Блок - Бен Оливер

безмолвный вечер: жужжащий, насекомоподобный звук.

– Что это? – спрашиваю я, но, не дожидаясь ответа, через огромное кухонное окно вижу три боевых дрона, идентичные тем, что охраняли Аркан во время наших прогулок.

Тонкая полоса света вокруг ближайшего дрона меняет цвет с зеленого на красный, и низко висящие пушки прицеливаются.

Когда первый дротик пробивает оконное стекло, разбивая его на тысячи мелких осколков, разлетающихся по полу, я понимаю, что обречен. Дротики наверняка наполнены смесью из галлюциногенов и наркотика под названием «Пассив»[6]. Этот наркотик замедляет все функции организма: частоту сердечных сокращений, дыхание и химическую активность мозга. Именно его использовали в Аркане на заключенных, пытавшихся перелезть через стены. Яд дрона – это адский коктейль, жертва которого пребывает в кошмарном мире ужасающих видений, и кажется, что они длятся сотню лет.

Закрыв глаза, я ожидаю укол дротика, но ничего не происходит. Сквозь шум дронов я не заметил, как Полоумный вскочил на ноги и бросился на меня. Дротик попал ему в висок, и теперь Полоумный стоит и шатается.

Мы с Сэм не ждем, что будет дальше. Она хватает меня за руку и бежит, таща за собой к входной двери. Захлопнув за собой дверь, я слышу, как еще два дротика врезаются в древесину.

– Должно быть, они услышали выстрел, – тяжело дыша, выпаливает Сэм на бегу, не отпуская мою руку. В другой руке я держу гарнитуру.

Жужжание дронов снова усиливается, пока мы бежим к спиральной дороге. Они за считанные секунды поднялись, пролетели над домом и теперь следят за нами, постепенно опускаясь на один уровень с нами, чтобы снова выстрелить.

Сэм протягивает мне тяжелый старый пистолет и достает из рюкзака свой УЗ-автомат. Остановившись, она оборачивается и, опустившись на одно колено, четырежды стреляет по ближайшему дрону. Неустанно жужжащий звук прерывается и, заглохнув, дрон падает с неба.

Обернувшись, я целюсь из пистолета в ближайшего ко мне дрона. Я стреляю пять раз, попадаю дважды, но этого достаточно, чтобы повредить один из его винтов. Дрон наклоняется влево, выпускает еще один дротик, и в этот раз он пролетает так близко, что задевает мой комбинезон.

Я стреляю еще четыре раза и снова попадаю. Потеряв управление, дрон падает на землю, разлетаясь на части.

Мы стоим на лужайке перед особняком, ожидая в напряженной тишине, что будет дальше.

– Нужно идти, – шепчет Сэм.

И снова тишину нарушают звуки двигателей, на этот раз похожие на раскаты грома.

На краю Второго Уровня города парит большой военный автомобиль, из него спрыгивают четверо солдат.

– Беги! – кричу я и толкаю Сэм в сторону от солдат-Совершенных.

Мимо нас проносятся выстрелы их УЗ-оружий, и мы ныряем за припаркованную машину. Бросив гарнитуру на дорогу рядом с собой, я облокачиваюсь о бампер «Эон 14». Я вижу, как четверо солдат расходятся и занимают тактические позиции. Двое встают за углом дома, из которого мы только что вышли, и еще двое прячутся за автомобилями через дорогу.

Наклонившись вперед, я стреляю. Пуля отскакивает от угла дома, поднимая в воздух облако пыли и обломков.

«Сколько патронов я уже потратил?» – задумываюсь я, считая.

Выглянув из-за машины, Сэм выпускает семь, восемь разрядов, а в ответ нам приходят около тридцати, раскачивая машину.

– Один есть, – выдыхает Сэм.

Я вытаскиваю магазин из пистолета и вижу, что у меня осталось шесть патронов, плюс один в патроннике.

– Господи, эти старые пистолеты просто отстой! – шиплю я, пока Сэм снова стреляет.

– Они приближаются, – говорит она, прислоняясь головой к двери машины. – А, к черту!

Прежде чем я понял, что происходит, Сэм бросается к соседней машине. Она встает, стреляет, затем снова движется вперед. В мгновение ока она оказывается в двадцати метрах от них и вот уже целится в солдат под совершенно другим углом. Она безжалостно стреляет, крича, нажимая на курок. Я тоже встаю. Зная, что нельзя понапрасну тратить патроны, я не спешу, пытаясь не обращать внимания на сгустки энергии, обрушивающиеся на машину и проносящиеся мимо моей головы. Сэм убивает еще одного солдата, после чего ныряет за панель солнечных батарей, используя ее в качестве укрытия.

Такое ощущение, что когда я стреляю, время замедляется; кажется, будто я вижу, как пуля, промахнувшись, пролетает мимо ближайшего солдата. Прицелившись получше, я дважды нажимаю на спусковой крючок, оба раза промахиваясь буквально на сантиметры. Я целюсь на миллиметр левее и стреляю трижды, дважды попав солдату в шею и один раз в челюсть. Он падает, а я отступаю за машину.

Последний выживший солдат прячется за домом. Надо убираться отсюда сейчас же.

– Эй, Убогие, – кричит солдат хриплым голосом, вероятно, немного нервничая, – у меня к вам предложение. Как насчет сложить оружие и подойти ко мне мило и спокойно?

– Когда вас было четверо, я не слышала никаких предложений, – кричит ему в ответ Сэм.

– Нет, но секунд через тридцать меня прикроет добрая сотня солдат. Можете подождать и дать им убить вас, или я могу арестовать вас прямо сейчас. Вы сохраните себе жизнь, а я буду героем. И все в шоколаде!

Сэм оглядывается на меня. Я качаю головой.

– До пошло оно на хрен! – кричу я.

Сэм указывает на себя, показывает жестом, будто стреляет из своего оружия, а затем двумя пальцами изображает бег к спиральной дороге. Я киваю.

Сэм встает и начинает стрелять по дому из старого УЗ-автомата. Я поднимаюсь на ноги и бросаюсь к дороге. Сэм идет спиной, продолжая стрелять, не позволяя Совершенному выглянуть из-за угла дома.

«Мы должны двигаться быстро, – думаю я, – пока не прибыли остальные солдаты».

Я подбегаю к краю дороги, где начинается спуск.

Свист ультразвуковых залпов стихает.

Я останавливаюсь, скользя на дороге, и, обернувшись, вижу, как Сэм снова и снова нажимает на курок старого УЗ-автомата, но тот в ответ издает лишь слабое электронное жужжание.

– Дерьмо, – выдыхает Сэм.

– Видать, очень старая модель, – отзывается солдат, и я уверен, что в этот момент он улыбается. – У первых шести моделей УЗ-автоматов была проблема с перегревом. К счастью, у меня девятнадцатая.

И он бежит к Сэм. Я в тридцати, может, сорока метрах от нее, и в моем старинном пистолете остался всего один патрон. Сэм стоит там, на закате солнца, в ее глазах шок и страх; она продолжает нажимать на курок перегревшейся винтовки, но из ствола по-прежнему не вылетает ни единого залпа.

«Беги! – думаю я. – Сэм, беги!»

Но она стоит, а солдат-Совершенный, с его роботизированными сердцем и легкими, сокращает между ними расстояние с невероятной скоростью.

Нет времени думать. Я выбегаю из-за машины, пытаясь оказаться между ними. В любой момент Линза Совершенного зафиксирует точку прямо между глаз Сэм, и выстрелом чистого концентрированного звука он превратит ее мозг в жижу.

Я добегаю до следующей машины, и расстояние между мной и Совершенным сокращается. Взобравшись на крышу автомобиля, я поднимаю пистолет на уровне глаз. Дрожащими руками я пытаюсь прицелиться в голову бегущего солдата, пока он поднимает свой УЗ-автомат к плечу. Я знаю, что Сэм перестала нажимать на курок. Она опустила руки, ее рот слегка приоткрыт от потрясения.

– Стой! – умоляет она, прикрывая руками живот.

«Один выстрел, – думаю я. – У тебя есть один выстрел».

Я вижу выражение торжества на лице солдата, удовлетворение в его прищуренных глазах.

Я нажимаю на курок.

Солдат превращается в марионетку, чьи нити перерезали: обмякший, он плюхается на капот оранжевого «Скайвэй-15».

Мы стоим, замерев на целых три