Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) - Диана Ибрагимова

– Ты погляди, главарь, какого здорового я зарезал!

– Нож мой где? – сурово спросил Авердо.

– Так под ним и остался. – Летфен сконфуженно почесал затылок. – Ты бы мне его всё равно не дал.

Авердо отсёк гронулью голову и заставил обессилевшего Летфена нести её до самого города. На площади, куда затащили повозку, уже столпились язычники во главе с Синлем. Эна стояла в стороне и нервно мяла в руках подол бордового платья. Летфен радостно помахал ей, показывая на трофей, но девчонка выглядела бледной и отстранённой, и даже не взглянула на него. Летфен решил, что она боится, и пожалел, что её отец недалёкого ума, раз собирается заставить дочь приручить такую зверюгу прабабкиным шептанием.

– Получай товар, – сказал Авердо, подходя к Синлю. – Я его пришиб маленько, но скоро очнётся.

Язычники обступили клеть. Синль осмотрел гронула и отдал главарю кошелёк, прежде наклонившись и прошептав что-то на ухо. Авердо обернулся в сторону Летфена и кивнул:

– Пять монет, и он твой.

Синль молча доплатил, и двое его сыновей направились к Летфену.

– Держите, не испачкайтесь. – Он протянул им голову.

– Тащите его в храм, – приказал Синль. – Начнём обряд, как только гронул очнётся.

Парни схватили недоумевающего Летфена. Выпавшую из его рук голову, присвистнув, подхватил кто-то из людей Авердо.

– Главарь, ты что, продал меня?!

– Ага, продал, – кивнул тот, пряча кошель за пазуху. – Выгодно продал. Ни за одно мясо на рынке столько не платят.

– Эй! Вы чего со мной делать собрались?! Пустите!

– Дочь сказала, что ты осквернил наш храм, – холодно произнёс Синль. – Мы должны очистить его и принести жертву богам, иначе гронул не подчинится.

В кабинете старика Майернса ничего не менялось вот уже много лет. С выцветших тканых гобеленов смотрели короли и лорды в богатых одеждах, коленопреклонённые послы, воины и охотники с соколами на руках. В центре комнаты стояли тяжёлые дубовые кресла, крытые кожей тёмно-синего цвета. На полу возле огромного, отделанного золотом стола, лежала шкура рыси. В дальнем углу темнел давно позабытый камин – скопище пыли и место для хранения курительных трубок.

Скрывать своё присутствие в главном замке оказалось непросто, поэтому работать приходилось ночью. Двести пятьдесят четыре проклятых приглашения предстояло приготовить к завтрашнему утру. Листы выбеленной бумаги пестрили печатями, похожими на пятна засохшей крови. Спина затекла, руки вымазались в чернилах и краске, а злосчастная стопка никак не заканчивалась. Хотелось накрыть яркие светильники колпаками и вздремнуть хотя бы самую малость, но позволить себе такую роскошь Алоис не мог.

Церемония выпадала на первый день зимы. Как раз к тому времени полнолуние обещало истончиться до серповидной нити, чтобы дать дорогу молодому месяцу, под знаком которого старый монарх намеревался объявить своего преемника. О существовании Алоиса, помимо магистра и Эсаноры, до сих пор не догадывалась ни одна живая душа, и это было особой заслугой за те шесть лет, пока он прокладывал путь к трону. Роль кукловода – скрываться в тени до конца представления и ждать, пока каждая человеческая марионетка сыграет свою роль.

Алоис отшвырнул очередной конверт, устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Вдалеке грохотал шторм: взметались в вышину блестящие бусины брызг, кренились верхушки прибрежных деревьев, глянцевые волны разбивались о скалы и оседали на камнях солёной пеной, но в замковых угодьях не было и намёка на непогоду. За окнами пели цикады, а тёплый ветер тревожил только крылья полуночных мотыльков. Какая досада – оказаться в такую бурю под куполом природной магии.

Алоису часто вспоминалась гроза в портовом городке Эль-Барико, тринадцать лет назад вырвавшая его из душных объятий отчего дома. Тогда он был ребёнком и с восторгом наблюдал за буйством стихии, стоя перед окном в одной ночной рубашке. Ливень скрыл за водяной ширмой далёкие холмы, полог туч застил небо, и ночь наступила раньше, чем солнце зашло за горизонт. По узким улочкам неслись потоки грязи вперемешку с навозом и клочками соломы. Ютившиеся в низине хибары бедняков оказались вмиг затоплены, даже в верхней части Эль-Барико вода поднялась до самого фундамента, и только дом градоправителя – отца Алоиса, возведённый из камня, гордо возвышался на вершине холма.

Вспышка молнии на миг выбелила окрестности, раздался оглушительный раскат грома, Алоис отпрянул от окна, но тут же вернулся, заметив мелькнувшие в темноте силуэты. В главные ворота въезжал экипаж, окружённый десятком закутанных в плащи всадников.

С появлением гостей в доме поднялась необыкновенная суматоха. На нижнем этаже проснулась прислуга: загремела посудой кухарка, послышались голоса, скрип рассохшихся лестничных ступеней и звон ключей, которыми отпирали давно пустовавшие гостевые комнаты.

Из-за шума Алоис долго не мог уснуть, а когда, наконец, задремал, из коридора донеслись шаги, и кто-то приоткрыл дверь, впустив в комнату полоску света масляной лампы.

– Молодой господин, вам велело спуститься к гостю.

Аиша – веснушчатая толстая девка, приставленная к Алоису в качестве няньки, умыла его прохладной водой и одела в лучший костюм, который подобало носить только по большим праздникам. Хмурый и сонный, в сопровождении ненавистной служанки, Алоис поплёлся вниз по скрипучим ступеням в гостиную, где пылал жарко натопленный камин.

В центре комнаты стояли туго набитые кресла. Одно привычно занимал глава семейства, тучной фигурой напоминавший медведя, во втором сидел гость – статный мужчина в сером камзоле с серебряной вышивкой.

– А-а, вот и мой сын!

Раззадоренный выпивкой отец произнёс это горячо и даже с некоторой гордостью, отчего Алоис ощутил невероятное волнение. Он с трудом выдавил приветствие и весь сжался под внимательным взглядом незнакомца.

– Сколько ему лет? – спокойно спросил гость, заедая вино козьим сыром и стряхивая с густых усов крошки.

– Почти десять. Это такая честь для нашей семьи, магистр Каснел! – воскликнул отец, наполняя бокалы.

– Ну что вы. – Магистр зашёлся икотой и сделал несколько жадных глотков. – К чему эти формальности. Я уже несколько лет путешествую по стране в поисках талантливых адептов, но, увы, они встречаются крайне редко. Если мальчик не подойдёт, я, конечно, не возьму его сейчас, но на будущий год, если вы задумаетесь о его обучении, я лично помогу устроить его в Академию.

– Разумеется, магистр! – Глаза отца заблестели.

У Алоиса быстро забилось сердце.

– Для обряда потребуется отдельная комната, прикажите не входить в неё и не шуметь, пока я не закончу.

Каснела проводили наверх в просторный кабинет, где прежде жила покойная мать отца. Алоис боялся её ещё при жизни. Когда старуха умерла, он долго мучился кошмарами и старался обходить комнату стороной. Временами мерещилось, что за дверью кто-то ходит, скрипят половицы и то закрывается, то открывается шкатулка, в которой старуха хранила свои драгоценности. Она запрещала называть себя бабушкой и приближаться к ней. Иногда Алоис стоял под дверью и слушал, как она пересыпает камни и бусы, бормоча под нос: