Аптека снежного барса - Катя Водянова

Повозка снова угодила колесом в яму, меня подбросило так, что головой о крышу приложилась. Ирвин тут же потянулся осмотреть травму, пришлось на него рявкнуть. Волосы у меня тоже совсем не как у Бринсента. Так что лучше буду странным парнем, чем откроюсь как симпатичная девушка.

Мы остановились в самом начале улицы, слишком узкой для повозок, но Ирвин пошел не к дому, а к городскому парку. Я бывала там несколько раз, когда следила за аптекой, и обошла не больше трети, настолько он велик. Там беседки, клумбы, бесстыжие скульптуры, точно от древних магов, и фонтаны с разноцветными струями. Побродить здесь точно отличная идея, я уже собирались поблагодарить Ирвина, как он остановился возле бойкого мальчишки, державшего за поводья чудную мелкую лошадь.

— Сколько?

— Пятнадцать монет, но катаю только детей.

Мальчишка спиной загородил лошадь, которая тут же выглянула из-за его плеча и потянулась ко мне.

— Мы просто погуляем, — успокоил его Ирвин.

Он протянул монеты и забрал поводья, повертел их в руках и сунул мне.

— Это пони. Он точно не такой страшный, как лошадь, будет проще привыкнуть.

— Эй! — я отшатнулась и поспешила отойти от него подальше. — Не надо мне никаких копытных, не собираюсь к ним привыкать!

— Если хочешь жить в столице — деваться тебе некуда. Ногами здесь не набегаешься, расстояния не те.

И не слушая никаких возражений, Ирвин медленно побрел вперед, сильнее обычного опираясь на трость. Мальчишка семенил следом и приглядывал, не обидим ли мы его лохматого приятеля. Хотя по мне это недоразумение даже на лошадь не тянуло: низенькое, коренастое, в рыжих пятнах точно корова. Правда, взгляд у пони оказался осмысленным и подозрительно ехидным.

— А это точно не маг? — я осторожно приблизилась к Ирвину. Идти в тишине и отдалении еще хуже, чем рядом со звериной.

— Точнее некуда. Его бы ловчие уже давно скрутили и отправили в Дагру. Обычный пони, прими это и смирись.

— Смирился, смирился, давай его вернем!

Мальчишка даже подался ближе, чтобы перехватить поводья, но Ирвин непреклонно шагал дальше.

— Вот обойдем вокруг фонтана и вернем, а то ты трясешься, как девчонка.

— Как будто стыдно быть девчонкой!

— Стыдно, если ты здоровенный парень.

Глава 9

Поговорка о девчонке приклеилась ко мне намертво. Следующие три дня Ирвин только и говорил: боишься, как девчонка, ешь, как девчонка, болтаешь, как девчонка… Каждый раз я дергалась и смущалась, а он понимал это по-своему и продолжал подкалывать. Правда, умеренно, до моих дорогих сестричек или матушки Соф аптекарю было ой как далеко.

Когда злилась, я представляла, как скажу ему правду. Наверняка будет незабываемый эпизод в жизни Ирвина Фесса. Но чем больше думала, тем сильнее понимала, что не смогу. Это положит конец нашему общению, он дальше будет в одиночку заниматься аптекой, а я вернусь в Дагру, к семье и статусу недоразумения.

Так не хочется портить то, что так хорошо идет. Мне нравилось работать в аптеке, жить здесь, отдельно от сестер и Матушки, чувствовать себя полноценной и нужной, а не жалким недомагом. Даже проводить вечера за изготовлением лекарств нравилось, как и дружески болтать с Ирвином. Пускай для этого и пришлось надеть чужую личину.

— Как девчонка, — пробурчал Ирвин, когда я дернулась от пробежавшей крысы. — Надо будет отраву рассыпать, иначе конец припасам.

Несмотря на подколки, он не отправил меня разбираться с мелкой серой тварью, а сам прогнал ее метлой и откопал на полке флакон из темного стекла. С этикетки злобно скалился череп, рядом с которым кверху лапами лежала крыса. Ирвин покачал головой, затем принес из холодильного шкафа остатки вяленого окорока и начал строгать его соломкой. Затем осторожно сел на пол, поморщившись от боли в ноге, разложил приманку на промасленных листах, полил ее отравой и задвинул поглубже под шкаф. Встал, снова поморщился, перешел в другую часть комнаты и повторил все снова.

— Давай помогу, — тут же подорвалась я.

— У тебя свое задание, — невозмутимо ответил он. — Еще два листа осталось.

Ну да, первые два я уже прописала, теперь уж точно на всю жизнь запомню. “Если перебрал вчера — загляни скорей сюда” и “Всех поднимет, вернет в строй, чудодейственный настой”. Хотя моя версия была ничуть не хуже, главное — лучше привлекала людей. На грамотные плакаты Ирвина реагировали слабее, потому что главное не буквы, главное — сделать от души.

— Ай, ну хватит! Я уже все запомнил!

— Как и я тот позор. В витрине моей аптеки два дня висели безграмотные каракули!

— Ну кто же виноват, что ты такой невнимательный и доверчивый.

Ирвин с укором поглядел на меня и вернулся к своему занятию. На пару несчастных ошибок он обиделся сильнее, чем когда я случайно разбила три флакона с дорогими магическими зельями. Странно то, что уже на следующий день на их месте стояли новые, но сам аптекарь никуда не выходил, и никто не заходил к нам. Откуда тогда они появились?

Крыса снова вылезла из-под шкафа и нагло пошагала к приманке, обнюхала и повернулась ко мне, вытаращившись темными глазами-бусинами. Ирвин по-особенному шикнул на нее, как будто зарычал, и крыса унеслась обратно в укрытие.

— Хорошо пугнул! Ты не маг случайно? Серый такой, с усами?

Я подалась вперед и незаметно отодвинула листы подальше.

— Глупости не выдумывай, — буркнул Ирвин, выпрямился и указал на мои записи. — и не отвлекайся от работы. Буквы выводи тщательнее,

— Ну я же помощником аптекаря нанимался, а не писаря.

— Сам расширил свои обязанности, никто не виноват. Теперь будешь рисовать красочные плакаты для нашей витрины. С черновиком, чтобы я правописание проверил.

— Треть покупателей на этом терять будем, уж поверь. Ошибки делали нас ближе к народу!

Ирвин закатил глаза и помянул какдевчонку себе под нос. По-настоящему он не злился, но и вставать не разрешил, пока я не закончила заполнять пустые строчки на листах. К низу страницы начиналась жуткая халтура, с огромными и размашистыми буквами, зато верх и середину я заполняла вполне прилично, и Ирвин остался доволен.

— Вот, теперь можешь изобразить что-то о грядущей распродаже на лосьоны от прыщей. Зима на носу, у них заканчивается сезон, не хочется, чтобы занимали место в шкафу.

— И так продам, без плакатов.

Все равно у