Ищу идеального мужчину - Алена Любимова

Мама опустилась на край моей кровати.

— Может, тебе отпуск взять? Уехала бы на море отдохнуть.

— Отпуск у меня только в сентябре. Да и на отдых у моря в этом году еще не заработала.

— Слушай, а возьми бюллетень на недельку. Рванешь к бабушке в деревню. Там воздух, тишина и спокойствие. Я вот оттуда как новенькая приехала.

— Если возьму бюллетень и в деревню уеду, отпуск у моря мне точно не светит.

— Наскребем! — бодро воскликнула мама. — У Нонны займешь.

Между прочим, вполне реальная идея. Нонна мне что угодно сейчас одолжит, только бы я ее не выдала. Да и возможности у нее есть. Последовать в кои-то веки маминому совету? Мне вдруг безумно захотелось сменить обстановку, оставив в Москве все проблемы. Пусть без меня выкручиваются, как могут. Ну хорошо, поговорю с Надей, а на следующей неделе, может, и уеду. Махну к бабушке. И ей радость, и для меня выход.

— Мама, я подумаю.

Она по-прежнему с беспокойством смотрела на меня.

— Не нравишься ты мне. Может, йогой тебе заняться?

Я хмуро усмехнулась.

— И еще танцем живота.

— Нет, это тебе не подойдет. Темперамент другой. А йога может поднять тебе тонус. У нас, кстати, новый центр в районе. Я для тебя все выясню.

— Зря стараешься. Этим я заниматься не буду. Хватит мне и тебя в позе лотоса.

— Зато тонус держу.

Она-то держит, а вот я и впрямь совсем раскисла.

— Ну ничего, ничего, — похлопала мама меня по ноге. — Приведем общими усилиями тебя в порядок.

Она ушла, а я еще долго лежала без сна. Из головы не шел Родион. И я то начинала гореть со стыда за свое поведение, то злилась на него, то вновь принималась корить себя.

К полуночи возвратилась Надя, и они с бабушкой долго шушукались в ее комнате. Почти уверена: меня обсуждали. Сейчас разработают стратегию и нажмут на меня с двух сторон. Тогда и не захочешь, а отдохнешь. Я одна против их совместного напора не воин.

Утром, однако, и та и другая делали вид, будто ничего не произошло, чем лишь укрепили мою уверенность, что замыслили какую-то каверзу. Несколько раз я замечала, что они украдкой переглядываются. Ни дать ни взять, темный военный союз! Хоть догадаться бы, к чему я должна быть готова.

Поняли, что с наскока меня не возьмешь, и разработали хитрый маневр. Ну, мне это даже на руку. Если бы попытались сломить меня, пришлось спорить, отбиваться, еще поругались бы с дочкой. А мне сейчас нужно ее полное доверие для откровенного разговора.

Интересно, во сколько она сегодня вечером вернется? Спросила. Оказывается, рано. Сразу после работы. Значит, тоже разговор по душам со мной задумала. На другую, конечно, тему. Крайне мне на руку! Пусть поговорит, а потом я с ней. Хотя, по мне, лучше наоборот. Ну, да как выйдет.

У меня даже настроение улучшилось.

Когда я подходила к своей работе, Нонна мне позвонила.

— Хочу сказать, что со мной полный порядок. Все обошлось.

— Петя ничего не заметил? — съязвила я.

— Да. Он в полной уверенности, что мы целый вечер с тобой провели. Как ты думаешь, куда нам с тобой еще на днях сходить. Желательно, в субботу или в воскресенье. И так, чтобы мой муж не заподозрил. А то получается, что мы с тобой слишком часто встречаться стали. И чтобы с нами не увязался, — с ужасом в голосе добавила она.

— Тогда выбор невелик, — откликнулась я. Мне даже весело стало. — Либо театр, который твой Петр ненавидит, желательно балет или опера. Здесь, сама понимаешь, стопроцентная гарантия. Либо по магазинам, вроде женского белья.

— Магазины отпадают. Потому что, если я без покупок вернусь, Петр почует неладное. Приобрету что-нибудь, начнет злиться, деньги, мол, понапрасну транжиришь. А мне нельзя его сейчас нервировать.

— Тогда поле сужается до театра. Но билеты за тобой. Найду, с кем вместо тебя отдохнуть.

— Аркаша купит. Я уже об этом думала, — с готовностью поддержала мое предложение Нонна. — А ты еще варианты продумай. На будущее. Не можем же мы постоянно в театры ходить.

— А на будущее — это как? Еще на один раз или больше? — не удержалась я.

— Чем больше, тем лучше, — воскликнула она.

— Тогда еще Третьяковка есть и Пушкинский музей. Петя твой, насколько я знаю, изящных искусств не большой поклонник.

— Это-то да, но и нам не поверит, — засомневалась Нонна.

— Вот в Историческом музее сейчас вроде какая-то ювелирная экспозиция.

— О! Это по нашей части! Поверит! — воскликнула она. — Уточни расписание и числа. И подумай еще дальше. А теперь извини, я уже опаздываю!

Факт, что я тоже опаздываю, ее явно не волновал, равно как и то, что уточнить числа и расписания нужно ей самой. Она развлекается, а не я.

Когда я вернулась, Надя была уже дома, а бабушка еще отсутствовала. Мы вдвоем сели ужинать.

— Мам, ты за бабулей последнее время никаких странностей не замечала?

Я не замечала. Своих странностей в жизни хватает, а потому просто помотала головой.

— Я вообще-то с тобой поговорить хотела, — продолжила дочь.

Я внутренне напряглась. О чем, интересно? Уж не о Родионе ли? Тогда наши планы с ней совпадают, и наверняка нам обеим придется нелегко.

Но я ошибалась по поводу темы. Надежду волновала бабушка.

— Какая-то она не такая. И дома постоянно ее нет. На мобильный звонишь, врет, что дома, так я несколько раз нарочно по городскому перезванивала. Фигушки она дома. Никто не подходит. Как ты думаешь, это к чему?

Да ничего, дочка, я не думаю. Может, и не врала она вовсе. Просто считала, что по городскому кто-то другой звонит. С тобой-то она только что разговаривала. Так зачем зря брать трубку.

— Нет, мать. Сама, что ли, не видишь. Ее почти постоянно вечерами дома нет.

— Вчера была.

— Да ты сама вчера поздно вернулась. Точно тебе говорю: бабуля что-то от нас скрывает. По-моему, тревожный симптом.

— Она тоже человек, имеет право на личную жизнь.

— А мне еще одно странно, — многозначительно проговорила дочь. — Бабуля от Интернета совсем почти отпала. Я ее даже спросила. А она оглянулась и отвечает, что мне, мол, кажется. Мать, ты попробуй у нее выведать причину.

Мне бы с Надей поговорить, а она мне еще с бабушкой проблему на шею вешает.

— Ладно, — вздохнула и, набравшись смелости, решила не ходить вокруг да около. — Только мне и с тобой поговорить надо.

Настала очередь насторожиться Надежде:

— О чем?

— Да, собственно, о том же, только в твоей личной жизни.