Сестра! Сестра? - Сью Фортин

Я со вздохом заворачиваю на школьную стоянку и мысленно готовлюсь к заседанию правления. Но сначала пишу короткое сообщение Люку.

Прости, встреча шк. правления. Приеду, как только освобожусь. Целую.

Ответ приходит сразу, как только я выбираюсь из машины.

Хорошо, малыш. До встречи. И грустный смайлик.

Если бы я имела склонность к молитвам, я бы сейчас быстро вознесла благодарность за столь понимающего мужа и за то, что он не усугубляет мое и без того сильное чувство вины. Еще один учебный год, и я смогу выйти из правления. Я попала в него случайно – решила оказать школе услугу в виде бесплатной юридической консультации, но сама не заметила, как увязла в школьных делах.

На стоянке встречаю свою подругу, Пиппу Стент.

– Привет! Как жизнь? – окликаю я, и дальше мы идем вместе.

– Неплохо. Куча дел, как всегда. Почему эти заседания вечно выпадают на самый загруженный день недели, когда Баз в отъезде, а маму отвлекает от бабушкиных обязанностей очередной ухажер?

– Да уж. Как там любовные похождения твоей мамы?

– Не спрашивай, – кривится Пиппа. – На сайтах знакомств пора устанавливать возрастное ограничение, честное слово. Старички – самые озабоченные, точно тебе говорю. Сама я, конечно, на таких сайтах не бывала, но ты понимаешь. Мама превратилась в подростка! – Мы обе смеемся. – Я чуть не забыла о сегодняшнем заседании, представь.

– Я тоже, – каюсь я. – У нас дома сейчас все с ног на голову.

– О, точно. Как ваша гостья? То есть твоя сестра, прости.

Я отмахиваюсь от извинений.

– Хорошо. Да, хорошо.

Пиппа застывает перед входом.

– Ну, прозвучало убедительно, – с подозрением оглядывает она меня.

Я колеблюсь, но решаю быть с подругой честной.

– Это тяжелый труд. Все странно и неловко. В твоем доме живет совершенно чужой человек, а ты должен вести себя так, будто вы знакомы всю жизнь.

Я поднимаю голову и замечаю идущего к нам Майкла, еще одного члена правления.

Пиппа прослеживает за моим взглядом.

– Слушай, давай как-нибудь выкроим время для кофе. Тогда и поболтаем. – Она ободряюще похлопывает меня по руке и оборачивается к Майклу: – Привет, Майкл. Как жизнь?

Мы втроем заходим в школу.

Встреча затягивается дольше ожидаемого, и, если бы не мое членство в комитете по парковкам и скоростным ограничениям, я бы рванула со стоянки не хуже гонщика «Формулы-1». Я заставляю себя спокойно отъехать, но едва сворачиваю за угол, вдавливаю педаль газа в пол. Короткая дорога, разделяющая Бадлингтон и Литтл-Дрей, узкая и извилистая. Тротуара здесь нет, и водителю дьявольски трудно объехать хоть машину, хоть пешехода. В темноте дорога еще хуже, и я облегченно вздыхаю, когда за последним поворотом вижу огни Литтл-Дрей. Перед самой деревней вспыхивает знак, активируемый радаром: поочередно мигает число «30» и слова «Сбросьте скорость». Я послушно выполняю указание; штраф за превышение скорости мне ни к чему – это было бы довольно иронично.

Наконец-то я дома. Перетаскиваю себя и портфель через порог и слышу из кухни смех. Ханна! Я улыбаюсь – спасибо Люку, что он разрешил ей меня дождаться.

Люк здоровается со мной в дверях.

– Привет. – Он спускается со второго этажа и целует. – Жаль, но Хлоя уже спит. Она совершенно выдохлась, и я ее уложил.

Чувство вины обнимает меня крепче Люка.

– Ну что ж… Заседание затянулось дольше обычного. Я о нем вообще забыла. Скорей бы уже выйти из правления.

– Не грызи себя, малыш. Хлое главное, чтобы ее укладывал хоть кто-то из нас. – Я ставлю портфель у вешалки, Люк помогает мне снять пиджак, вешает его на крючок. – Поверь, это не грозит ей психологическими травмами и походами к психотерапевту.

Я улыбаюсь над его попыткой унять мое чувство вины.

– Как Ханна?

– В порядке. Она в кухне с мамой и Элис. Слушай, я хотел еще поработать. Ты не против?

– Нет. Работай на здоровье, только доползи ночью до постели. Кровать ужасно большая для меня одной.

Люк обнимает мое лицо ладонями, целует:

– Доползу. Меня ничто не остановит.

Он оставляет меня с улыбкой на губах, заглядывает в кухню, желает Ханне спокойной ночи и уходит в студию. Я скидываю туфли, напоследок еще раз проверяю телефон, нет ли сообщений или писем, и отключаю. С работой на сегодня покончено. Ханна вновь хохочет, у нее такой заразительный смех. Я невольно улыбаюсь и спешу присоединиться к веселью.

В кухне уголки моих губ сами собой ползут вниз: улыбка, предназначенная Ханне, меркнет. За барной стойкой спиной ко мне сидят Ханна и Элис, склонив головы друг к другу, и над чем-то хихикают.

– Всем привет! – бодро говорю я от дверей.

Меня не слышат, они по-прежнему что-то увлеченно разглядывают на коленях у Ханны. Я замечаю на столешнице батарею бутылочек с лаком для ногтей, в горле першит от запаха ацетона. Я вхожу в кухню, и Элис поднимает голову.

– Привет, Клэр. Как дела? Как прошел день?

Ханна смотрит на меня через плечо.

– Элис красит мне ногти! – На лице дочери вспыхивает восторг, который быстро уступает место беспокойству. – Мне захотелось красивые ноготки, как у нее…

– Ты же знаешь мое отношение к макияжу и лаку для ногтей. – Слова вылетают сами, хотя мне хочется пнуть себя за занудство. – Тебе завтра в школу. С накрашенными ногтями туда нельзя.

– Ну, Клэр, это же просто лак, – с легкой насмешкой произносит Элис.

Таким тоном малыша уверяют в том, что у него под кроватью нет никаких чудовищ.

– В школе такие правила, – отрезаю я. Господи, и когда я успела стать вредной директрисой? – Ханна, тебе об этом известно.

Я срываю раздражение на дочери, хотя понимаю, что по-настоящему злюсь на Элис. И знаю, что моя злость несправедлива. Откуда сестре знать школьные правила?

Ханна удрученно отнимает у Элис свою ладошку. Я спрашиваю:

– У тебя есть средство для снятия лака? У меня нет, я лаком не пользуюсь.

– Да, конечно. Вот. – Элис показывает пластиковую бутылочку, которую я не заметила раньше. – Давай я встану завтра пораньше и сниму лак? Ужасно обидно, это я виновата. Виновата на все сто процентов. Я не знала, честно. Прости, Клэр. – Элис прикусывает губу.

Ханна смотрит снизу из-под ресниц, не в силах встретиться со мной взглядом. Меня вдруг охватывают чувства вины и стыда. Что страшного в одной ночи? Ханне следовало подумать, но желание заполучить красивые ногти явно победило. Господи, ей всего семь лет! Это мне следовало подумать.

Я с улыбкой обнимаю Ханну.

– Прости, что я вспылила. Пусть лак останется на ночь. Утром перед школой его сотрем – либо я, либо Элис.