Час Черной звезды - Евгений Малинин

При этих словах «достопочтенный» Ворд вопросительно поднял бровь, но актер быстро продолжил, не дав перебить себя вопросом:

— …советом! Только советом, многоликий!

Последовал поклон и мгновенное движение руки, в результате которого в свободную ладонь стражника перекочевала тяжелая медная монета.

Ворд, не отрывая глаз от склонившейся головы дядюшки Прока, быстро ощупал монету, словно определяя ее достоинство, а затем, спрятав добычу в карман широких штанов, уже гораздо доброжелательнее поинтересовался:

— Так какой же совет тебе нужен, изверг?..

— Мы — актеры… — все тем же проникновенным тоном продолжил Прок, выпрямившись. — Посоветуй нам, давно не посещавшим славный город Ласт, где можно остановиться нашей труппе, чтобы иметь не только крышу над головой, но и возможность показать свое искусство наибольшему числу просвещенных жителей этого чудесного города?!

Несколько секунд стражник размышлял, а затем, кивнув самому себе, глубокомысленно проговорил:

— Езжайте прямо, до площади Трех фонтанов, а там свернете направо, на улицу Бесстыдниц. В конце этой улицы найдете постоялый двор «У трех ослов», там вы сможете не только остановиться, но и снять у его хозяина новую конюшню. Она уже под крышей, но внутри пустая, вы вполне сможете устраивать в ней свои представления. — Он еще секунду подумал и добавил: — Хозяину постоялого двора скажите, что это я вас к нему направил…

Дядюшка Прок еще раз поклонился, а затем повернулся к вознице и громко приказал:

— Ты слышал, Эрих, что сказал наш благодетель?! Воздай хвалу многоликому Ворду из стаи северных росомах и… трогай!

Сидевший на козлах рыжеволосый парень лет двадцати пяти привстал со своего места, поклонился стражнику и громко возвестил:

— Счастлива мать, имеющая такого сына, как многоликий Ворд из стаи северных росомах!

Вслед за этим парень шлепнул по спинам волов ременными вожжами, и те дернули повозку так, что возница снова оказался на своем узком сиденье, причем рожа у него мгновенно стала удивительно глупой. Ворд, слушавший хвалу собственной матери, открыв рот, расхохотался и отошел чуть в сторону, пропуская актеров, а дядюшка Прок, взобравшись на свою лошадь, отвесил еще один поклон стражнику и двинулся вслед за фургоном.

Когда фургон, миновав воротную арку, удалился от стражников, охранявших въезд в город, метров на двадцать, дядюшка Прок снова посмотрел на Вотшу и довольным тоном проговорил:

— Знай, юноша, все люди, в том числе и многоликие, готовы оказать помощь, если эта помощь не требует от них каких-либо усилий или расходов! А что может быть проще и дешевле, чем совет, данный за деньги?!

Вотша в ответ только улыбнулся.

До постоялого двора актерская компания добралась довольно быстро — народу на улицах было по раннему времени немного, а рынок, на который стремились все приезжие крестьяне, находился в другой стороне города. Серое трехэтажное здание постоялого двора было видно издалека — его ярко-зеленая крыша, украшенная огромной кирпичной трубой, прикрытой резным металлическим колпаком с флюгером в виде летящего аиста, бросилась в глаза, как только фургон свернул с площади Трех фонтанов на улицу Бесстыдниц. Да и вывеска, висевшая на углу здания, была достаточно велика, чтобы привлечь к себе внимание.

Въехав через широко распахнутые ворота во двор, фургон остановился. Дядюшка Прок, заехавший следом, спрыгнул с седла на землю и, махнув рукой своим ребятам, направился к заднему крыльцу постоялого двора, а Эрих, соскочив с козел на землю, принялся колотить в заднюю дверь фургона, покрикивая:

— Всё, приехали!.. Вставайте, лежебоки, я не собираюсь делать за вас всю работу…

В этот момент Вотша, свесив с крыши лохматую голову, проговорил:

— Да пусть они поспят, что мы сами фургон не разгрузим?

— Ага… — недовольно проворчал Эрих. — Мы будем вещи таскать, а они будут дрыхнуть.

Но стучать все-таки перестал и, зайдя сбоку, приказал:

— Ладно, сбрасывай, только осторожно!

Вотша отвязал веревку, которой актерский багаж крепился на крыше фургона, и, снова свесившись вниз, принялся аккуратно передавать в подставленные руки Эриха нетяжелые корзины. Когда все корзинки оказались на земле, дверь фургона распахнулась, и на верхней ступеньке короткой лесенки появилась женщина.

Ее молодость давно миновала, однако и старухой назвать ее было нельзя, тем более что одета она была аккуратно, даже с некоторым шиком. Ее чуть полноватую фигуру облегало бледно-зеленое шелковое платье с короткими рукавами, на ногах красовались белые чулки и зеленые туфли на невысоких каблуках. Лицо ее было слегка помято после сна, волосы растрепаны, а губы недовольно надуты. Оглядев двор чуть выпуклыми светло-голубыми глазами, она проговорила хрипловатым со сна голосом:

— Ну?! И кто здесь колотился в дверь?! Кому приспичило получить по шее?!

Тут ее взгляд натолкнулся на рыжую шевелюру Эриха, принимавшего первый из привязанных на крыше чемоданов, и она покачала головой:

— Я так и думала, что в дверь ломится этот рыжий оболтус!..

Эрих, опустив чемодан на землю, бросил косой взгляд на женщину и обиженно пробормотал:

— А ты не могла подумать, что это был оболтус-блондин?!

— Нет! Не могла! — отрезала женщина. — Бамбарей воспитан так, что не позволит себе ломиться к совершенно измотанным женщинам.

И словно в ответ на эту ее отповедь с крыши фургона донесся голос Вотши:

— С добрым утром, тетушка Мармела. Вам удалось хоть немного отдохнуть?!

— С добрым утром, Бамбареюшка… — Мармела спустилась по лестнице на землю и повернулась лицом к фургону. Тон ее стал гораздо ласковее, и даже хрипота исчезла из голоса. — Мы отдохнули, но именно что немного.

Последовал новый рассерженный взгляд в сторону Эриха, а затем Мармела снова посмотрела на свесившегося с крыши фургона Вотшу и спросила:

— А где этот бездельник, Прок?

— Где-где… — проворчал себе под нос Эрих. — На… Волчьей звезде!..

Мармела уже открыла рот, чтобы сказать рыжему ворчуну, что именно он собой представляет, но Вотша ее перебил:

— Дядюшка Прок отправился к хозяину постоялого двора договариваться о ночлеге и помещении для представлений.

— Без меня?! — Тетушка Мармела аж подпрыгнула на месте. — Да о чем он может без меня договориться?! Он же просто отдаст последние деньги, а взамен получит дохлую крысу!..

— И тетка Мармела сварит из нее похлебку… — снова проворчал себе под нос рыжий.

Однако на этот раз актриса не обратила на выпад рыжего никакого внимания. Она бросилась назад в фургон и спустя пару минут выскочила оттуда уже причесанной и подкрашенной. Снова оглядев двор уже окончательно проснувшимся, острым взглядом, Мармела скомандовала: