Полюбить дьявола - Кейт Мур

Уилл отошел от нее. Все, что он видел, явно принадлежало женщине — гладкая кожа, очаровательные губы и черные ресницы, такие густые, что они могли бы поколебать весы бакалейщика.

— Давайте посмотрим, можете ли вы действительно сойти за мальчика. Мы возьмем экипаж до дома моей матери.

Ничто из того, что, сидя в экипаже, наговорила Елена, не вызвало одобрения у Уилла Джоунза. С каменноликим Хардингом разговаривать было гораздо легче. Он был старше, он умел задавать вопросы, объясняющие, какие трудности ее ждут, но эти вопросы не заставляли Елену чувствовать себя дурехой. Уилл Джоунз при каждом ее предложении просто бросал на нее нетерпеливый взгляд, как будто она тупая школьница.

Но все равно она решила, что не позволит ему повлиять на себя, как тогда в постели, и его сокрушительный сарказм помогал ей сохранить эту решимость. Пока что Елена лишь однажды оказалась в опасном положении, когда он вошел во внутреннюю комнату, одетый только в полотняное исподнее, стройный и сердитый, весь в шрамах и синяках. Он открыл ставни, и поэтому она хорошо рассмотрела его в утреннем свете.

— Признайтесь, вам не нравится план, в соответствии с которым я должна вернуться в этот дом.

— Вспоминая нашу первую встречу, я сомневаюсь в вашем таланте тактика.

— Я видела, как вы переглядывались с Хардингом. У вас есть какая-то информация, которую вы скрываете от меня.

Он, возможно, думал, что сохраняет свою секретность, но теперь Елена понимала, что заведение, из которого исходит угроза ее матери, принадлежит известному лондонскому благотворителю Арчибальду Марчу, тот вращается среди знакомых ее родителей и, очевидно, имеет доступ к частным сделкам в банке. Если это письмо послал ее матери Марч, значит, у нее и у Уилла Джоунза — общий враг.

Экипаж поехал медленнее, и Уилл Джоунз привлек Елену к себе, потянув шейный платок, и ее лицо оказалось совсем рядом с его лицом.

— Если вас изнасилуют или убьют — это никого не избавит от гибели, а в этом доме есть люди, которые способны и на то и на другое.

Они остановились на Хилл-стрит, перед домом из прочного коричневого кирпича. Вокруг клубился холодный туман, но дом казался теплым, гостеприимным и модным.

— Неужели ваша матушка живет здесь?

— Софи Рис-Джоунз. В Трое вы не могли слышать о ней, но в Лондоне это известная куртизанка. От каждого из своих благородных любовников она произвела на свет ублюдка — сына греха. Я ведь говорил, что у меня длинная порочная родословная. — Уилл соскочил на землю. — Как мы будем вас называть? Трои, а дальше?

— Тиббс. — Это была девичья фамилия ее матери. Конечно, он не помог Елене спуститься на землю. Она ведь мальчик.

— У вас есть час, чтобы доказать, что вы можете сойти за мальчика. Старайтесь разговаривать низким голосом.

— Вот так? — И она изобразила хриплый голос Хардинга: — В этом-то и дело, мисс.

Уилл Джоунз бросил на нее свой сардонически-дьявольский взгляд:

— Утрировать ни к чему.

Молчаливый слуга с лошадиным лицом открыл дверь, принял у них пальто и провел гостей наверх по изящной изогнутой лестнице в красивую, синюю с белым, гостиную. Когда слуга объявил об их прибытии пятерым находившимся в гостиной, Елена поняла, какую задачу поставил перед ней Уилл. Если она провалится или если он откроет им, что она женщина, они, пожалуй, еще сильнее, чем он, захотят узнать, кто она такая, и вернут ее к кузине Маргарет или еще того хуже — в дом отца.

Женщина в черных шелках встала с изогнутой синей бархатной софы с бахромой из золотых кисточек. Она испустила восторженный крик, поплыла к ним в шелесте шелков и надушенном воздухе, и Елена забыла о своем положении.

То была сама Афродита, богиня в одном из своих многочисленных обликов. В этом облике у нее были волосы цвета воронова крыла, лицо с сердцевидным овалом, главным на нем были необыкновенно выразительные темные глаза. Таких глаз Елена не видела никогда в жизни. О ее возрасте Елена судить не могла. Влекущая сила Афродиты была присуща хозяйке в полной мере. Если бы она уколола пальчик о вышивальную иглу, то все мужчины, находящиеся в комнате, бросились бы к ней, словно открылась зияющая рана.

Темноволосая красавица направилась прямо к Уиллу Джоунзу.

— Сын мой.

По ее безупречным щекам потекли слезы, но большие темные глаза ничуть не утратили свой блеск.

— Мама, — проговорил сквозь сжатые губы Уилл и позволил красавице заключить себя в шелковые объятия. Он не отверг ее прикосновений и нежного взгляда. Но Елена видела по его напряженному, негнущемуся телу, что он противится самой богине, самой любви.

Как и Елена, остальные четверо находящихся в комнате смотрели на неловкое объятие до тех пор, пока чопорный, элегантный вариант Уилла Джоунза не шагнул вперед, чтобы положить этому конец. Он с устрашающим видом нахмурился, и так же устрашающе прозвучал его голос:

— Мама, у него все еще болят ребра.

Красавица в черном отпустила Уилла Джоунза и тыльной стороной ладони вытерла слезы. Высокий стройный джентльмен с короткими серебряными волосами и по-военному подстриженными усами, который с одурманенным видом смотрел на богиню, протянул даме носовой платок, и она улыбнулась ему дрожащей улыбкой.

— Люк, — сказала Афродита, — это мой сын Уилл.

Джентльмен с французским акцентом представился как майор гвардии его величества Монклер.

Уилл Джоунз тут же обратился к нему на французском. Последовал быстрый обмен репликами, во время которого каждый словно оценивал собеседника. Потом Уилл Джоунз рассмеялся и протянул майору руку.

А затем Уилл положил руку на плечо Елены и вывел ее вперед.

— Простите меня, мама, за то, что я привел с собой юного Тиббса. Мы вместе работаем над одним делом. — Очевидно, Уилл Джоунз хорошо напрактиковался в умении раздражать своих близких.

Человек, который казался более холодной, более пристойной версией Уилла, сурово нахмурился. Это был сэр Александр Джоунз. Долговязый мальчик с непокорными каштановыми волосами, который открыто таращил глаза, оказался Чарли Спенсером, братом молодой женщины ненамного старше Елены, обладавшей замечательными зелеными глазами и фигурой с округлыми очертаниями, что свидетельствовало о ее беременности. Прямой взгляд молодой женщины встретился со взглядом Елены, и Елена поняла, что ее принадлежность к женскому полу раскрыта.

Она бросила взгляд на дверь. Если зеленоглазая женщина сообщит правду, у Елены нет шансов бежать. Женщина оказалась леди Клео Джоунз. Она, лукаво глядя на Елену, предложила своему брату Чарли, мальчику с непокорными волосами, отвести в сторонку мастера Тиббса и прихватить с собой тарелку печенья и чашку горячего шоколада.

Усевшись с Чарли у окна, выходившего на улицу, Елена внимательно наблюдала за мальчиком, чтобы понять, что ей делать со своими ногами. Его ноги торчали из тела, точно удочки, нависающие над водой. Она расположила свои конечности в менее вытянутом положении и разделила внимание между своим собеседником и группой, собравшейся в середине комнаты. Поначалу разговаривали сэр Александр и его мать.