Азимут бегства - Стивен Котлер

Чернила хранятся в бочонках, сложенных в ряды по пять в глубину и по три бочонка в высоту. Трудно добывать чернила, поэтому когда здесь получают хорошую цену, то покупают все, что только могут. Рискованное дело, но у них, по сути, нет иного выбора. Когда чернила высыхают, они приобретают светлосерый цвет, партнеры в Ватикане требуют пользоваться только такими чернилами, может быть, их делает брат или дядя кого-то из тамошних прелатов, который получает свой откат. Ионии это не нравится.

Еще одна маленькая тайна. Мир вообще полон тайн и секретов.

Из конверта выскальзывают двадцать семь листов текста, не намного больше, чем курсовая работа выпускника колледжа. Забавно, какими тонкими могут становиться некоторые жизни. Текст расположен колонками, на одной стороне латинский, на другой — итальянский. Иония читает итальянский текст — хоть какая-то языковая практика.

Это статья о трактате Исаака Лурия по поводу женщины-демона по имени Лилит, точнее, комментарии к трактату. Статья небольшая и не очень важная, представляет интерес для пары-тройки замшелых кабинетных хрущей. Лилит появляется в Торе только единожды, в дебрях книги Исаака, вместе с другими зверями она опустошает землю в день мщения. Антипод белой богини, женщина-демон душит по ночам детей.

Иония держит страницу, ощущая кожей старинный пергамент. Новый текст написан на старом листе. К концу второй страницы ему все становится ясно. В работе Лурии разбирается отношение Лилит к миру Келипота.

Келипот — это излюбленная тема, она часто фигурирует в таких документах. Есть люди, которые верят, что мир был вылит в существование. В то, что сосуды заполнились, чем и была дана жизнь. Это другой взгляд на акт Творения. Каббалисты утверждают, что эти сосуды не выдерживают божественного света и под его воздействием рассыпаются в прах. После этого ничто не может остаться на своем надлежащем месте. Вечные изгнанники, блуждающие и жаждущие возвращения. Именно в этот момент Творение стало незаконченным, запятнанным, искаженным. Некоторые, те, кто был частью божественного света, сумели вернуться к его источнику, но другие потерялись, выброшенные вместе с осколками сосудов в бессмысленное существование. Сочетание этих двух начал — искаженных аспектов божества — и стало известно под названием «келипот», царства зла, сосудов смерти.

Лурия приписывает Лилит важное положение в этом разрушении. Это случайное исследование, попытка схватить основные концепции. В документе немного новой информации, просто краткое резюме содержания оригинальной книги, хранящейся в Ватикане. Наглухо запертая комната глубоко под землей, под фундаментом какого-нибудь мощного строения вроде Башни Ветров. Так уж случилось, что Башня Ветров стала главным сооружением Ватиканского секретного архива. Это факт, который каждый желающий может почерпнуть в любом путеводителе по Риму. Единственная трудность заключается в том, что это запертое помещение не обозначено ни в одном путеводителе, да и вообще ни в одной книге. Вы не найдете его, даже если просмотрите все источники по истории христианства.

Кроме статьи Лурии, здесь же находится короткая история живописного полотна одного фламандского мастера, изъятого нацистами из частной коллекции во время оккупации Бельгии. Это было в конце 1944 года. Это были нацисты, и они стояли на грани поражения. Картина вместе с бесчисленным множеством других шедевров была продана Гитлером Ватикану, чтобы финансировать бесплодные военные усилия. Деньги осели в швейцарских банках, меняли владельцев, снова всплывали. Часть денег ушла на юг, в Аргентину, часть где-то спрятали в ожидании концы войны. Короче, самая обычная рутинная практика.

