Мифы воспитания. Наука против интуиции - Эшли Мерримен

Вранье приобретает новые функции: с его помощью ребенок может усилить свою власть и ощущение контроля, он может манипулировать друзьями, дразня их, может хвастаться для укрепления собственного статуса и даже в некоторой степени управлять родителями. Начиная с начальной школы, многие дети начинают врать сверстникам, копируя поведение других детей. Это способ привлечь к себе внимание или выпустить пар. Дети могут врать для самоутверждения, когда чувствуют, что в чем-либо отстают от сверстников. Резкое учащение случаев вранья указывает на то, что в жизни ребенка что-то изменилось и он очень переживает по этому поводу. «Вранье — это часто симптом другой серьезной проблемы, — объясняет Талвар. — Это детская стратегия выживания».

В ходе долгосрочных исследований было установлено, что шестилетний ребенок, который часто врет, может со временем «перерасти» такое поведение. Но если вранье превратилось в наработанную тактику, которая помогает ему находить выход из сложных социальных ситуаций, ребенок может продолжать врать долго. Приблизительно треть детей так и поступает, и если они обманывают в семь лет, то с большой вероятностью будут делать это и в более зрелом возрасте. Дети «подсаживаются» на вранье.

Во время игры в подглядывание ведущий может задать вопрос: «Ты обещаешь говорить мне правду?» Ребенок соглашается. Ведущий продолжает: «Ты посмотрел на игрушку, когда я выходил из комнаты?» Обещание говорить правду уменьшает количество случаев вранья на 25 %.

Иногда перед тем, как задать вопрос о том, подсматривал ли ребенок, сотрудник лаборатории Талвар может рассказать короткую историю. Например, притчу о мальчике-пастухе, который то и дело ради забавы кричал «Волк!», в конце которой волки съедают и мальчика, и овец, потому что его крикам уже никто не поверил и не пришел на помощь. Как вариант можно прочитать ребенку классический рассказ из жизни Джорджа Вашингтона. Молодой Джордж признаётся отцу, что случайно срубил вишневое дерево новым топором. Отец будущего первого президента США говорит: «Я даже рад тому, что ты срубил эту вишню. Ты сказал правду, и это важнее, чем тысячи вишневых деревьев».

Как вы думаете, какая из этих историй более эффективна для борьбы с враньем? Задав этот вопрос на нашем сайте, мы получили более тысячи ответов. 75 % читателей отдали голоса истории о мальчике-пастухе. Тем не менее, по результатам проведенных Талвар экспериментов, после знакомства с этой притчей дети врали даже чаще обычного.

А вот послушав о Джордже Вашингтоне и вишневом дереве, мальчики врали на 75 %, а девочки — на 50 % реже.

Можно подумать, что история «работает», поскольку Вашингтон — национальный герой страны и детей учат следовать примеру одного из отцов-основателей США. Но Талвар работает в Канаде, к ней приходят канадские дети, и самые маленькие из них никогда не слышали о Вашингтоне. Чтобы исключить «фактор знаменитости», Талвар заменила имя Вашингтона на совершенно произвольное и провела эксперимент на детях постарше. Дженерик имел тот же результат.

Так почему же одна присказка «работает» плохо, а другая отлично? И как ответ на этот вопрос поможет научить наших детей меньше врать?

История с мальчиком-пастухом заканчивается его наказанием, а наказание за ложь для детей совсем не новость. 92 % пятилетних детей отвечают положительно на вопрос, является ли вранье неправильным поступком. А когда взрослый уточняет, почему это так, большинство отвечают, что за это наказывают. Маленькие дети рассматривают риск вранья только с точки зрения самозащиты. Чтобы усвоить более сложные моральные соображения, детям требуются годы. Только к достижению одиннадцатилетнего возраста большинство начинают осознавать разрушительный эффект вранья. 48 % детей называют основным отрицательным моментом вранья разрушение доверия, а 22 % считают, что оно приносит чувство вины. Но даже в этом возрасте треть детей считают, что основная проблема лжи только в том, что за нее наказывают.

Чтобы понять, насколько сильно маленькие дети ассоциируют вранье с наказанием, учтите следующее: 38 % детей пятилетнего возраста считают ругательные и матерные слова враньем. Почему? Потому что в их представлении ложь — это слова, за которые тебя наказывают или ругают. Мат приводит к тому, что тебе начинают читать мораль. Следовательно, плохие слова — ложь.

Если начать сильнее наказывать за вранье, дети воспримут это исключительно как увеличение личного риска в случае, если вранье будет обнаружено. Это отвлекает их от понимания того, что ложь влияет на окружающих людей. Исследователи установили, что дети, живущие в постоянном страхе наказания, не лгут реже или меньше. Они просто становятся искусными обманщиками с младых ногтей, и их реже ловят на вранье. Талвар провела вариант теста с подглядыванием с детьми из обычных школ Западной Африки. Она писала, что в африканских школах «учителя били учеников по головам, щипали их и лупили разными предметами за любой проступок. Например, за то, что ребенок забыл карандаш или допустил ошибку в домашнем задании. Иногда хороших учеников заставляли бить провинившихся». Если среднестатистический ребенок из Северной Америки подглядывал через пять секунд, «дети в африканских школах ждали гораздо дольше: 35 или даже 58 секунд. Однако количество подглядывавших оказалось совершенно одинаковым. Потом эти дети врали и продолжали врать. Они пускались во все тяжкие, потому что, если тебя уличат во вранье, последствия будут очень серьезными». Даже трехлетки делали вид, что не могут отгадать название игрушки, хотя они подсматривали. Они понимали, что если произнесут название игрушки, то выдадут себя, а стремление угадать оказалось слабее страха быть пойманным. Такие дети ничем себя не выдавали и контролировали все сказанное. Шестилетний Ник не обладал этой способностью. Даже исключения угрозы наказания было недостаточно для того, чтобы дети вели себя честно. Во время эксперимента ведущий мог заверить: «Я совершенно не расстроюсь, если ты подсмотрел. Не имеет значения, подсматривал ли ты». Родители регулярно используют такой «ход». Но дети не очень верят таким словам, они не доверяют обещаниям не наказывать их. Они рассуждают так: «Родители не хотят, чтобы я подглядывал. И если я скажу им, что не делал этого, они, скорее всего, будут счастливы».

В такие решающие моменты дети хотят вернуть ваше хорошее к ним расположение. Поэтому мало сказать шестилетнему ребенку: «Я не расстроюсь, даже если ты и подглядывал. Скажи правду, и ты сам этому будешь рад». Это довольно значительно снижает количество случаев вранья, но не будем забывать, что шестилетний ребенок не хочет сделать сам себя счастливым. Он хочет, чтобы родители были счастливы и довольны им. Поэтому лучше сказать следующее: «Я не расстроюсь, даже если ты и подглядывал. И если ты скажешь мне правду, я буду очень доволен». Вот вам предложение, в котором есть и индульгенция проступка, и способ вернуть родительское расположение. Талвар объясняет это так: «Маленькие дети врут, чтобы угодить вам, сделать вас счастливыми». Поэтому уверение, что правда сделает родителя счастливым, меняет изначальное представление ребенка о том, что родитель будет счастлив, услышав хорошие новости. Теперь ребенок знает, как вам угодить.

Именно поэтому рассказ о молодом Джордже Вашингтоне и вишневом дереве столь эффективен. Джорджа прощают за то, что он сказал правду.