Крест Евфросинии Полоцкой - Ольга Тарасевич

– Да не путаю я ничего! Так вот, Федор Борисович просил перестраховаться и попробовать бумагу эту у ментов выцапать. Честь мундира, сам понимаешь. Но следак упертый попался. Не повезло, да?

– Ага. Знаешь, я так сразу и не понял, что за записку ты пытался забрать… Но зачем близнецам какие-то старые документы?

– Из-за «бабок». Борисович их в строгости держал. Вот и додержался, между нами говоря. Молодежь-то сейчас другая. Ей принципы старого поколения до лампочки.

– Слушай, а как бы это дело забрать? Если, как ты говоришь, из-за бабок. Если дети хотели толкнуть кому-то конфиденциальную информацию. Это ж какой позор! Журналистам только подкинь идею. С грязью смешают. А у Федора Борисовича авторитет.

– Ты что, Грекова не знаешь? Он и так переживал, что нас по старой дружбе попросил подъехать. Не будет он тут крутить ничего, не станет переигрывать. Может, по-человечески попросит следака язык попридержать в плане прессы. Но это все. Кстати, а чем у тебя пахнет так вкусно? Ого! Отбивные на сковородке. А мы бутербродами давимся! Правильный ты выбор сделал, Серега. Грудь у твоей невесты, может, и подкачала, зато готовит – м-м, пальчики оближешь!

– Колян, сейчас в глаз дам.

– Ну ладно, ладно, извини. А ты что не хаваешь? Такая пайка обалденная!

– Не хочу. Ты не смотри на меня, ешь.

Вика зевнула и забралась в постель. «Ничего не поняла, – подумала она, зарываясь лицом в подушку. – Кроме того, что убили каких-то близнецов. Жалко, что убили. Но, надеюсь, нашей свадьбе это не помешает…»

– Володь, да на тебе лица нет! Ехал бы ты домой. Давай я тебя отвезу, хочешь? – ныла Лика Вронская. – Так и скопытиться недолго. Тебе обязательно надо отдохнуть!

От усталости и пачки выкуренных сигарет голова у следователя Седова действительно раскалывалась. И сил пояснять порядок процессуальных действий, то, что надо приложить все усилия к раскрытию преступления по горячим следам, у него не было. К счастью, оперативник Паша словно подслушал его мысли, толкнул Лику в бок.

– Дорогая, дай фонтану отдохнуть.

Вронская надулась и замолчала, что Володю очень обрадовало. После бессонной ночи соображалось совсем туго. А когда еще над ухом щебечут и Санта-Барбару разводят…

Получается, убитые близнецы, Саша и Никита Грековы, были однокурсниками Коли Вадюшина. Коля – следователь бросил взгляд в блокнот, где со слов участкового нацарапал адрес парня – живет вон в той «хрущевке», расположенной слева от детской площадки. А чуть правее, за песочницей с качелями-каруселями, за стоянкой для автомобилей, типичная длинная московская «сталинка». В ней расположена квартира Грековых. Но идти туда, наверное, нет смысла. Дед в больнице. Жили они втроем. Участковый говорил, иногда к ним приезжала родственница, помочь по хозяйству. Но постоянно с Грековыми не проживала, прописана в другом районе. Так что найти в этой квартире никого не получится. К тому же ордера на обыск на руках пока нет. С учетом места работы деда погибших близнецов стоит повременить с самодеятельностью и оформить все документы, как полагается. Значит, остается Коля Вадюшин.

– Пойдемте к Вадюшину, – хрипло сказал Седов. И сильно закашлялся.

– Курить надо бросить, – оживилась Вронская. – Ты не представляешь, как хорошо станешь себя чувствовать. Вспомнишь настоящий вкус еды, настоящие запахи. Без сигарет я превратилась в совершенно другого человека!

– Это тебе, мать, только так кажется, – буркнул Володя. – Врединой была, врединой и осталась. И все время лезешь, куда не следует.

Паша примирительно заметил:

– Седов, она же правда помогла. Когда бы мы без нее на этого Вадюшина вышли. Конечно, еще ничего не известно, причастен, не причастен. Но все начинается с такой вот ниточки.

Домофон в подъезде однокурсника убитых близнецов не работал. Володя еще раз заглянул в блокнот и простонал:

– Квартира на пятом этаже. Придется тащиться. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Держи, спортсменка и борец с никотином!

И он протянул Лике свой увесистый портфель.

Нужная им дверь распахнулась, когда Паша еще не успел оторвать палец от кнопки противно дребезжащего звонка.

– Коленька, сынок! Вер… Вы к кому?

– Следователь Седов. Мне нужен ваш сын. Вы, – Володя сверился с записями. – Елена Семеновна Вадюшина, правильно?

Рыжеволосая худощавая женщина растерянно кивнула. И ловко одернула фартук, пряча дырку от вырванной с мясом пуговицы на синем байковом халате.

Напряжение вдруг спало с ее лица.

– А, наверное, вы хотите поговорить с Коленькой про Грековых. Ну, конечно! Ребята и в школе вместе учились, и институт один и тот же выбрали. Только, знаете, Коли сейчас нет.

– Он пошел на лекции?

– Не уверена, – с сомнением сказала Елена Семеновна. – Вот, видите. Его сумка с конспектами. Дома осталась. Он в первую смену учится. Я проснулась, пошла сына будить – а его уже нет. Он вчера работал поздно, говорил, что статью надо срочно писать. А еще бритва из ванны исчезла. И… – она запнулась и с видимым усилием закончила фразу: – Рюкзака нет. Кое-что из одежды сын тоже взял.

Оперативник Паша нахмурился, и мама Коли мгновенно переполошилась:

– Что вы, что вы! Не думайте даже! Коля такой прекрасный мальчик. Он и учится хорошо. Вы проходите, я вам грамоты его школьные покажу, за отличную успеваемость.

Вслед за Еленой Семеновной Володя прошел в комнату и сразу понял: здесь парень обитать просто не мог. Вазочки, салфеточки, какая-то исключительно женская дребедень, делающая уютнее скромную обстановку.

Мама Коли распахнула дверцу старенькой чешской секции, вытащила кипу бумаг, фотоальбом.

– Видите, – она трясущимися руками зашелестела грамотами, – за успехи в учебе, за победу в олимпиаде по русскому языку. Вот, соревнования спортивные были. Смотрите, а на этой карточке Коленьке всего годик.

Седов без интереса глянул на снимок серьезного малыша, одетого в темно-зеленый костюмчик. На душе скребли кошки. Сколько он уже повидал вот таких мамаш, что на себе тянут и дом, и детей. А потом передачи в СИЗО и тюрьмы собирают. Драть их деток непутевых надо. Ремнем лупить, чтобы ерундой не занимались. Однако уже поздно. Болят материнские сердца, но все прощают, оправдывают…

– А вот, видите, статьи его, – Елена Семеновна потрясла пухлой разноцветной стопкой. – Уж думать не думала, что мой сын журналистом заделается. Но он такой упертый.

Лика Вронская взяла пару газетных лоскутов.

– Газета «Отдохни». Не самая желтая, ориентирована на обывателей, не особо жалующих «клубничку». Тираж большой, гонорары хорошие. И – никакой политики, – сообщила она и повернулась к Елене Семеновне: – Может, вы знаете: а Грековы тоже работали в СМИ?