В белом плену - Анна Грай-Воронец

закончился? – спросил Геннадий Палыч, вернувшись в машину.

Марина молча кивнула, состряпав надменный вид. Она подумала, что заявить мужу здесь и сейчас о том, что она все знает, оказалось бы по меньшей мере сумасбродством. Кругом дикий лес и поля, ни единой живой души, да еще эта проклятущая авария. Мысленно она уже лежала на пляже затерявшегося среди Индийского океана острова, представляя, как чистейшее море ласкается о ее загорелые гладкие ноги.

– Есть новости? – спросила Марина, решив нарушить тишину и натянуть милое выражение лица.

– Парень там один ногу сломал. Пока Сеть ловил. Мужик-грузин ушел и не вернулся. Ни его, ни помощи. Вертолеты летают, и все мимо нас. Скажу честно, мне это все не нравится. Тот парень со сломанной ногой, скорее всего, до утра не протянет, – затем после паузы добавил. – Жрать охота.

Милая улыбка сползла с лица Марины:

– Бедолага… Как же так-то? И что, никто не может ему помочь?

– Ему нужно переливание крови. Так что шансов на спасение у него маловато, – Геннадий Палыч цокнул языком. – Нам придется ночевать в машине. И ждать помощи. Потому что идти куда-то ночью – не вариант, – Геннадий Палыч бросил взгляд на уровень топлива в баке, – и надо поберечь бензин. Береженого, сама знаешь…

Он заглушил двигатель и тяжело вздохнул, почесав лысину:

– Не было печали – купила баба порося…

Марина закуталась в шубку, закрыла глаза, прикусила губу и погрузилась в свои мысли: «Восемь тысяч рублей, и я была бы уже дома. Всего лишь восемь. Долбанных. Тысяч. И горстка смелости. Сидели бы сейчас с Димой и пили кофе где-нибудь на украшенном к Новому году Арбате. Он смотрел бы томным взглядом в мои невинные глаза и признавался мне в любви. А я бы улыбалась ему, как школьница, и стеснялась. Потом он подвез бы меня до отеля и попросил разрешения подняться со мной. А я бы ответила ему, что не сегодня, метнув откровенный взгляд. Но он вышел бы из такси и, несмотря на мои протесты, обнял бы меня. И белый снег падал бы с неба, тая на тех местах, где Дима оставлял бы свои поцелуи».

– У нас вода есть? – Геннадий Палыч разбил мечты Марины своим вопросом.

– Да. Там, сзади, – Марина показала на заднее сиденье.

Вдруг в темноте раздался истошный вопль.

Ева

Кирилл рыскал в бардачке.

– Что ты ищешь? – спросила Лена, держа в руках приготовленный бинт.

– Бутылки. Я хочу пить, а вы все выхлебали. Надо натопить снега.

– У нас есть что-нибудь поесть? Мне уже дурно, – спросила Ева.

– Если у кого-то есть какие-то съестные запасы, предлагаю скинуться ими и поделить поровну. Если до утра нас не найдут, пойду охотиться на зайца, – сказал Кирилл, набирая за пазуху несколько полулитровых пластиковых бутылок.

– И чем ты будешь его разделывать? Зарядкой от телефона? – с сарказмом спросила Лена.

– Я думаю, нам всем пора пошуршать в своих закромах, – спокойным тоном произнесла Аня, – у меня есть печенье.

– Я ем только веганское, то есть, там не должно быть ничего… – захлопала глазами Ева.

– Ева, сейчас не время для каких-то там требований, – пыталась урезонить подругу Лена.

Та открыла рот, чтобы что-то возразить, но умные мысли, по всей видимости, давно закончились, а выглядеть глупо она не любила.

– Мой чемодан темно-зеленого цвета, поищите, у меня там было some food. А я пошел, – Игорь вышел из машины и направился в сторону леса.

– А мой желтый. Ева, посмотришь сама? – попросила Аня.

Ева недовольно сморщила губы: она не любила лазить в чужих вещах, даже если это были вещи ее сводной сестры. Лена отложила аптечку в сторону:

– Пойдем, я помогу тебе. Уже темнеет, посветишь мне фонариком.

Ева накинула курточку и осторожно закрыла за собой дверь, боясь лишний раз потревожить Семена, которому с каждой минутой становилось хуже.

– Все, я за снегом, – произнес Кирилл, – машину выключил. Надо беречь бензин.

Ева с Леной открыли багажник и взялись проверять все чемоданы, сгребая найденные припасы в один пакет.

– Зря они фары включили, бензин совсем не берегут, – произнесла Лена, оглядываясь.

– Зато хоть не так печально, – ответила Ева, у которой зуб на зуб не попадал.

– Слышишь? Опять вертолеты! – Лена задрала голову вверх.

Несколько вертолетов, едва различимых в густеющих сумерках, пронеслись над их головами в сторону Москвы.

– Мужчина из этой красной машины ушел и так и не вернулся? – спросила Ева.

–Да, – Лена захлопнула багажник, – держи пакет, я пойду осмотрюсь. Может, кому помощь нужна.

Она вручила пакет Еве и пошла влево от машины, в сторону упавшего грузовика, заглядывая в окна автомобилей.

Ева открыла заднюю дверь машины и обомлела: Аня сидела на полу возле Семена и о чем-то с ним хихикала.

– Ты… ты… вообще, что творишь? – потеряла дар речи сестра.

– Ничего, мы мило болтали. Ему ведь нельзя спать.

Глаза Евы были готовы вылезти из орбит. Она ненавидела чувство ревности, потому что не умела с нею справляться. Эмоции обожгли ее, как горячий ветер в пустыне. Ева стояла, походя на растерянную курицу:

– И что? Поэтому надо было подсесть к нему поближе?

– Ева, не начинай… – пробормотал Семен.

Ева бросила пакет в салон, захлопнула дверь снаружи и побежала догонять Лену.

Вытирая слезы, она поравнялась с подругой.

– Ты чего? – удивилась та.

– Да так, с тобой прогуляться решила, – будто ни в чем не бывало ответила Ева, – Ну чего? Есть новости?

– Я поговорила с пятью людьми, у троих вот-вот закончится бензин. Вон у тех ребят, видимо, он закончился, – Лена показала вдаль, где горел костер и мелькали тени пятерых человек, – никто не знает, что происходит.

– Как ты думаешь, Семен…

– Я не знаю. Если потеря крови большая, то он может не дотянуть до утра. Ему нужно в больницу. Максимум, что я могу сделать – это зафиксировать и перебинтовать ногу, когда Игорь принесет палку. Но этого мало.

Ева почувствовала, будто в районе сердца что-то резануло и ударило по горлу. Она вытерла проступившие слезы.

Около костра раздался гогот подвыпивших людей.

– Вот молодцы. Не унывают. Пир во время чумы устроили, – прокомментировала Лена.

Девушки подошли к автомобилю с потухшими фарами. Лена осторожно постучала. Никто не ответил. Сквозь заиндевевшее стекло ничего не было видно. Она схватилась за дверную ручку, но мешкала открыть. Лена бросила вопросительный взгляд на Еву, словно спрашивая у нее разрешение. Та кивнула.

– Извините, у вас все хорошо? – спросила Лена, открыв водительскую дверь.

Внутри сидел мужчина с седой окладистой бородой. Его глаза были закрыты, а руки безвольно висели вдоль тела.

– Извините… –