Коза и семеро волчат - Дарья Донцова

– Полностью с тобой согласен, – кивнул Леонид, – начнет человек народными способами лечиться, упустит время, и тогда ему ни хирург, ни другие доктора уже не помогут. И часто на банках не указано побочное действие, несовместимость с лекарствами, противопоказания. Пример тому хромоналин. Выпускает его никому не известная фирма «Наши травки». Слоган у них: «Наши травки – ваше здоровьичко».

– Ты шутишь? – спросила я, надеясь услышать: «да».

– Нет, – разрушил мои ожидания приятель, – мне всегда не нравились словечки «яичко», «монеточка», «колесики для машиночки». Здоровьичко из той же компании.

Я засмеялась.

– Ага, – кивнул Леня, – забавно. Отпускается травка для здоровьичка без рецептика, она же не лекарствочко! Вот она, главная проблемочка. Травочка легко вас убьет, и вы отъедете на кладбищечко, ляжете под памятничек, жаль на нем не напишут правду: «Тут покоится идиотик, он травку сжевал и в гробичек попал». Тьфу!

– Что не так с биодобавкой? – остановил Леонида полковник.

– В ее составе есть растения, которых я не нашел в справочнике, – загудел эксперт, – например: Богота китайская, Луковина индийская. Возможно, производители по простоте душевной указали местные названия растений. Например, жостер еще именуют крушиной. Или подснежник, его ботаническое название галантус. А ромашка аптечная? Люди, ничего не смыслящие в ботанике, путают ее с нивяником, трехреберником. Да, цветики похожи, но не ромашки они. Повторяю, ни Богота китайская, ни Луковина индийская в справочниках не значатся. И в банку в большом количестве добавлена Амания крестоцветная[3]. Если у того, кто решит пить сей БАД, повышенное давление, какие-то проблемы с сердечно-сосудистой системой, то этому человеку лучше даже не смотреть на хромоналин. Почему? Амания вызывает возбуждение, работает похлеще кофеина, который в аптеках без рецепта продавать запрещено. Кроме того, у любителя пить травочку для здоровьичка, начнутся приступы неконтролируемого гнева. А теперь вспомните, как вел себя при нас Григорий: орал на детей, на жену, покраснел так, что мне не по себе стало. Догадайся я ему в тот момент давление померить, тонометр скорей всего мог показать двести пятьдесят на сто сорок. Здравствуй, инсульт! Но у Лукина была аневризма сердца, она и разорвалась. Смерть естественная, никакого убийства. Однако возникает вопрос!

Речь Лёни прервал звонок в дверь.

Сеня пошел в прихожую.

– У нас сегодня просто родительский день в летнем детском лагере, люди демонстрацией прут в Ложкино.

– И кто на этот раз? – начал Кузя, но продолжить не успел, потому что в офис влетела Зина и закричала:

– Я сказала маме правду, а она… вообще-то глупо… в интернат велела… брат не едет… она что, дура… объясните ей… ругался ваще… ведром его треснул…

– Стоп! – скомандовал Дегтярев. – А ну, выдохни! Сядь, выпей воды, и начнем заново.

Леня встал, подошел к девочке, взял за руку…

– Не трогайте! – закричала Зина. – Не хватайте меня. Права не имеете! Я несовершеннолетняя! Отстаньте! Идите на …! Чего пристали?

Я вскочила.

– Зиночка, дорогая…

Договорить мне не удалось, Леня схватил со стола стакан воды и выплеснул ее гостье в лицо. Та взвизгнула, плюхнулась в кресло и заплакала.

Марина подскочила к Зине и обняла ее.

– Ну все, ну тише, тише. У каждого в жизни случаются черные дни. Зиночка…

– Не называйте меня так, – уже другим тоном попросила девочка, – я мокрая, мне холодно!

Марина убежала. Леня подал гостье коробку салфеток.

– Прости! Но иначе истерику не остановить. Уговоры в данном случае бесполезны. Или укол кое-какого лекарства, или шоковая терапия. Препарат есть, но ты тогда заснешь часа эдак на три.

В офис вернулась Марина с большим полотенцем.

– Держи.

Зина начала вытираться.

– Спасибо.

– Хочешь чаю? – спросила я. – Горячего.

– Меня стошнит, – ответила девочка.

– Тебе неприятно имя «Зина»? – поинтересовался Сеня. – Почему?

– В нашей школе живет кошка, – ответила дочь Лидии, – угадайте, какая у нее кличка?

– Зинаида? – предположил Кузьма.

Гостья кивнула.

– Если кричат: «Зина, Зина, иди сюда», то иду я и кошатина! Все ржут!

Кузя захихикал.

– Знакомая ситуация. У директора гимназии, где я учился, жил пес неизвестной породы, по кличке Кузя. Собак в учебное заведение не положено пускать, но Кузя ведь пес начальника. Кузька беспрепятственно ходил по этажам, заглядывал в классы. Моя фамилия Кузьмин. Угадай, как ко мне все обращались?

– Кузя? – улыбнулась Зинаида.

– Поражен и восхищен твоим умом, – усмехнулся повелитель ноутбуков, – сначала я обижался, дрался со всеми, но чем сильнее я злился и интенсивнее кулаками махал, тем больше одноклассники веселились. И я догадался сменить тактику поведения, ребята вскоре перестали ерничать, имя Кузя осталось со мной навсегда, и оно мне очень даже нравится. Хочешь, расскажу, как избежать насмешек? Я стал сам над собой смеяться, говорил: «А вот и два пса пришли. Кузя и Кузя». Не интересно же издеваться над тем, кто не дуется, а веселится вместе со всеми.

Зина кивнула.

– Тогда спокойно объясни нам, что тебя так взволновало, – попросил Сеня.

– Подростки все воспринимают обостренно, – сказал Сеня, когда Марина увела Зиночку к себе на второй этаж, – у меня с раннего детства были плохие отношения с мамой. Я думал, она меня ненавидит. Анна Петровна никогда не давала мне денег, я не мог даже булочку в буфете купить. Потом, когда я стал чуть постарше, мать устраивала скандалы, если я возвращался домой после восьми вечера. Никаких походов в гости к приятелям, в кино, на прогулку. Если я получал четверки, меня лишали ужина. Я должен был иметь в дневнике одни пятерки. Я мечтал убежать из дома, скандалил, потом поступил в институт, думал: ну теперь я взрослый, но мать не ослабила контроль. В те годы не принято было снимать квартиру, да и не разрешалось их сдавать. Можно было как-то извернуться, найти старушку, которая студента за плату в свои хоромы пустит, но мать пригрозила:

– Не вздумай уехать на какую-нибудь дачу, узнаю, куда удрал, пойду к твоему ректору, он вломит тебе по комсомольской линии.

Умерла мать через неделю после того, как я диплом получил, перед смертью сказала мне:

– Знаю, ты меня терпеть не мог, считал самодуркой. Но я очень тебя, Сенечка, любила, боялась за тебя, поэтому так себя вела. Была у меня причина работать охранной собакой, просто ты кое о чем не знаешь. Прости, сынок, теперь ты твердо стоишь на ногах, высшее образование получил, я спокойно могу уйти.