Властитель ее души - Александра Айви

— Что?

— Вы не были одним из доноров?

От неожиданности Сальваторе разразился смехом:

— Нет, я не страдаю комплексом Бога.

— Правда? — спросила Харли.

Сальваторе пристальным взглядом осмотрел ее тонкую фигурку, чувствуя, как от его желания разогревается воздух вокруг.

— Создавая вас, я не хотел, чтобы вы были моей дочерью. Я хотел создать свою королеву.

Харли была искренне благодарна Сальваторе за то, что он избавил ее от внезапно возникшей мысли, что он мог быть ее отцом. От этой мысли у нее помутилось сознание и ослабели колени.

— Королева? — облегченно спросила Харли, хотя сейчас звучание ее голоса больше походило на сдавленный писк.

— Да, такова ваша судьба, — улыбнулся Сальваторе.

— Не говорите этого.

— То, что вы закроете глаза на свою судьбу, не изменит ее.

Как же Харли хотелось стукнуть кулаком этого самодовольного ублюдка! Она никогда не верила в судьбу. Но даже если бы и поверила, то меньше всего хотела бы стать частью гарема этого несносного вара. Пусть даже королевой.

Внезапно Харли поймала себя на мысли, что ею овладевает не ярость, а нечто другое. Неужели волнение?

— Слушай, заткнись, — прошипела она в ответ.

Сальваторе всматривался в разделяющийся надвое проход, не желая сейчас ругаться с Харли. Ситуация была не из приятных, учитывая, что здесь почти не было запахов, а вары, как и все оборотни, по нему определяли направление.

Сальваторе еще долго стоял на месте, не решаясь сделать выбор. Наконец, пожав плечами, он показал рукой на левый проход:

— Идем сюда.

Мнения Харли он не спросил, и она пошла следом. Впрочем, когда они надежно спрячутся от Каина, она уж сумеет избавиться от этого высокомерного короля варов.

— Я бы не хотела заблудиться здесь, — сказала Харли.

— А что изменилось с тех пор, как мы пошли сюда? — шутливо спросил Сальваторе.

Глухая тишина вновь навалилась на нее, впереди маячила широкая спина Сальваторе, вот уже в который раз сворачивающего за повороты довольно узкого хода. Только теперь плечи Сальваторе ссутулились под грузом усталости и безысходности. На его одежде проступали багровые пятна.

Кровь? Когда же он поранился, и почему эти раны не зажили?

Если эти раны действительно глубоки, то почему он не обратился в волка? В образе волка у оборотней заживают даже самые страшные раны.

На этом поток мыслей Харли был прерван. Им пришлось пригнуться, чтобы пройти в особенно низкий проход. В тишине подземелий прозвучал отчетливый щелчок.

— Что это? — прошептала Харли, уже зная, что это не к добру.

Сальваторе развернулся на месте, схватил Харли за руку и толкнул назад:

— Беги!

Надо ли говорить, что Харли пулей вылетела из тесного прохода.

— Что это? — вновь спросила она на бегу.

— Ловушка, — ответил Сальваторе.

За спиной раздался скрежет трущегося металла. Харли бежала, ожидая всего чего угодно. Например, что на головы опустится потолок или под ногами разверзнется пол. Каково же было ее удивление, когда из щелей, открывшихся в стенах, полетели серебряные стрелы.

— Вот черт! — Харли остановилась, поняв, в чем дело. Затем пригнулась и, стараясь не поднимать голову, бросилась сквозь тьму. Одна из стрел царапнула ее руки, а две другие пролетели прямо над головой. Харли потеряла счет времени, продираясь сквозь поток стрел.

Но вот туннель со стрелами остался позади, и Харли осознала, что Сальваторе не идет следом за ней, а лежит лицом вниз в нескольких метрах от нее.

— Сальваторе? — неуверенно окликнула Харли.

Он поднял голову и сверкнул глазами в полумраке прохода.

— Беги, не останавливайся!

Ловушка все еще работала, и стрелы периодически долетали до них. Харли понимала, что не может оставить Сальваторе, особенно теперь, когда он ранен. Ну почему у нее не было его способностей!

— Черт! — Харли осторожно положила одну руку на плечо Сальваторе, а другой обхватила его вокруг талии. После этого ей удалось передвинуть его в безопасное место. — Что случилось?

— Когда Леве взорвал клетку, в моем плече застряли осколки серебра, — с неохотой признался он. — Они истощают мою силу.

Конечно, это вполне объясняло и его неспособность к превращению, и его слабость, однако Харли не могла избавиться от чувства, что он чего-то недоговаривает.

— Нам нужно найти место для отдыха, — решила Харли, чувствуя, что начинают подкашиваться и ее ноги. Она тоже устала бежать в неизвестность по петляющему и сужающемуся туннелю.

— Здесь лучше не останавливаться, — сказал Сальваторе. — Этот туннель опасен.

Харли вздохнула, пытаясь не замечать богатого мускусного запаха, исходившего от крепкого мужского тела. Она внушала себе, что исходивший от него жар ничуть не трогает ее, хотя от него у нее перехватило дыхание и сердце забилось быстрее.

— Вы всегда настолько упрямы? — неожиданно спросил Сальваторе. Он уже встал, и на его лице играла лукавая улыбка, от которой Харли почувствовала слабость в коленях. — Признайте, я же очарователен.

«Очарователен?! Да в гробу я видала ваше очарование!» — мысленно возмутилась она. Хотя, если подумать, то даже в грязи, в порядком измочаленном костюме и со спутанными волосами он все еще был великолепен.

— Вы — моя головная боль, — сказала Харли, все больше раздражаясь на его поддразнивания.

— Меня радует, что я нашел свое место в вашей прелестной головке, — невозмутимо произнес Сальваторе, прищурившись. — Осталось немного подождать…

— А я думала, что вы хотите выйти из этого туннеля, — нахмурившись, заметила Харли.

Внезапно он протянул руку и уперся в стену:

— За этой стеной есть выход.

Харли попыталась отвлечься от присутствия Сальваторе и сосредоточиться. И точно, их голоса звучали в этом месте по-иному.

— Да, я тоже чувствую это, — ответила Харли. — Но как мы туда попадем?

Сальваторе выпрямился и чуть отошел от нее.

— Есть только один способ сделать это, — произнес он.

Харли хотела ответить, что не видит спасения, но Сальваторе стремительно развернулся и пнул стену. Под его ногой в стене разверзлось довольно большое отверстие, за которым был виден проход.

Не желая размышлять о том, что было бы, если бы перед ним стоял человек, Харли принялась оттаскивать камни. Но приглядевшись, она заметила, что это была засохшая глина. Меж тем Сальваторе пытался сдвинуть самый большой камень.