Как царь Горох с грибами воевал? Рассказы - Яра Рубин

– квадратная. Хотя, я и не помню, что много выпил. А может, по этой причине и не помню. Во всяком случае, было весело, никто не фонтанировал – это важно, хотя пьянка не считается удавшейся, если хотя-бы один бахчисарайский фонтан не пришел в действие. Ладно, меньше слов, больше дела. Обнявшись со всеми, кому не спалось (Стаханов, София и Геннадий), попросил Соню заварить мне кофе.

Щепки затрещали в огнище, а я тем временем отправился всех будить на завтрак. Однако они этого не хотели. Кто-то просто не реагировал, кто-то просто непристойно выражался. Осталась последняя палатка. Михаила. Разбудить его было важно, ведь он должен был приготовить завтрак. Я залез к нему в палатку, поцеловал в щечку и прошептал на ушко настолько интимные слова, что мои руки сводит от самой мысли написать их. Не открывая глаз, он прошептал.

– М… Это ты, кисечка?

– Да…

– Хорошо, а то подумал, что сейчас Сонечка будет заебывать.

– Просыпайся, зайчонок, мы развели огонь, нужно жрать готовить.

– Сделай мне кофе, пожалуйста, я уже встаю.

– Тебе со сгущеночкой?

– Если ещё осталась… Спасибо тебе.

На его лице отразилась улыбка, которую дарят лишь самым близким и любимым людям. Повторить ее без должного эмоционального наполнения, не получится. Она будет лишена той энергии. Это называется любовью. Ради одной такой улыбки от любимого человека, стоит бороться со зноем, ненастьем и прочими бедами. Любовь – не только физическое влечение, это уважение и доверия. Это вера в то, что этот человек самый лучший из всех, когда-либо существовавших и существующих. Это религия. Знать, что в трудный момент, тебя не предадут и не выкинут на скоростной трассе жизни, торговать телом. Платоническая любовь. Бескорыстная любовь. Любовь в чистом виде. Это любовь ради любви. Это я мог сказать про каждого, кто находился в этом лагере.

Я вышел из палатки и ступал по грязи, которая образовалась после дождя. С каждым шагом, я проваливался в неё, но приближался к Соне, которая протянула мне чашечку растворимого кофе. Поблагодарив бариста и отыскав в завалах с провизией сгущённое молоко. В этот момент, Миша выходил из палатки, поблагодарил меня и крикнул.

– Эй, а что, плов весь съели, чтобы мясо жарить?

– Пошёл нахуй! Твой плов, даже муравьи не едят! – выкрикнул Гена.

И это не было гиперболой или клеветой. Какое-то время спустя я ознакомился с содержимым казанка. Плов даже не поменял цвет, запах. Чёрт, в нем не было ни одного насекомого! Он даже не промок, хотя его ничем не накрывали!

– Ладно… сейчас сделаю.

– У тебя семь часов, время пошло. – с ухмылкой произнес я.

К тому времени, как я это сказал, оставшиеся вылезали из своего ночлега, кроме Влада, который не подавал признаков жизни. Но в куда худшем состоянии была пассия Александра, которая, закутавшись в плед до конца вечера держалась за голову и наблюдала за костром и думы гадала. В её глазах виднелись мысли по меньшей мере планетарного масштаба. Ей не хватало в руке лишь черепа.

– Что, может опохмелиться? – предложил я принцу датскому, но ответа не последовало.

– Давай чашку – произнес Картон старший.

– Срочно! Стакан! Спирт из бутылки выветривается! Мы несем потери! И запивон! – прокричал я, от чего человек в пледе съежился и стал походить на ежика в алко-тумане.

Чем ценны друзья? Они поддержат любую тобой сказанную ересь, в большинстве случаев, они, конечно, скажут, что ты балбес (в грубой форме), но не в укор, а как одобрение твоих действий и принимают правила игры. Влад Стаханов, в срочном порядке нашёл и кинул металлическую “сиротскую чашку” таких размеров, что даже если весь мир бросит по монете, она не заполнится. Не успел я её поймать, как Миша уже переливал тот самый кофе, который был сделан для него, в мою чашу. И вишенкой в этом алко-торте послужил самопальный коньяк, который дядя Егор твердой рукой плеснул в кухоль. Бережно, чтя технологию он производит его в гараже. Качество его продукции всегда на высшем уровне, для себя же делает. Не магазинный же пить?

– Ну, будьмо! – недолго думая произнес дядя Егор и ударил своей чашей о мою.

Кофе с коньяком – блядский напиток (в данном случае, от слова блядь – проститутка), мог бы кто-то сказать. Но на это у автора один ответ. Посмотри в зеркало. С этим отражением уже ничего не поделать. На что ты время тратишь? Чего ты добился в свои года? Посмотри на брата деда сестры любовника троюродного шурина приемного отца. У всех машины, квартиры, как у людей. А у скольких твоих друзей уже была свадьба? Они счастливее тебя, успешнее. Прошу прощения. В тот день, он помог мне взбодриться и вспомнить свое имя, так как лучшее утро – это то, которого ты не застал.

Картону старшему было лет пятьдесят, его лицо украшала выцветшая от времени, небрежная, но стильная борода, а на голове были уже заметны залысины. Тяжело было представить, что когда-то, у златокудрого Аполлона появятся залысины.

– Дядь Егор, а вы в молодости, дули? – спросил Миша дядю Егора.

– Чего? – с явным непониманием спросил дядя Егор, закуривая сигарету.

– Ну, как вы развлекались? – уточнил Мишаня, переворачивая гриль.

– Как и все. Баб ебал и бухал. Если бы в армии здоровье не потерял, то продолжал бы.

– Баб ебать или бухать? – спросил Миша

– Миша, блядь, вот лучше бы не пиздел, а плов нормальный, эт самое, приготовил. – сказал дядя Егор.

– А где вы служили? – спросил я.

– Где, где… На дальнем востоке. Там пиздец. – посмеявшись сказал, делая сигаретную затяжку. – Меня, из солнечного региона, где снег бывает только на картинках или выпадает, что его даже не заметно и тает моментально. Кому я говорю, земляки же. Два года я проебал там… Да… И здоровье я там оставил… Снег выпадал такими слоями, что двери приходилось выламывать и копать дорогу. Вообще, тяжелые были времена. Я-то там бухать и стал – греться же надо было. Похуй всем было на устав, все пили. И курить там научили, потому что, эээ… Закон! Кто не курит, тот работает… Да… Но было проще жить. Воровали меньше. Ты знал, что все, каждый служит одной цели. Была идея, эээ… но по большему счету, пиздец был и тогда, и сейчас. И идея особо не меняет сути.

– Да… Времена идут, всё меняется. А гниль как сидела, так и будет… А, какая музыка была ходовой? – спросил я, подкидывая дровишек в диалог.

– Ты же видел пластинки дома. Всё тоже самое, этот… э… Маккартни,