваю от того, что моюильник в руках начинает вибрировать.

"А Ксению забрали буквально десять минут назад бабушка и дедушка. Сказали, что её не будет неделю. Запланировали путешествие. Я думала, вы в курсе…"

Телефон выпадает у меня из рук и с треском ударяется о пол. Паника мгновенно сдавливает горло, дыхание учащается, а сердце с грохотом начинает шарахать по рёбрам.

В смысле забрали?! Неделю не будет?! Какое ещё путешествие?!

— Анна, вы в порядке? Анна?

На плечах возникает какое-то тёплое давление. Меня резко разворачивают, и уже через мгновение я сталкиваюсь взглядом с чёрными глазами Торецкого. Только сейчас осознаю, что всё ещё стою посреди его кабинета, а мой телефон теперь разбитый вдребезги валяется возле моих ног.

О Господи… Он хочет украсть Ксюшу. Игорь сговорился с родителями и хочет забрать от меня мою девочку! Навсегда…

— Анна? — тёплые пальцы теперь касаются моих щёк. — Вы плачете? Что случилось? Что-то с дочкой?

Торецкий отводит руку, и я словно в коматозе смотрю на его пальцы сейчас мокрые от слёз.

Глава 20

Аня

— Простите… Простите, пожалуйста, я растерялась.

Быстро смаргиваю слёзы и резко отступаю на шаг назад, тут же врезаюсь бедром в край стола и шиплю от боли.

— Чёрт… Проклятье… Извините ещё раз… Я хотела уходить вместе со всеми, но отвлеклась…

— Анна, постойте, у вас точно всё в порядке?

— Да-да… Я… Мне просто нужно сделать срочный звонок…

Смотрю потерянным взглядом на разбитый телефон, резко присаживаюсь на корточки и начинаю суетливо собирать разлетевшиеся детали.

— Господи… Телефон разбила ещё! Надеюсь, удастся починить…

Специально опускаю голову как можно ниже, чтобы Торецкий не видел моих слёз. Не хочу объяснять своё состояние. А оно точно не прекратится, пока я не разберусь с тем, куда родители мужа собрались увезти