Эта статья оказалась неподписанной, но Иония предположил, что автор ее — иезуит, по отпечатку холодной жестокости и безукоризненной эрудиции. Один раз в месяц картину похищают из Ватикана и через Мальту привозят в Иерусалим, где в обязанность Ионии входит взять ее у курьера — каждый раз нового — и передать печатникам. Он занимает это место уже почти пять лет. Все это время он практически ни с кем не вступает в тесные отношения. Он живет — и временами живет совсем неплохо. Он завел кое-какие контакты, несколько раз удачно продал свой доступ к печатной информации, сделал несколько успешных вложений, вполне достаточных для того, чтобы — если ему вдруг придется в один прекрасный день исчезнуть — в комфорте провести остаток своих дней.

Каким-то шестым чувством он ощущал, что над ним есть босс. Некто руководящий, некто, приказывающий кому-то позвонить, и этот кто-то звонит еще какому-нибудь человеку, и тогда звонит телефон, и в трубку выкашливают нужные слова, и тут начинается движение. Кто заправляет всем этим шоу? Однажды он задал этот вопрос, но в ответ услышал смех, он знал только, что тот человек — восточный европеец, может быть, русский, и ему тогда же сказали, что для него же лучше не задавать вопросов, поменьше знать и вообще не раздумывать на эти темы. Это была очень интересная, своеобразная дисциплина, пример, на котором стоило поучиться.

Он взялся за эту работу, чтобы получить доступ к ранним комментариям к «И Цзин», которые, как и множество других сведений, хранились в бездонных хранилищах Ватикана.

Все это началось очень давно, в те времена, когда Иония очень хотел получить трактат, написанный во втором веке тибетским монахом и преподнесенный им в дар китайскому императору. То был подробный комментарий к первым десяти гексаграммам оракула и их отношение к календарному году. Истина же заключалась в том, что весь этот свиток был не больше, чем маленькой взяткой, восхвалением нового календаря, введенного Его Величеством. Подношение свидетельствовало о большом дипломатическом искусстве в поддержке интеллектуального безумия императора, в особенности если учесть тот факт, что эта поддержка выразилась в астрологическом трактате, написанном со всем доступным в то время совершенством. Иония узнал, что свиток, который он ищет, находится в Ватикане. Сначала Иония ничего не понял. Начал задавать вопросы, на которые никто не хотел отвечать, и поскольку Иония хорошо понимал, когда прекращать расспросы, и кто-то заметил, что он, кроме того, умеет держать язык за зубами, то этот кто-то позвонил еще кому-то, а тот, в свою очередь, сделал еще один звонок, и в результате Иония получил работу, которая оплачивалась американскими долларами. Истинное благословение для страны, которой с валютной наличностью повезло не больше, чем с ближайшими соседями.

Все, что Ионии довелось узнать, поразило его до глубины души. Католическая церковь — сколько людей знает ее секреты и тайны? Иония знает о потайных комнатах Ватикана, которые постоянно заперты для всех, для всех без исключения. Знает, что охрана этих комнат возложена на швейцарскую гвардию. Эти люди всю жизнь стоят перед запретными дверями и не пускают никого внутрь. Клирики, демоны и ангелы — все одинаково натыкались на острия алебард, когда пытались проникнуть в святая святых. Натыкаясь на угрожающий жест чужестранца, они понимали, что им отказывают в праве на часть их собственного мира. Это не шутка. Иония слышал истории о Папах, которых не пускали в некоторые помещения. Определенно, он мог быть духовным эмиссаром Господа, но у Господа свой план действий.

Иония принялся просматривать страницы по одной, еще один просмотр по ходу длительной операции. Отчасти он читает, чтобы почерпнуть важную для него самого информацию, но главным образом он ищет стилистические вариации, изменения по сравнению с предыдущими месяцами, любой сигнал того, что организация раскрыта. Неверное слово, плохо составленное предложение, несовпадающая ритмика текста — он знает своего иезуита. В том, что он делает, нет никакой радости и удовольствия. В три часа ночи он заканчивает чтение и помечает нижнюю часть листа значком С, сокращение от «курьер», и обводит букву аккуратным маленьким квадратиком — американизм пятидесятых — все квадратно, скучно, как всегда, — ничего необычного. Если бы он обвел литеру кружком, то это был бы знак того, что допущена утечка.