Рождение Контролера - Юрий Никитин

Мы вышли на улицу, она сказала загадочно:

– У нас другие преимущества.

– Какие?

– Узнаешь.

Мещерский, как она выяснила в дороге, на месте, освободится через пять минут, что удобно, нам ехать еще минут шесть-семь.

Охрана меня уже знает, но все равно пропустили через все сканеры, вдруг инопланетянин из протоплазмы принял мой облик, а внутри даже костей нет, наконец пустили на лестницу, а там уже быстрее пробрались мимо вроде бы отсутствующей охраны к кабинету Мещерского.

Он как раз выпроваживал из кабинета двух в штатском, все-таки задержался с ними на лишние три минуты, ай-яй-яй, но ладно, это же не армия, а внешняя разведка, тут свои нормы.

Ингрид осталась в коридоре, а Мещерский, кивнув ей дружески, пропустил меня впереди себя в кабинет, гостеприимный хозяин, на ходу поинтересовался:

– Как первый день?

– Спасибо, – ответил я, переступая порог. – Обычный рабочий день.

– Коллектив устраивает?.. – спросил он. – Садитесь, у нас короткая рабочая встреча.

Я сел, сказал с усмешкой:

– У нас в отделе крепкая тоталитарная демократия с человеческим лицом. А это значит, можем действовать быстрее и эффективнее, чем в тех обществах, где демократия… чрезмерна и где голос кухарок принимается в расчет. Я имею в виду, уже существует Альянс по спасению цивилизации, а также Сингулярити Институт, Future of Humanity Institute в Оксфорде… Есть более мелкие, но все их роднит то, что они рассуждают, обсуждают, обмениваются мнениями, на этом их бурная деятельность и заканчивается.

Он рассматривал меня внимательно, изучающе, словно всего того, что наговорили обо мне аналитики, недостаточно, а вот сам от такого вот созерцания получит обо мне информации намного больше.

Хотя, мелькнула мысль, может, и получит. Человек все еще темный ящик.

– Еще не начинали собирать материал?

– Уже, – сообщил я. – Самые заметные моменты, а там будут и другие… Вот список глобальных угроз, которые назрели и уже вот-вот… Эти, которые отмечены зеленым, близки, но при всей их опасности с ними легко справиться силами местных правительств…

Он взглянул быстро, кивнул.

– Замечательно.

– Даже местных спецслужб, – сказал я, – если у вас с ними есть контакты. Правительству сообщат потом. Незачем сперва запрашивать разрешение, а потом действовать, если налицо прямая и явная угроза.

– Согласен, – ответил он. – А в отмеченных желтым?

– Это в странах, – сообщил я, – которые с нами, мягко говоря, не дружат. И могут творить козни под прикрытием властей. Разумеется, негласным.

Он быстро проглядел список.

– Контакты у нас есть и с ними. Не с правительствами, а негласно на уровне спецслужб. Думаю, сумею убедить, что эти мастера-самоучки навредят сперва им, потом всему миру. А что на красном?

Я положил перед ним на стол лист и развернул.

– Это частные лаборатории, которые вроде бы никому не принадлежат. Или относятся к различным фондам по сохранению окружающей среды, сохранению диких видов животных…

Он вчитывался внимательно, сказал с кривой усмешкой:

– Потому и забрались в самые что ни есть джунгли? Но, возможно, это и есть чудаки, одержимые идеей спасти для человечества всех ядовитых змей и скорпионов?

– Таких немало, – согласился я, – но всех подозрительных сперва тщательно проверяем. Вот список оборудования, которое заказал Фонд охраны диких животных в Тунисе…

Он просмотрел бегло, отодвинул ногтем.

– Сожалею, но мне трудно судить…

– Оборудование обычное медицинское, – согласился я, – хотя и самые новейшие разработки. Но если рядом поставить то, что получили на прошлой неделе и в прошлом месяце от других фирм, то получается единая линия секвенирования генома и сложнейших операций в ДНК.

Он кивнул.

– Продолжайте.

– Я верю людям, – сказал я, – и готов согласиться, что эту дорогущую лабораторию затащили в джунгли потому, что скромные.

– И стесняются журналистов.

– Вот-вот, – сказал я. – Такие вот подвижники и передвижники.

Он договорил:

– И потому не хотят, чтобы мешали их работе. И даже результаты не собираются публиковать в научных журналах. Верно?.. Постарайтесь узнать все, что сможете, а я позабочусь, чтобы подготовили к отправке в те места кого-то из знающих местную специфику.

– Надо смотреть на месте, – согласился я. – Знаете, Аркадий Валентинович, если честно, уже почти жалею, что занялся этим.

– Что так?

– Чем глубже вникаю, – ответил я искренне, – тем страшнее и безнадежнее. Во-первых, здорово опоздали. Во-вторых, только чудом человечество еще не уничтожили… Уже с прошлого года возникла возможность со стороны не правительств, как было давно, а от нелегалов… И вероятность уже выше двадцати процентов!..

– Да, – согласился он со вздохом, – не зная этого, жить спокойнее.

В холле с двумя в штатском беседует генерал Кременев, увидел меня, знаком повелел задержаться, а сам еще несколько минут что-то обсуждал и перетирал.

Я ждал, медленно начиная злиться, хотел было уйти, я не подчинен, наконец он отпустил собеседников и повернулся к нам.

– Спасибо, что подождали, – сказал он небрежно. – Да-да, вижу, уже кипите. Вы там в академиях к дисциплине как-то не?

– Даже со знаком минус, – заверил я. – А «спасибо» у вас – это от общения с гражданскими?.. То ли еще будет!

– Намекаете, – поинтересовался он, – что я тут слишком часто?.. Что делать, собираюсь в отставку, присматриваю место, где жалованье высокое, а сотрудники бездельничают… Что скажете насчет вчерашнего митинга по поводу завышенных ассигнований на оборону?

Я ответил с неудовольствием:

– Пятая колонна. Не я президент, всех этих борцов за права и личные свободы ограничил бы в правах по самое не могу. Что так смотрите? Да, арестовывать, предъявлять обвинения…

Генерал посмотрел на меня исподлобья, но в прищуренных глазах мне почудилось одобрение.

– У нас не тоталитарное государство…

– Уже, – возразил я. – Весь мир тотализируется. Стремительно!.. Иначе не выжить. Чтобы демократии выжить, она должна стать тоталитарной. И очень жестко реагировать на угрозы.

Он хмыкнул.

– Интересно… А в чем этим борцам за личные свободы можно предъявить обвинения?

Я поморщился.

– Да в чем угодно! Хоть наркотики им подбросьте, да что угодно. Эти мерзкие твари, что могут погубить весь род человеческий, должны быть интернированы. Я, знаете ли, сам люблю покричать о злоупотреблениях нашей тоталитарной власти, но когда приходится выбирать между тоталитаризмом и полным истреблением человечества, то лучше тоталитаризм!..