Маша и ведьмак - Ирина Пионова

— Антон, ты здесь, ты живой? Сиди смирно, вытащу тебя. Поклянись только, что со мной уйдешь и забудешь Марию…

Наина!? Принесла ее нелегкая. Ведьмак не обрадовался, понял, какие планы строила она своим женским умом. Но выбора у него не было, и он подал голос:

— Согласен, только вытащи меня отсюда!

— Поклянись своей матерью! — потребовала Наина. — Знаю, что она у вас самая чистая была! Клянись, Антон!

— Да пошла ты, Наина! Лучше помереть, чем твоим бабьим капризам потакать, — откликнулся Антоний нарочно равнодушно. — Уходи!

— Ну и дурак же ты, полукровка, — обозлилась Наина, ударив ногой по решетке. Та пружинисто резонировала и глухо зазвенела. — Тебя же скоро выведут на осмеяние перед оборотнями, заставят драться с самыми крутыми из них, а потом поджарят на вертеле, как барана! Хочешь ты этого?

— Нет, не хочу! Вытащи меня, Наина, — был смиренный ответ снизу.

Наина бесшумно кружила около ямы. Антонию не верилось, что она одна сможет убрать камни и приподнять решетку, этим занимались два прихвостня Радона, — сильные мужики. Однако женщина-оборотень использовала вовсе не физическую силу, а магическую. Камни двигались от взмахов ее рук, решетка, дрогнув, резко поднялась вверх, словно крышка на кастрюле, и отлетела в сторону. В яму Наина опустила веревку.

— Почему меня не охраняют? — насторожился ведьмак, схватился обеими руками за конец веревки и полез вверх, таща за собой кандалы. — Ты их своими прелестями ослепила, понятное дело у вас, баб! — догадался он, пыжась.

Наина упрямо тянула его, не произнося ни слова. Когда ведьмак выполз наверх и, шумно дыша, поднялся на ноги, женщина одарила его пощечиной, да такой, что чуть не свернула ему шею. Но он не ошибся, рядом с ямой беспробудно спали охранники, чем-то явно опоенные.

— Ну что, пощекочем нервы себе и бесчестной компании Радона или пустимся в бега? — спросила Наина серьезно. — Ты же не думаешь уйти отсюда без драки, а, полукровка? Готов к очередной трепке?

Антоний, услышав такое, бодро приосанился, стряхнул с себя унылое настроение пленника и ответил:

— Всегда готов. Мне бы меч и немного зелья. Есть у тебя дурман-трава, женщина?

— Меч найдем, — усмехнулась Наина, — а вот с зельем проблема. Я под кайфом не воюю…

Маша, снова оказавшись среди оборотней, не стала ничему удивляться, — ни их разнузданному веселью, ни бахвальству, с которыми они по очереди выступали, не выходя из-за стола. На столе, среди сытных яств, холодно искрились бутылки из темного стекла, с крепким спиртным.

Возглавлял застолье Радон. Вожак оборотней сидел в кресле с высокой резной спинкой, седалище было похоже на такие, какими пользовались волшебники в кино. Оно перешло к нему сразу после победы над Ратмиром, отцом Наины, оборотнем благородным, из тех, кто держал Предгорские кланы нечисти в повиновении долгие годы без принуждения и насилия.

По случаю своей десятой свадьбы Радон оделся в замшевый, на голое тело, в сюртук и кожаные штаны. На его шее висело несколько ожерелий из зубов и костей побежденных и умерщвленных врагов. Вино в этот вечер Радон пил из черепа, принадлежащего недавно ведьмаку Степану Крюкову.

— Ну что, други, выпьем за мою жену! — мужчина высоко поднял вышеуказанный кубок. — За новую вашу госпожу! Прошу любить ее и жаловать! Салют!

— Хей, хей, за госпожу! Здравия ей и долгих лет! — раздался нестройный хор голосов и взметнулись в руках гостей кружки, наполненный ледяным пивом и вином.

