Лунное пламя - Дора Морган

— Безумие! — улыбнувшись ему, с удивлением произнесла Грейс.

Счастье в ее глазах трогало. Фред со смехом поцеловал Грейс в нос.

— Значит, тебе понравилось?

— Мм-р-р-р-мм… — Она замурчала, как кошка, и положила руку на его живот. — Теперь я хочу побаловать тебя.

Она ласкала его до тех пор, пока Фред не почувствовал, что вот-вот взорвется.

Ты вообще что делаешь? Тебя еще можно спасти?

Он стиснул зубы и отшвырнул руку Грейс.

— Нет, Грейс! Нет!

— Почему?

Непонимающий взгляд.

Он сел на пол.

— Потому что это неправильно!

— Но не для меня. — Она села перед ним. Вдруг смутилась и прикрыла руками свою грудь, ту самую, которую Фред пылко целовал несколько мгновений назад.

Его вновь охватило желание ласкать ее, целовать, пробовать на вкус. Однако он овладел собой, поспешно схватил ее футболку и протянул ей.

— Надень!

Она натянула ее через голову. Но ее соски, проглядывавшие сквозь тонкую ткань, не стали менее желанными.

Его рассудку грозила погибель от возбуждения. Фред заставил себя отвернуться. Как только объяснить ей?

— Ты заслуживаешь лучшего мужчину, чем я.

— Уж позволь это решать мне.

Он покачал головой.

— Ты не знаешь обо мне всего.

— Расскажи.

Он уже был готов рассказать ей о Дженнифер и Клер и о том, как он бросил их в беде. Но тогда Грейс возненавидит его или, что еще хуже, станет жалеть. Ему не вынести ни того, ни другого.

Он опять покачал головой.

— Поздно. Через несколько часов мне нужно быть на работе. Нам обоим стоит поспать.

Он протянул ей руку.

— Вероятно, ты прав.

Вздохнув, она поднялась. Ее глаза смотрели грустно и смущенно.

Фред хотел отнять руку, но Грейс держала ее крепко. Она, не мигая, смотрела на уродливые сиреневато-розовые рубцы ожогов на его левой руке.

— Что ты там разглядываешь? — буркнул он.

Вырвал руку, сжал кулаки.

— Что бы ты ни сделал, Фред, я уверена, что у тебя были на то причины. — Грейс с любовью смотрела на него. — Ты хороший человек.

Ее доверие терзало сердце.

— Спокойной ночи, Грейс.

День близился к концу. Фред потянулся. Спина и руки болели после десяти часов тяжелой работы, которой он занимался без передышки, надеясь вновь обрести ясную голову. Но это у него не получалось.

Все время его мысли возвращались к Грейс. К ее телу, ее поцелуям, к коротким постанываниям, вздохам. Главное, он никак не мог забыть то, что она сказала.

«Ты хороший человек».

Он горько усмехнулся. Если бы она знала!

Еще чуть-чуть, и ты влюбишься в нее.

Уже давно ни одна мысль не пугала его так. Он не имеет права жить у нее дальше. Ситуация становится опасной.

Фред огляделся. Ну раз стены заделаны и вставлены окна, он может съехать от Грейс и ночевать здесь. А как только починят грузовик, он навеки покинет Берритаун. Линда и Бетти завершат все без него. Он достаточно помог здесь своей консультацией. Бесплатно. А любому юристу они заплатили бы за нее гораздо больше, чем он получит за эти десять часов каторжной работы. Хватит заниматься благотворительностью, он не мать Тереза…

— Эй, Фред! Тебя к телефону. Грейс.

Один из рабочих поманил его рукой.

Он хмуро поплелся к аппарату. Грейс он не видел со вчерашней ночи.

— Алло?

— Слава богу, что ты там.

Она говорила, задыхаясь, с тревогой в голосе. Было слышно, как громко кричит Дженни.

Его сердце сжал страх.

— Что стряслось?

— Несчастный случай! Дженни упала. По-моему, сломана нога. Мы в «скорой» и ждем врача. Я хотела, чтобы ты знал.

— Я сейчас приеду.

Он повесил трубку. Строители таращились на него.

— С Дженни несчастный случай. Кто может отвезти меня в больницу? Я потом отработаю.

Его повез сам Расти.

Через десять минут Фред входил в больницу. От леденящего ужаса сжимался даже желудок.

Больницы он ненавидел. Запах, пластиковые стулья, нервные люди — так жутко знакомо все. Последний раз он был в больнице, когда умерли два человека, которых он любил больше всего на свете. Он сглотнул комок. Нет, сейчас он не имеет права думать о прошлом. Он должен отыскать Дженни и Грейс.

Он обнаружил их в приемном покое. Дженни не плакала, но ее личико было бледным. Ужасно видеть, как она тихо страдает.

Клер тоже была тихой. Она умерла. Лучше всего сейчас повернуться и уйти. Но он нужен Дженни.

— Привет, Дженни. Какие дела?

— Фред.

Она засопела и потянулась к нему ручкой.

Грейс белая как мел стояла по другую сторону кровати и держала другую ручку Дженни.

— Слава богу, что ты здесь.

Было видно ее облегчение.

Фред успокаивающе положил руку ей на плечо. Она не должна заметить его волнение. Он нагнулся к Дженни и ласково погладил ее по волосам.

— Что же с тобой стряслось, моя умница?

Две слезинки покатились по ее щечкам.

— Я сделала больно моей ноге…

— Давай посмотрим. — Хотя ее голень была красной и отекшей, Фред попытался улыбнуться. — Сейчас придет доктор и полечит твою ножку.

— Мне больно, Фред.

Вошли молодой врач и медсестра.

— Твоя мама может здесь побыть, пока я осмотрю твою ногу, — сказал врач.

— Твой папа тоже, — добавила медсестра.

Дженни наморщила лобик.

— У меня нет папы, а Фред пусть останется.

Через несколько часов Фред нес смертельно усталую Дженни по лестнице в ее комнату. Сзади поднималась Грейс. Нога ее дочки была в гипсе от щиколотки до бедра.

Дженни тесно прижималась к Фреду, как если бы он был ее надежным защитником.

Фред чуть не рассмеялся. С момента его появления в больнице девочка прямо вцепилась в него. И почему только?

Вдруг стало страшно. После трагедии четыре года назад, когда выгорела комната его дочери, он больше не переступал порог детской. Он нерешительно помедлил перед дверью. Но потом глубоко вздохнул, расправил плечи и внес Дженни в комнату.

К его удивлению, злые воспоминания пропали. В этой обустроенной с любовью комнатке просто не было места для старого горя.