Эскадра его высочества - Алексей Барон
Шрифт:
Интервал:
— Боль? О! А ведь орден Сострадариев осуждает пытки. Разве не так?
— Речь идет не о пытках, а всего лишь о наказании, сын мой.
— Разве имеет право посол Покаяны наказывать посла Поммерна?
Гийо презрительно рассмеялся.
— Право? Жалкие уловки! Пытаетесь выиграть время, заговаривая мне зубы?
— Я пытаюсь уберечь вас от греха, святой отец, — серьезно сказал Обенаус. — Быть может, даже спасаю вашу душу. Дорогой Пакситакис, душа-то у вас только одна, в отличие от лиц.
— Вас беспокоит моя душа? Я тронут.
— Представьте себе, беспокоит. Кто знает, вдруг ваш Корзин в чем-то прав? Ну, например в том, что тот свет в какой-то форме существует. А вместе с ним и какая-то форма ответственности за все, что мы творим на этом свете.
Гийо вяло хлопнул ладонями.
— Это был хороший ход, дорогой Альфред. Но бесполезный. Да, один посол не вправе наказывать другого. Но проконшесс истинного учения полномочен воспитывать заблудших любого ранга. Для Ордена — вы всего лишь один из померанских окайников. Только и всего.
— А, воспитание. Вот интересно, верите ли вы-то в Светлое учение.
— Не имеет значения.
— Пожалуй, вы ответили на мой вопрос.
— А вы не оставили мне выбора. Согласно учению святого Корзина Бубудуска….
Тут проконшесс был вынужден отвлечься.
— Эй, что там за шум?
* * *
Через зарешеченное окно послышались крики, визг, хохот, крутая муромская ругань. Из коридора протолкался обрат Сибодема и что-то возбужденно зашептал на ухо обрату проконшессу.
Гийо не сдержался.
— Стрелять? Стрелять надо было раньше, болван! Еще когда они полезли через ограду!
— Так ряженые ведь, ваше просветление… Иван Купала, уважение обычаев и все такое прочее. Вы же сами приказывали… Да и много их, чуть ли не сотня.
— О, силы небесные! Олухи, кретины!
— Ето кто? — басом осведомились из коридора. — Эй, поп! Пошто сухой бродишь, пошто Заповедный не чтишь?
— Ваши законы не распространяются на подданных его величества Тубана Девятого, милейший.
— Еще чего! В Муроме? В Муроме распространяются. Всех макали и тебя макнем.
— Что-о?!
— То-о.
— Немедленно убирайтесь! Да вы знаете с кем вы… Я — Пакситакис Гийо! Я проконшесс! Я — посланник самого базилевса!
— Ну, так и соблюдай обычаи, посланник. Магрибского посла макали? Макали. Прецедент! И лорда альбанского облили. Эвон, сам посадник муромский окропился, а ты чего — выше Тихона хочешь стать? Не, не выйдет! Да и нескромно. Тут у нас Муром, а не сумасшедшая Покаяна. Того ради и Бубусида нам не указ. Да чего там рассуждать, хватай его, ребята!
В кабинет плеснули из ведра. Для пробы.
Монахи разом повытаскивали из-под широких одежд оружие, но вдруг скисли, засомневались. Обенаус не видел, что творилось за дверью, но там что-то такое показали обратьям-телохранителям. Эдакое, серьезное, убедительное. Те разом и присмирели.
— Дикость, варварство! — бушевал Гийо. — Барон, вы когда-нибудь видели, чтоб так обходились с дипломатом?!
Обенаус простодушно улыбнулся.
— Да ни разу в жизни, дорогой Пакситакис. Вы чуть-чуть не успели показать.
Когда хорошая охрана расступилась, он еще имел удовольствие видеть, как покаянского дипломата за руки и за ноги тащили по лестнице.
— А-а! — вопил Гийо. — Знаю я, чьи это проделки! Вас подставили, идиоты муромские!
— Каки-таки проделки? — прогудел предводитель ряженых. — Закон Заповедный справляем. Ты давай того, поаккуратнее, т-твое просветление! Ишь какой неслушный…
А потом добавил, умница:
— Еттого, со шпажонкой, — тоже в бочку.
— Так мокрили уже, — сказал кто-то.
— Разве? Когда?
— Да поутру. Господин барон… это. Кавальяк выставляли.
Предводитель ряженых почесал затылок.
— Кавальяк? Ну и чего? Пущай с попом побарахтается. Тудысть!
— Хлипкий он какой-то.
— Ничего. Не застудится, — ухмыльнулся Егудиил. — В бочке, почитай, вода уже святая!
Ряженые обидно захохотали. А Гийо, бултыхаясь в бочке под водосливом, лишь скрипел зубами. До него начало доходить, как тонко Обенаус все рассчитал и как изящно себя освободил: ни одного из участников опознать невозможно. Сколько сейчас ряженых в Муроме… И еще учел Обенаус, что ссориться с посадником Покаяне вообще ни к чему. Поскольку на носу война с Поммерном. Умен, пес. Ловок, шельма. Но ничего, ничего, ничего. Теперь против этого барончика ополчится весь орден Сострадариев и вся пресвятая Бубусида. А уж проконшессто Гийо постарается…
— Шпагу, шпагу не отбирайте, — вдруг заволновался обрат Сибодема. — У барона то есть.
— А пошто?
— Иначе война будет! В виде боевых действий.
Ряженые опять захохотали.
— А если со шпагой макнем, война будет?
— Нет, наверное, — с умудренностью сказал Сибодема. — Только насморк.
И шумно высморкался. У него сильно чесалось под мокрой рясой, но он героически не чесался на виду у муромских дикарей. А то возомнят о себе несусветное.
Водоизмещение — 1730 тонн. Трехмачтовая баркентина.
Максимальная зарегистрированная скорость — 17,8 узла.
Вооружение — 66 орудий калибром до 36 фунтов.
Экипаж — 696 человек плюс 75 пассажиров первого класса.
Командир — шаутбенахт Юхан Свант.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
СУПРЕМАТОРУ ОРДЕНА СОСТРАДАРИЕВ
КЕРСИСУ ГОМОЯКУБО
ЛИЧНО
Обрат бубудумзел!
Эскадра Поммерна еще не появлялась. Установлено круглосуточное наблюдение. Разработана операция по временному контролю над одним из мостов.
С печалью сообщаю, что старания наставить на светлый путь посла Обенауса успехом не увенчались. Окайник упорствует, позволяет себе непотребные высказывания в адрес самого даже Великого Пампуаса нашего, святого Корзина, злоумышляет на основы веры, вредит Пресветлой Покаяне где и как только может. Еретик предерзок есмъ!
Обрат Керсис! Вынужден я просить благословения на Ускоренное Упокоение для нечестивца. Нет на этом Свете возможности для просветления Альфреда, барона фон Обенауса! А старший душевед обрат Замурзан и подавно так считает.
Да объявится воля Пресветлаго!
Да продлятся дни базилевса нашего,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!