Все знали: никакая Мария не госпожа, пока Радон не отведет ее в свою спальню, но подыгрывали ему, чтобы не портить вечеринку. Первая была напрочь испорчена вторжением ведьмаков.

Маша сидела рядом с Радоном, одетая в белое платье, длинный подол которого свисал с крепкого деревянного кресла и стелился по земле, словно туман. В волосах девушки путался венок из белых роз и жемчуга. Декольте было ничем не прикрыто, рукава платья были коротки, но Маша не чувствовала холода. Перед свадьбой ей дали выпить нечто горько-сладкое, то, от чего ее кровь стала горячее и потекла по венам быстрее обычного. Она больше не сопротивлялась, — не хватало сил, да и надоело. Сама виновата в своем положении…

Радон встал, его мощная фигура возвысилась над столом, он повернулся к Маше и в ожидании протянул ей руку. Остальные, громыхая здравицами и шутками, тоже повставали с мест. Маша повела плечами и вложила свою ладошку в большую ладонь Радона. Они прошли через освещенный факелами двор к высокому крыльцу, чинно поднялись по ступенькам и скрылись за тяжелой дубовой дверью. Гости, выждав, когда они скроются из вида, снова засели на стол, чтобы продолжить свадебное застолье. Оно станет еще веселее, если вожак удовлетворится близостью с новой женой, в чем некоторые гости сомневались, — невеста сидела ни жива, ни мертва, не проронила ни слова, не выпила ни одной чарки вина. Да и не ведьма, а значит, не понимает "внутренней кухни" посвященных.

В спальне Радона висел густой дым пряных курений, шел он от жаровни, поставленной посреди комнаты. Широкая постель разобрана; взбиты шелковые подушки, откинут угол огромного одеяла, простынь сияла белизной. Все было приготовлено к первой брачной ночи.

Радон решил действовать решительно, чтобы не дать Маше времени на девичьи сомнения и самому не сомневаться в содеянном. Скинув в себя сюртук, он предстал пред девушкой во всей мужской и колдовской красе. На голом торсе, исписанном рунами и магическими знаками, играли мышцы. Красивое лицо, словно вырезанное из камня, было невозмутимо, лишь в синих глазах горел огонь нетерпения.

— Раздевайся, Мария! Хочу посмотреть на тебя, какая ты красавица у меня! — приказал он хрипло, подсыпая в жаровню сухие травы и кусочки ароматной смолы. Вспыхивая и шипя, они подняли порцию дыма, окутали мужскую фигуру пьянящим запахом зрелого лета.

Девушка покорно завела руки назад и принялась расшнуровывать платье. Надышавшись колдовского дыма, она не чувствовала ничего, кроме желания лечь и уснуть, желательно надолго, чтобы не видеть того, чего она боялась и чего ждала. Любовь оборотня это не то, о чем она мечтала. Что ж, не все мечты имеют свойства сбываться, вот и ее мечта о женихе-музыканте сгорала, словно сухая трава в раскаленной жаровне

Платье, скользнув по телу, упало на пол, оставив девушку обнаженной перед горящим взором Радона. Пахучий дым немного смягчал ее положение, служил тонким подвижным покрывалом.

— А теперь иди ко мне, не бойся, я не обижу тебя, — Радон двинулся к ней сам, медленно и плавно, не надеясь на ее послушание. — Сегодня холодная ночь, но какая звездная! Время любви…

Налетел ветер, хлопнул оконными рамами, всколыхнул темные шелковые шторы. Маша сделала два шага назад, к запертой двери, не спуская с мужчины испуганных, широко раскрытых глаз. В напряженном молчании прошло несколько долгих минут. Пока они тянулись, Радон с Машей присматривались друг к другу, медленно кружили вокруг жаровни. Ему не хотелось применять силу, быть грубым и еще больше напугать молодую жену. Вот только время шло, и от его джентльменства толку не было, одна путаница и неловкость.