Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

Лавочка стояла возле сеновала, аккурат над ней раскинула ветви яблонька. Однако Маряша вонзила зубы в подаренный фрукт с таким аппетитом, будто сроду такого деликатеса не едала и готова проглотить его целиком. Все же она ограничилась несколькими укусами и отложила огрызок – так положено.

Креп тем временем развлекал ее великосветской беседой. Нынче речь шла не о проделках волков и даже не о погоде. Свежей сплетней была очередная поездка искусника в чародейский дом.

– Я боюсь мертвецов! – доверительно сообщила Маряша и поежилась.

Парень сейчас же посчитал этот жест хорошим поводом и обнял ее за плечи.

– Не боись, никто тебя не обидит! – самоуверенно пообещал он.

– Даже мертвый чародей?

– Я в том году волка ножом заколол! Что мне дохлый старик? Если сунется, словлю и отдам дядьке Хвату. Пущай проводит свои обряды.

– Ты такой смелый! – с восторгом произнесла девушка и с удовольствием прижалась к плечу парня. – А если меня искусник украдет?

– Этот толстый дед, который еле ходит и живет у нищей Финны? – Креп прыснул. – Он тебя не догонит при всем желании. А мой батя говорит, будто кордосец у себя там может что угодно, а здесь, у нас, безобразить не посмеет.

– А искусеныш?

Будущий староста помрачнел. Он давно отвадил всех мальчишек от красавицы Маряши. Даже ребята постарше старались с ним не связываться. А вот мелкий рыжий наглец по-хорошему не понимал и тоже повадился ходить в гости к его девушке! При этом разбить ему нос или подбить глаз никак не удавалось – этот урод сразу насылал свои чары, отчего драться становилось абсолютно невозможно.

– А что искусеныш? – стал тянуть с ответом Креп, в бессилии сжимая внушительные кулаки.

– Вчера опять приходил, – пожаловалась Маряша. – Хвастался, будто пойдет с искусником в чародейский дом.

– Брешет! – отмахнулся ее кавалер. – Как цепная собака, брешет! Он трус и хвастун. Ходит, нос задирает, будто благородный. А у самого только имя громкое. Наверное, мамаша евойная так назвать его придумала, потому как ничего другого дать не могла. Он же не то служка трактирный, не то свинопас, а может, в кузне руду подносил – столько всего про себя навыдумывал, что и не разберешь, где правда.

– Он такой страшный! – опять пожаловалась Маряша.

– Да уж, поросенок и тот краше будет! – тут же согласился Креп.

– Да нет, по-настоящему страшный. Зыркалки-то у него какие! Зеленые, ведьминские. Я вечером по воду на колодезь пошла, а там кошка сидит, глазищами сверкает. А мне кажется, что это он ко мне подбирается! Уж такого страху натерпелась! Или вот думаю: а вдруг он опять волка поймает и по деревне бегать выпустит?..

Оболиус весело насвистывал, поглаживая в кармане серебряную монету. Несколько штук «прилипли к рукам», когда он помогал старику грузить сундук, так что теперь он был богатым человеком. Юный искусник вприпрыжку шел на свидание к самой красивой девушке во всей округе. Такой, что аж внутри все сжимается, когда любуешься. Жаль только, что Маряша скромница: глаз не поднимает, все время молчит, руки за спиной прячет. Даже из дома выходит не каждый раз. Оболиус – ухажер неопытный, да и помладше ее будет, поэтому, что говорить и делать, представляет плохо. В общем, встречи получаются не слишком удачные.

Тропинка к дому Маряши была не прямая, а прихотливо извивалась вокруг заборов и сараев. Рыжий недоросль миновал покосившийся и почерневший от непрерывных дождей стог сена и завернул за угол глухого забора. Осталось идти совсем недолго: ему нужно было пройти мимо кучи бревен, обогнуть колодец, пролезть в дырку в чьем-то старом плетне, и он достигнет цели. На струганых бревнах сидели мальчишки постарше и о чем-то негромко переговаривались. Весь опыт прошлой жизни в Олитоне подсказывал, что лучше держаться от этого места подальше, но Оболиус уже ощутил преимущества своего положения ученика искусника. Поэтому подросток лишь слегка замедлил шаг, чтобы сделать надменное, как он считал, выражение лица, и уверенно потопал дальше. Среди мальчишек был Креп, Оболиус узнал его, но даже не кивнул, ожидая, чтобы тот первый склонил голову. Однако белобрысый, поднявшись со своего места, загородил дорогу, вытянув вперед руку в останавливающем жесте. Сзади Рыжика сейчас же обступили остальные мальчишки.

Оболиус подсознательно был готов к чему-то подобному. Точнее, он ожидал подножки, а тут его просто остановили. «Значит, боятся», – легкая улыбка мелькнула на его лице.

– Чего надо? – требовательно спросил он.

– Я тебе говорил к Маряше не ходить? – с угрозой спросил Креп, точно скала нависая над юным искусником.

– Сам решу, куда и когда мне ходить! – немея от собственной наглости, ответил Рыжик. – Прочь с моей дороги, пока не подвинул! – Оболиус нацелил на задиру палец, демонстрируя, что готов на серьезные меры. Увы, голос его дал петуха, так что эффект смазался.

Белобрысый отрицательно помотал головой:

– Верю – первого, кто тебя ударит, ты свалишь. Но остальные тебя так отделают – родной дед не узнает! Так что поворачивай и забудь сюда дорогу! – Креп угрожающе сделал шаг вперед.

Его сообщники тоже придвинулись, сжимая кольцо.

– Кто рискнет? – с вызовом закричал подросток: нервы были на пределе, внутренне он уже готов был броситься наутек, но, сказать по правде, бежать было некуда, а тренировки со стариком не прошли даром – пока что ему удавалось контролировать себя.

– Я рискну! – оскалился вожак мальчишеской стаи, медленно наступая.

Оболиус с грустью подумал о защитном пузыре, который мог спасти не только от драчунов, но даже от чародейства. Увы, юный искусник еще не освоил в полной мере это плетение. Все же эта мысль и подсказала спасение. Внезапно тело подростка окутал мутный шар. Это зрелище заставило деревенских отшатнуться.

– Хоть все вместе бросайтесь, – с торжеством крикнул Оболиус. – Хоть из луков стреляйте, хоть топорами рубите – даже не поцарапаете!

Сфера была без защитного эффекта, но этого никто не знал. Рыжик самозабвенно врал: уж что-что, а это он умел делать великолепно. По вытянувшимся лицам мальчишек он понял, что и в этот раз все получилось как надо. Не теряя времени, он пошел вперед, пока никто не очухался. Покинув круг, он бросил через плечо:

– Это ты к Маряше не ходи! – Понимая, что нужно чем-то пригрозить, и вспомнив, как Толлеус в Широтоне зацепил его искусной нитью за телегу, он добавил: – Узнаю – привяжу невидимой веревкой к дереву. Будешь как собака дом сторожить! – И пошел.

Оболиус приложил огромные усилия, чтобы не побежать и не обернуться. Сердце колотилось как бешеное, но душа пела. В мозгу билась мысль: «Я велик!» – но следом напирала другая: «Нужно учиться Искусству! Нужно освоить как можно больше и как можно быстрее, чтобы не только казаться, но соответствовать!»

Маряша носила ведра в огород, черпая воду в грязном пруду для уток и старательно выливая ее под ягодные кусты. Сомнительное занятие с учетом недавних дождей, но родителям виднее, чем лучше всего озадачить дочку. Увидев Оболиуса, она по своему обыкновению потупилась, но работу не прервала. Он молчал, она тоже.