Русская Америка: Открыть и продать! - Сергей Кремлев

А задолго до всего этого, в году 1786-м, «Предтеча», отчаявшись подбить на действия против Испанской Америки англосаксов, прибыл в Россию и пробыл там год.

Он удивительно быстро сблизился с Потемкиным и был представлен Екатерине, которая его не только обласкала, но и серьезно поддерживала даже после отъезда Миранды в Англию. Венесуэлец — пока он был у нас — тем или иным образом постоянно общался со всей политической верхушкой Российской империи, и его прием в России по «первому разряду» даже вызвал некоторое охлаждение между Санкт-Петербургом и Испанским королевством.

Почему Миранду принимали так радушно и явно заинтересованно?

Некоторые исследователи видят причину чуть ли не в личных видах на «графа» Миранду самой императрицы, но это, конечно, чепуха!

Кто-то считает, что дело было просто в обаянии креольского дворянина, но и это не объяснение. Светлейший (вот уж тут — точно по титулу) князь Потемкин на дешевые эффекты не поддавался, а он с Мирандой вел долгие и конфиденциальные беседы. И скорее всего беседы эти были о том, что привлекало в Миранде и Екатерину — не как женщину, а как государыню…

Я уже рассказывал об английских попытках внедриться в зону формирующейся Русской Америки. Но еще ничего не сказал о подобных испанских попытках. А они одно время были вполне очевидными.

Как раз в эпоху странствий Миранды возникающей Русской Америке начинала угрожать испанская активность на западном побережье северной зоны Тихого океана. В год окончания экспедиции Креницына — Левашова испанцы основали миссию Сан-Диего и на широте в почти 38 градусов северной широты открыли вход в залив Сан-Франциско…

Но это были еще далеко не аляскинские широты, а калифорнийские. Зато фрегат «Сантьяго» под командой Хуана Хосе Переса

Эрнандеса в 1774 году прошел до «русской» (в будущем) широты 55 градусов.

В 1775 году тот же «Сантьяго», но уже с капитаном Бруно де Эсетой вышел из калифорнийского порта Сан-Блас во главе экспедиции, в составе которой были также шхуна «Сонора» капитана Хуана Франсиско де ла Бодега-и-Куадры и пакетбот «Мехикано» Хуана де Айялы. Они добрались уже до 58-го градуса северной широты…

А через три года фрегаты «Принцесса» капитана Игнасио де Артеаги и «Фаворит» капитана Бодеги-и-Куадры (он плавал вдоль западного побережья Северной Америки почти двадцать лет и позднее встречался там, как мы знаем, с Джорджем Ванкувером) достигли 61-го градуса в районе аляскинского Кенайского полуострова.

А это уже и тогда были, собственно, русские владения — по праву первооткрывателей. Но 22 июля 1779 года Артеага и Куадра на берегу залива Принс-Вильям (Чугацкого) поставили символический крест. И это была самая северная точка, достигнутая в Америке испанцами.

В то время постоянные базы на западном тихоокеанском побережье Северной Америки имели лишь они (в 1776 году они основали форт и миссию Сан-Франциско). Да еще мы, русские, начинали создавать в северных широтах свои поселения. Но карта Тихого океана, особенно на севере, была еще тогда очень неполной. Все было еще очень зыбко, непрочно, во многом случайно… Мореходы могли годами проходить примерно одним и тем же маршрутом в какой-то сотне миль от неоткрытого острова, пролива, залива, а могли с первого раза в неизвестных им водах сделать серьезное открытие.

Зыбкое надо было укреплять, «сшивать» новыми маршрутами и сколачивать «гвоздями» новых поселений. Вот почему уже известный нам Петр Симон Паллас в санкт-петербургском «Месяцеслове историческом и географическом на 1781 год» заявил: «Итак, остается теперь только исследовать часть берегов Северной Америки между 50-м и 40-м градусом широты, которой по причине бурной погоды не могли осмотреть ни капитан Кук, ни вышеупомянутый фрегат испанский «Сантьяго»…»

«Месяцеслов» читали не только в русской столице. И в иных столицах стало ясно, что идеи Палласа могут вот-вот быть реализованы русскими моряками.

Действительно, осенью 1784 года начинается проработка плана Палласа о посылке правительственной экспедиции для комплексного исследования северо-востока русской Азии и северо-запада Америки. То есть той экспедиции, которую «возглавил» Биллингс.

И Екатерина, меланхолически помечавшая на бумагах относительно Шелихова: «Многое распространение в Тихое море не принесет твердых полз. Торговать дело иное, завладеть дело другое», 8 августа 1785 года подписывает указ Адмиралтейств-коллегии о снаряжении такой экспедиции. А ведь тут задачи предполагались не торговые, а прежде всего — политические!

Пункт десятый указа начинался так: «Буде посредством сей экспедиции открыты будут вновь земли или острова, населенные или ненаселенные и никакому государству европейскому не покоренные и не принадлежащие, то по мере пользы и выгод, от такового приобретения ожидаемых, стараться присвоить оные скипетру российскому. И буде тамо есть дикие или непросвещенные жители, то обходиться с ними ласково и дружелюбно, вселить хорошие мысли о россиянах…»

А Адмиралтейств-коллегия в статье XIII своего «Наставления» начальнику экспедиции (то есть Биллингсу) на основании высочайшего указа повелевала: «Властны вы также делать изыскания на тех частях матерой земли Америки, которых предшествовавшие плаватели не могли осмотреть по причине непогод морских и в случае открытия земель, не принадлежащих аглицкому, французскому или же другому европейскому флагу, стараться оные присвоить российскому скипетру».

Формулировка «не могли осмотреть по причине непогод морских» настолько совпадала с формулировкой статьи Палласа, что можно было не сомневаться — тут подразумеваются земли от 50-го до 40-го градуса, то есть, по сути, уже испанская зона колонизации.

Отсутствие в перечне «флагов» флага испанского было тоже вполне красноречивым.

Да, собственно, непосредственно в указе все было определено

даже конкретнее: «Думать можно, что есть острова на полдень и на восток камчатского меридиана между 40-й и 50-й степенью широты, то без потеряния многого времени… сделать покушение для открытия сих неизвестных островов, оставляя на волю начальствующего экспедициею производить изыскание и тех частей американской матерой земли, коих предшественники его обозреть не смогли».

То есть Екатерина, не захотев поддержать аляскинский проект Шелихова, на этот раз не побоялась ориентировать русских моряков даже на верхнекалифорнийские берега!

А еще говорят, что неладно что-то в Датском королевстве… Не бывал англичанин Шекспир в Российской империи!

Так или иначе, секретная экспедиция с широким геополитическим замахом была решена и снаряжена. Если бы она была официально поручена тому же Сарычеву, то вышло бы, надо полагать, так, как и предписывалось в статье XIII «Наставления». И русские моряки сделали бы заявки в зоне того же Ванкувера (еще не открытого ни испанцами, ни англичанами), прошли бы к зоне ничейного тогда Орегона, возможно — отыскали бы еще никем не отысканное устье Колумбии…

А Биллингсу укреплять российское могущество и приводить под российский скипетр новые земли было ни к чему… Не для того его графу Воронцову в Лондоне рекомендовали, а граф Воронцов, в свою очередь, рекомендовал Петербургу.