Сердцу не откажешь - Марина Серова

Два прожектора хорошо освещали часть аэродрома. Прекрасно просматривалась трасса, огороженная в несколько рядов старыми покрышками. Пять разноцветных картов уже стояли на старте. Гонщики, готовые сорваться в любую секунду, подгазовывали и ждали команды. Судья в щегольском белом спортивном костюме держал флажок над головой и давал отсчет. Чуть дальше на небольших трибунах о чем-то шумно совещалась кучка людей, а возле большого черного джипа стояли еще несколько человек. Я огляделась. Вместо шлагбаума были наскоро сваренные из арматуры ворота, из открытых дверей ангара пробивался тусклый свет и были видны еще несколько картов.

Наконец старт был дан, взревели двигатели, и маленькие машинки сорвались с мест, теперь я смогла различить номера на спинках сидений и капотах. Свой наблюдательный пункт я устроила на бывшей метеоплощадке в будке без крыши для измерительных приборов. Сейчас в ней хранился инструмент для уборки. Я удобно уселась на столе, к которому, наверное, раньше крепилось оборудование, и, высунув голову наружу, наблюдала за происходящим, уверенная, что меня не видно.

Когда я еще буду зрителем на гонках? Я решила провести время с двойной пользой для себя и побыть болельщицей ярко-красной машинки. Она стремительно набрала скорость и неслась по кругу, ловко объезжая препятствия и плавно закладывая виражи.

Я достала свой мобильник и включила функцию ночного видео. Может, и пригодится такая запись. Я навела камеру на трибуны, на карты, на припаркованные автомобили, на джип и людей около него. Однажды мне очень помогла любительская видеозапись.

Пока я снимала, карты успели сделать по нескольку кругов по трассе, публика криками подбадривала гонщиков, у джипа же народ в черных костюмах не проявлял особого интереса к гонкам, разговаривая о чем-то между собой. По взмаху флажка я догадалась, что пошел последний круг гонки, люди сбежали с трибун и встали ближе к финишу, чтобы было видно, какой карт придет первым. Мой красный с номером «три» явно лидировал, шел с большим отрывом и первым пересек финишную черту. Судья взмахом флажка отметил победителя.

Мне было хорошо видно, как к остановившимся машинам бросились техники и стали их осматривать. К пяти картам добавился из ангара еще один, и они вновь выстроились на старте. Народ вернулся на трибуны и стал ждать очередной гонки. Я теперь болела за черненького новичка. На этот раз кругов было сделано явно больше, первой опять пришел красный. Потом все опять повторилось.

Из своего наблюдательного пункта я пыталась разглядеть болельщиков, но было далеко и темно. Как бы подобраться ближе к участникам? Абсолютно негде спрятаться!

В это время закончилась очередная гонка, и все карты порулили к ангару. Как! Уже все? Тут я увидела, что болельщики заспешили к джипу. На капоте уже были разложены какие-то разноцветные полоски бумаги, и один из обладателей костюмов, склонившись, что-то подсчитывал. Рядом замерли в ожидании болельщики. Наконец мужик в черном костюме повернулся, держа в руках несколько разноцветных бумажек. Подошел второй и выложил на капот три перетянутые резинками значительные стопки купюр. Вот теперь меня никто не заметит!

Я выбралась из будки, прихватив метлу, и не спеша пошла к ангару. Сойду за обслуживающий персонал? Скорее за Бабу-Ягу…

Среди болельщиков молодежи не было, видимо, ставки делались по-взрослому. Значит, стоит посмотреть на тех, кто в ангаре. А для этого надо преодолеть хорошо освещенный участок перед входом. Пока на меня никто не обратил внимания, я, не таясь, прошла мимо припаркованных машин и зашла в огромные ворота бывшего гаража для самолетов. В дальнем углу возле картов суетились механики и гонщики, посередине у длинного стола, заваленного сумками, спиной ко мне стоял мужчина с флажками старта и финиша, а рядом с входом стояли две большие бочки и высокий стеллаж. Раньше в его ячейках хранились шлемы, парашюты, сумки с полетными заданиями, карты и другая нужная и ненужная мелочь, а за ним находились стол и стул дежурного. Не бросая метлу, я юркнула за стеллаж. Стол оказался на месте, а вместо стула в углу было что-то навалено. Я присела на кучу тряпья и стала наблюдать через сквозные ячейки стеллажа за происходящим.

Снаружи раздались радостные возгласы и хлопки пробок от шампанского – везунчики получили свое вознаграждение, а в ангар вошел один из солидных в костюме, подошел к столу в центре и небрежно бросил несколько конвертов, один протянул судье.

– О следующем состязании сообщу позже, – процедил он и удалился.

Мне было слышно, как машины стали уезжать с территории аэроклуба.

Возня с картами закончилась, и люди стали молча стягиваться у стола. Гонщики на ходу стали расстегивать «молнии» своих ярких костюмов и стягивать их с себя, оставаясь в одних трусах и обтираясь полотенцами. На столе появилась большая коробка, из которой судья стал извлекать бутылки с водкой, пакеты с помидорами, тарелки с люля, курицу-гриль и батоны хлеба.

Я всматривалась в незнакомые лица. Кроме судьи, все остальные были не старше восемнадцати лет. Лица судьи мне пока не было видно, но, когда он снял с головы бейсболку, по плечам рассыпалась красивой волной копна волос. Толик? Он быстро сервировал незатейливый стол, разливал по пластиковым стаканам водку и вручал подходившим бумажные конверты. Тостов не было, просто залпом выпивали содержимое и хватали с тарелок еду. Пустые стаканы опять наполнялись. Я смотрела, по сути, на подростков, которые, не морщась, глотали обжигающую жидкость, и думала, какая пропасть между ними и такими, как Илья.

Судья не пил, наверное, он за рулем. Я подсчитала состав компании – пять гонщиков, два механика, судья, всего получается восемь человек. Значит, где-то есть еще один непьющий.

– Все, ребята, сворачиваемся. – Я сначала услышала голос, а потом увидела мужика, стоявшего рядом с моим укрытием. – Через пять минут вырубаю свет. – С этими словами он вышел из ангара.

– Я сам выключу, – крикнул ему вслед судья.

Щиток с рубильниками находился прямо над моей головой. Нужно срочно менять диспозицию или раскрываться и нападать. Я подобрала метлу и укрылась под крышкой стола. Мне, естественно, хотелось, чтобы машина, которую поведет судья гонок, отъезжала последней.

У стола слышался пьяный хохот, парни уже переоделись и распихивали по сумкам свои гоночные костюмы и мокрые полотенца. Послышались шаги, и я увидела перед собой ноги в белых спортивных штанах.

– Толик, – тихо позвала я, выбираясь из-под стола и на всякий случай не выпуская из рук черенок метлы.

– Кто здесь? – Человек дернулся от неожиданности.

– Не бойся, мне нужно с тобой поговорить, – твердо сказала я, но встать в полный рост не решилась.

Сейчас я хорошо видела смазливое ухоженное лицо молодого парня. Оно выражало откровенный испуг и полное непонимание происходящего. Рука, не дотянувшаяся до щитка, так и висела в воздухе.

– Толян, ты где? – Пьяный голос раздался совсем близко. – Вырубай, поехали.

– Атас! Чужой! – заорал Толик и бросился к выходу, забыв про свет.