Ложная девятка - Аристарх Риддер

такая результативная. Восемь им на уровне области ни разу не забивали.

Ну как в этой ситуации не порадоваться.

Я, на самом деле, тоже рад. Ну если такой перформанс не заметят в орловском «Спартаке», то мне с ним точно не по пути.

Правда, уже через пару минут я понял, что моё выступление заметили. Еще как заметили.

Дверь в раздевалку «Торпедо» открылась, и на пороге показались двое. Среднего возраста мужик в спортивном костюме, таком прям типично советском, и высокий широкоплечий старик с зачесанными назад седыми волосами. В отличие от своего спутника он красовался в светлом пиджаке, брюках и синей рубашке.

При виде вошедших Прокопенко, который со смехом обсуждал перипетии матча со своими игроками, осекся на полуслове, посмотрел на меня, а потом громко сказал, обращаясь ко всем:

— Так, мужики, на полтона пониже. У нас важные гости.

Пожилой подошёл к тренеру «Торпедо» и протянул ему руку.

— Иван Петрович, здравствуй, дорогой. Сыграли вы сегодня… моё почтение. И давай я сразу тебя познакомлю с Владимиром Ильичом Горбулиным. Он мой сменщик на посту главного тренера нашего «Спартака».

— Здравствуйте, товарищ Горбулин, — сказал Прокопенко, — очень приятно познакомиться.

— Взаимно, Иван Петрович. Вы сегодня очень хорошо сыграли. Особенно вон тот молодой человек, — тренер «Спартака» не стесняясь показал на меня и улыбнулся.

— Да, это Ярослав Сергеев, наша гордость. Товарищи, вы уж извините нашего вундеркинда, что он сидит. Ему один из ваших архаровцев немного экипировку подпортил, вместе с ногой, — насчёт экипировки Иван Петрович прав, гетру мне распороли, да.

— Что-то серьезное? Может быть стоит послать за врачом? — встревожился Горбулин. — Николай Августович, посмотрите, что у пацана с ногой.

Старик тут же подошёл ко мне, ничтоже сумняшеся сел на корточки и достаточно профессионально ощупал ногу.

— Тут ничего страшного нет, ушиб и ссадины. Но надо это всё дело обработать. Иван Петрович, тут недалеко в парке мороженое продают, пошли кого-то из своих за льдом. Я пока ссадины обработаю и повязку сделаю.

А молодец дед, мигом сориентировался. Видно, что он в футболе профессионал.

Повязку он сделал тоже очень умело: обработал ссадины йодом, наложил стерильную повязку, и мы стали ждать, пока Юра Привалов, один из запасных «Торпедо», который не выходил на поле, сбегает за льдом.

И пока мы ждали, тренер «Спартака» завёл очень важный для меня разговор. Прокопенко быстро понял, куда всё идёт, и попросил игроков «Торпедо» очистить помещение. К чести мужиков, они и сами были не дураками, и в раздевалке остались только Иван Петрович, Горбулин и Бастиан.

— Слава, ты сегодня очень хорошо сыграл, честно сказать, я такого давно не видел.

— Спасибо, Владимир Ильич, мне очень приятно.

— Скажи, а какие у тебя вообще планы на жизнь?

Ну как какие? Стать звездой в СССР и уехать играть в Европу, вот какие. Вслух, правда, надо говорить другое. Урезать, так сказать, осетра.

— Планов у меня много, Владимир Ильич. А что?

— У тебя настоящий талант, Слава. Уверен, что ты сможешь стать футболистом высокого уровня. Может быть, даже игроком сборной. И я как тренер орловского «Спартака» хочу тебе в этом помочь и приглашаю тебя в мою команду.

Есть! На данный момент это именно то, что я и хочу услышать! Да, да и еще раз да!

Жаль только есть определенные сложности, связанные с возрастом, но думаю, что они решаемые.

— Мне в августе будет всего шестнадцать, Владимир Ильич. Я смогу совмещать учёбу и футбол?

— Конечно сможешь! Ты не первый школьник-самородок в советском спорте. Всё решаемо. А после десятого класса ты поступишь в наш пед. институт на физическое воспитание, будешь учиться и играть у нас.

— Если так, то я только за. Правда, вам же нужно еще и с родителями моими поговорить.

— О, этим мы займёмся в ближайшее время. Прямо завтра заеду к твоим родителям. Оставь адрес.

— Договорились, — обрадованно сказал я.

В этот момент в раздевалку зашел Привалов со льдом. Бастиан сделал мне ледяной компресс, и первый этап переговоров завершился.

С помощью Игоря Федорова я доковылял до автобуса, и «Торпедо» отправилось домой.

* * *

Где меня ждал скандал в исполнении мамы и неприятный сюрприз от отца. Но обо всём по порядку.

Когда я с помощью Ивана Петровича доковылял до двери нашей квартиры и позвонил, дверь открыла мама.

И как только она увидела, что я хромаю, то сразу же завелась. Когда я с помощью Ивана Петровича добрался до дивана в гостиной, она на него чуть ли не заорала:

— Я знала, что этим всё закончится. Знала! Что с ногой? Ваня, отвечай, что вы сделали с моим сыном! — тренера «Торпедо» мама знала, как-никак и он, и отец из, скажем так, одной тусовки.

— Лен, ничего серьезного, обычный ушиб. Где Георгий Саныч? У нас со Славой есть новости, — правильно, Иван Петрович, мама у меня сейчас не в том состоянии, чтобы говорить ей о «Спартаке». Тут отец нужен.

— Уехал он. В командировку.

— Как в командировку? — настал черед мне удивиться. — Сейчас? Он же утром никуда не собирался.

— Вот так, позвонили из Москвы и срочно вызвали на ЗИЛ, на неделю.

Твою мать! То, что отца вызвали на ЗИЛ, в принципе понятно, его завод — один из важных филиалов этого автомобильного гиганта. Собственно, и наша городская команда называется «Торпедо» тоже из-за тесной связи отцовского завода с ЗИЛом.

Но как же невовремя! Завтра Горбулин приедет разговаривать с родителями о моём футбольном будущем.

А тут такой облом. И что теперь делать?

— Да, ситуация, — раздумчиво сказал Прокопенко. — Тут такое дело, Лен. Слава очень понравился Горбулину, тренеру орловского «Спартака». И он хочет пригласить твоего сына в команду.

— Понравился, значит?

— Да, очень. Он, как и я, и как и Георгий Саныч, считает, что у Славы талант. Завтра Горбулин лично хочет приехать и поговорить с тобой и мужем. Но раз уж Георгий Саныч в командировке, то, наверное, лучше перенести это дело. У меня есть телефон, я позвоню. Не ему, а Николаю Бастиану, он бывший тренер «Спартака» и мой знакомый. Николай передаст, что время не очень удобное.

— Нет, почему не удобное. Очень даже удобное, — сказала мама. — Раз уж вы все считаете, что у моего сына талант, это всё меняет. Пусть приезжает этот твой