Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800 - Александр Чудинов

“Вы получите это письмо 3-го или 4-го [фрюктидора]. Прошу вас не отправлять ко мне кого-либо из адъютантов, а немедленно выехать в Розетту лично, если это не создаст никаких сложностей в Дамьетте. Я бы хотел, чтобы вы прибыли в Розетту 7-го [фрюктидора, или 24 августа]. Мне надо обсудить с вами вопросы чрезвычайной важности”.

За два дня я пересек пустыню и озеро Бурлос, приехав в Розетту 7-го [фрюктидора] в 10 вечера, но птица уже покинула гнездо, даже не заглянув сюда. Я возвращаюсь в Дамьетту, где буду спокойно дожидаться приказов от того, кто теперь командует армией.

Держите меня в курсе всего, что происходит в вашем округе, я буду поступать так же. Нет для меня большего удовольствия, чем частое получение ваших писем, и я надеюсь, вы будете столь любезны, что в первом же из них сообщите мне подробности отъезда нашего героя и его достойных компаньонов».

Послание к Дюга в своей начальной части совпадало с приведенным выше за малым отличием: Клебер просил его сообщить, кто теперь командует армией. Закончив и отправив оба письма, генерал уже собирался возвращаться в Дамьетту, когда из Александрии прискакал шеф бригады Эссотье с посланием от Мену и толстым пакетом документов, оставленных Бонапартом преемнику. Пространным и велеречивым письмом, уже по одному тону которого можно было понять, что оно адресовано новому главнокомандующему, Мену извещал коллегу, что отныне тот в ответе за всё:

«Мой дорогой генерал, вы назначаетесь на верховное командование Египетской армией. Главнокомандующий Бонапарт позавчера ночью уехал с генералами Бертье, Андреосси, Мармоном, Ланном и Мюратом. Я не вхожу здесь подробно в мотивы действий генерала Бонапарта: это объяснение я могу дать только устно. Ограничусь сообщением, что нахожу эти мотивы справедливыми, а поступок единственно способным принести какую-либо пользу армии».

Далее Мену смиренно извещал, что, хотя Бонапарт перед отъездом назначил его командовать Вторым округом, включающим в себя Александрию, Розетту и провинцию Бухайра, он, Мену, оставляет исключительно на усмотрение Клебера место своей дальнейшей службы. В заключение, обсудив ряд текущих вопросов, автор сдобрил свое послание изрядной порцией лести:

«Вы должны поверить, мой генерал, что я чрезвычайно рад находиться под вашим началом. Будьте уверены, что во всём и везде вам не найти человека, в большей степени готового исполнять то, что вы мне прикажете. Я уже давно питаю к вам уважение и искреннюю дружбу. Надеюсь на такие же чувства с вашей стороны».

В прилагаемом же пакете находились инструкции Бонапарта Клеберу, а также обращение теперь уже бывшего главнокомандующего к войскам, короткое и туманное:

«Новости из Европы побудили меня уехать во Францию. Я передаю командование армией генералу Клеберу. Армия вскоре услышит известия обо мне, я не стану их сообщать раньше времени. Мне очень трудно покидать солдат, к коим я так сильно привязан, но это ненадолго; а генерал, которого я им оставляю, пользуется доверием правительства и моим лично».

Ознакомившись с письмом Мену и содержанием пакета, Клебер решил уже не возвращаться в Дамьетту, а сразу отправиться в Каир принимать дела. Но прежде он хотел встретиться с Мену и узнать от него, что же такого Бонапарт сказал перед отъездом, чего нельзя доверить бумаге. Клебер приказал Мену прибыть в Розетту не позднее 9 часов утра 27 августа и заодно утвердил его назначение командующим Вторым округом, обещав и впредь делать всё для его блага, ибо верит, что и Мену всегда будет ставить общественные интересы на первый план. Это звучало как завуалированное предостережение от двойной игры: близость Мену к Бонапарту ни для кого не была секретом. В этом послании нет того сарказма по отношению к поступку Бонапарта, что в предыдущем, но в самом конце досада Клебера все же прорывается наружу: «Если я и принимаю мотивы отъезда Бонапарта, то по крайней мере мне есть что сказать относительно формы [того, как это было сделано]».

