Страна затерянных душ - Нил Шустерман

— Почему бы тебе не написать об этом книгу? — спросила Элли.

— На самом деле я уже написала, — ответила Мэри, и на лице ее появилась улыбка, больше подходящая пожилому, умудренному жизнью человеку. Стоило лишь увидеть эту улыбку, чтобы понять — там, где была Мэри, «доминирующей» была та реальность, против которой у нее не было возражений.

— Пока я понимаю лишь, что мир живых для нас стал менее отчетливым.

— На самом деле это значит, что Страна затерянных душ для нас важнее, чем мир живых.

— Это лишь одна из возможных точек зрения.

Элли надеялась, что спровоцирует Мэри, что та потеряет контроль над эмоциями и вступит с ней в полемику, но терпение Мэри было таким же вечным, как реальность, в которой она существовала. Обычным для нее добрым и мягким тоном Мэри, как ни в чем не бывало, продолжала объяснять, указывая рукой на панораму Нью-Йорка за окном квартиры Элли.

— Видишь все это? Через сто лет никого из этих людей не будет на свете, да и многие здания окажутся взорванными, а на их месте воздвигнут новые — а мы останемся здесь. Здание, в котором мы находимся, будет здесь.

Она повернулась к Элли.

— Только те здания и места, которые заслужили свою долю вечности, переходят в Страну затерянных душ. Мы — ее благословенные жители. Не нужно портить свое высокое предназначение мыслями о доме. Твой дом здесь, и здесь тебе суждено пробыть куда дольше, чем живому человеку на Земле. В этом так называемом мире живых.

Элли обвела взглядом мебель, стоявшую в комнате.

— А что, по твоему мнению, стало причиной того, что этот раскладной стол стал «частью вечности»?

— Должно быть, для кого-то он много значил.

— Или, — парировала Элли. — Он провалился в одно из завихрений пространства. — Она взяла в руки одну из книг, написанных Мэри. — Ты здесь сама об этом рассказала.

Мэри вздохнула.

— Да, верно.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но нет ли здесь противоречия?

И все же Мэри не потеряла ни грамма самообладания. Оказалось, что она готова принять вызов, брошенный Элли, и готова даже лучше, чем Элли того ожидала.

— Я вижу, ты достаточно умна, чтобы понять, что простых ответов не бывает, — сказала она. — Да, это верно, вещи иногда появляются у нас случайно.

— Именно! Из этого следует, что мы здесь не по какому-то там благословению, а по чистой случайности.

— Даже случайности происходят по воле Провидения.

— Тогда это уже не случайности, не так ли?

— Ты вольна верить в то, что тебе нравится, — сказала Мэри. — Вечность — это вечность, и ты ничего не можешь с ней поделать. Ты здесь, а значит, должна смириться с этим. Я с удовольствием тебе помогу, если позволишь.

— Хорошо, но ответь на один вопрос. Есть ли способ уйти из Страны затерянных душ?

Мэри помедлила, прежде чем ответить. На мгновение Элли показалось, что она вот-вот расскажет ей что-то такое, чего не было ни в одной из ее книг. Но вместо этого Мэри дала простой и недвусмысленный ответ.

— Нет. И через некоторое время ты сама в этом убедишься.

Через несколько дней Элли, Ник и Лиф знали о мире, созданном Мэри, все, что о нем можно знать. Ежедневная рутина была проста. Малыши играли в мяч, в салки, прыгали через скакалку целый день на площадке перед небоскребом, а когда темнело, все собирались на семьдесят восьмом этаже, чтобы послушать истории, которые рассказывали старшие или посмотреть единственный телевизор, который удалось раздобыть Мэри. Осень рассказала, что некоторые ребята постоянно путешествуют по Стране в поисках предметов, попавших в нее из реального мира, и, когда находят что-нибудь стоящее, приносят Мэри, которая покупает эти вещи. Таких ребят зовут сыщиками. Один из них нашел телевизор, но по нему можно смотреть лишь те передачи, которые шли в день его перемещения из мира живых в Страну затерянных душ. Каждый день в вечернем эфире повторялись одни и те же эпизоды сериалов «Корабль любви» и «Счастливые дни», и было очевидно, что так оно и будет во веки веков. Как ни странно, нашлись дети, желавшие смотреть их каждый день. Словно заводные.

Ник приходил смотреть телевизор несколько дней подряд, удивляясь старым рекламным роликам. Больше всего его привлекли новости: когда он смотрел их, ему казалось, что он попал в машину времени. Однако если вам постоянно приходится путешествовать в 8 апреля 1978 года, рано или поздно это надоест.

Элли решила, что смотреть телевизор не будет. У нее уже появилось отчетливое ощущение, что с маленьким королевством Мэри что-то не так, хотя пока она не могла сказать точно, что именно. Что-то было не так с маленькими девочками, прыгавшими через скакалку, и одними и теми же детьми, приходившими смотреть телевизор в одно и то же время каждый день.

Если Нику и казалось, что происходит что-то неладное, то он предпочитал не размышлять на эту тему, так как в основном его голова была занята Мэри и он полагал, что с ней-то точно все в порядке. Она всегда думала сначала о других, а потом уже о себе. Она заботилась о малышах так, что они были уверены в том, что их любят. В конце концов, она интересовалась тем, что происходит с самим Ником. Мэри никогда не забывала зайти к нему и спросить, чем он занят, что он чувствовал и о чем думал. Они разговаривали о книге, над которой в тот момент Мэри работала. Она была посвящена теоретическому изучению вопроса о том, почему в Стране затерянных душ не было ни единой души, умершей после шестнадцати лет. Ведь всем известно, что ребенок официально становится взрослым, когда ему исполняется восемнадцать.

— Кстати, это не всегда так, — высказался Ник. — В Америке человек получает право участвовать в выборах, когда ему исполняется восемнадцать, но продавать напитки в баре ему начинают после двадцати одного. Но, к примеру, у евреев принято считать, что возраст совершеннолетия — тринадцать лет, а мне точно известно, что здесь есть еврейские мальчики и девочки, которым больше четырнадцати.

— Все правильно, но это никак не объясняет того, что детей старше нас в Страну не допускают.

Не допускают, подумал Ник. Быть привилегированным ребенком, живущим в Стране затерянных душ, все же приятней, чем чувствовать себя несчастным мальчиком, заблудившимся по дороге на Небеса. Мэри трактовала случившееся с ними совсем не так, как склонный к пессимизму Ник, и ее взгляд на вещи стал для мальчика утешением.

— А что, — предположил Ник, — если это связано с личными переживаниями? Может быть, именно в этом возрасте перестаешь ощущать себя ребенком?

Вари, все время околачивавшийся возле двери, хихикнул. Он делал это каждый раз, когда Ник что-нибудь говорил.

— Вари, перестань, — попросила его Мэри. — Мы здесь просто выдвигаем гипотезы.

— В том числе глупые? — ехидно осведомился Вари.

Ник не мог понять, почему Мэри всюду водит его с собой. Да, он был музыкально одаренным мальчиком, но этого недостаточно, чтобы занять высокое положение.