Дожидаясь Мену, Клебер 26 августа написал в Каир генералу Дюга. С боевым генералом эльзасец был более откровенен, чем с царедворцем Мену: «Я и не думал вчера, когда писал вам, мой дорогой генерал, что именно на меня ляжет тягостное бремя [курсив мой. - А. Ч.] верховного командования армией. Об этом я узнал слишком поздно. Не буду высказывать здесь никаких соображений на сей счет: скоро мы сможем обо всём свободно поговорить. Пока же уверен, что если и пробудил у вас какой-либо чувство в данной связи, то интерес, а не зависть». Клебер попросил Дюга отправить каждому из генералов армии следующий циркуляр:

«Главнокомандующий уехал, гражданин генерал, в ночь с 5-го на 6-е [фрюктидора, или с 22 на 23 августа], чтобы вернуться в Европу. Те, кто, как вы, знает о том значении, которое он придает славному завершению Египетской экспедиции, должны понять, сколь важными были мотивы, побудившие его к этому путешествию. Но в то же время они должны верить, что при всех его грандиозных планах и во всех его предприятиях мы непрестанно будем главным предметом его заботы. “Я буду, - сказал он мне, - умом и сердцем с вами, и буду считать дурно прожитыми все те дни своей жизни, когда не сделаю хоть что-то для армии, командование которой я вам оставляю”. Поэтому мы должны скорее радоваться этому отъезду, чем о нем сожалеть.

Однако оставленная Бонапартом в армии и в общественном мнении пустота весьма чувствительна. Как ее заполнить? Удваивая усердие и активность, облегчая совместными усилиями то тягостное бремя, что легло на его преемника, вы обязаны, гражданин генерал, совершить эти усилия ради своей родины, ради собственной славы, ради того уважения и дружбы, которые я к вам питаю.

Привет вам!

P. S. Отправляйте мне все свои депеши в Каир, куда я вернусь через три дня».

* * *

До того как письма Клебера от 25 и 26 августа пришли в Каир, генерал Дюга, не имея вестей от Бонапарта, уехавшего якобы инспектировать положение дел в Дельте, тщетно пытался пресечь расползавшийся по городу слух о бегстве главнокомандующего. Профессиональный военный, получивший звание капитана еще при Старом порядке, а при Революции успевший повоевать против испанцев в Восточных Пиренеях, против шуанов в Бретани и против австрийцев в Италии, Дюга и мысли не допускал, что Бонапарт мог тайком сбежать, бросив армию. Тем не менее об этом говорили все громче. Первыми о происшедшем догадались входившие в состав экспедиции ученые, члены Института Египта. Их на такую мысль навел поспешный отъезд с главнокомандующим двух наиболее именитых коллег - математика Г. Монжа и химика К. Л. Бертолле, которых тот увез с собою во Францию. Дюга же, не веря разговорам, 18 августа написал в Розетту, где, как он думал, находится Бонапарт:

«Я сейчас узнал, что этим утром в Институте пошел слух: открыто обсуждают то, что вы уехали во Францию, забрав с собою Монжа, Бертолле, Бертье, Ланна и Мюрата. Эта новость немедленно распространилась по всему городу, где она способна вызвать самые негативные последствия, чему я бы не удивился. Однако надеюсь, что вы ее опровергнете» .

Как вспоминал позднее Деженетт, «генерал Дюга, командующий в Каире и провинции, пытался пресечь слухи, и главным его аргументом, совершенно смехотворным, было то, что главнокомандующий не мог уехать втайне от него» . Но дни шли, а вестей от Бонапарта не поступало. Более того, стало известно, что он изменил маршрут и вместо Дельты направился к Александрии. Отправленное ему вдогонку письмо Дюга от 26 августа ярко характеризует настроения в Каире перед тем, как туда пришло официальное известие о новом главнокомандующем: