Останься со мной - Джессика Кансоло

Райан снова сплевывает кровь.

– Да пошел ты, Паркер.

Кейтлин, должно быть, не нравится хмурое выражение моего лица, потому что ее ледяные голубые глаза сужаются, и она бросает:

– Есть что сказать?

– Забавно, насколько все вы помешаны на Эйдене. Я понимаю, что он классный, но если серьезно, то мне надоело тратить время на разборки и остальное дерьмо. – Я подхожу к Эйдену, уверенно беру его за руку. – Пойдем.

Я не даю времени протестовать: я просто тащу его за собой, надеясь, что остальные друзья последуют за нами. Через несколько секунд меня догоняет Шарлотта. Ноа и Чейз следуют за ней. Мэйсон отстает на несколько шагов.

– Встречаемся у Амелии! – объявляет Эйден, как только мы садимся по машинам.

Машины Джулиана на парковке нет: скорее всего, он утешает Аннализу. По этой причине Шарлотта садится в «челленджер» Эйдена, а Ноа и Чейз едут с Мэйсоном.

– Всегда нужно лезть в эпицентр драки, а, Амелия? – вздыхает Эйден, выезжая с парковки.

Включив обогрев, я вздыхаю, глядя на свою руку. Очень надеюсь, что я не сломала пальцы о лицо Райана.

– Если бы драма не была частью моей жизни, это была бы не моя жизнь, – ехидничаю я.

По мере того как кафе удаляется, я замечаю «мустанг» Райана, выезжающий с парковки и направляющийся в противоположную сторону. Может быть, нам дадут передышку и эта ветвь драмы будет вырублена и навсегда исчезнет из нашей жизни? Может быть, мы действительно сможем приятно провести остаток моего времени в Кинг-Сити?

* * *

Подъехав к дому, я первая выхожу из машины и опускаю сиденье, чтобы Шарлотта тоже могла выйти. Внедорожник Мэйсона останавливается рядом с машиной Эйдена на подъездной дорожке. Мгновение спустя мы все встречаемся на крыльце. Эйден еще не успел отругать меня, как он обычно делал, когда я ввязывалась в драку, – вернее, когда я была инициатором. Если не считать замечания в машине, он вел себя довольно тихо.

Шарлотта практически провозгласила меня своим героем.

– Вот бы и у меня было столько смелости, чтобы ударить человека в лицо! – восторгается она. – Ты же видела, как бесполезно я пряталась за Мэйсона? – Шарлотта берет паузу, как будто обдумывая следующие слова. – Ладно, я бы никогда не ударила человека, но, по крайней мере, я бы хотела не бояться. Например, мой сосед по шкафчику брызгается отвратительным парфюмом всякий раз, когда я попадаю в зону его видимости. А у меня на этот запах аллергия. Но разве я когда-нибудь скажу об этом? Нет. Потому что это будет означать конфликт.

Шарлотта хмурится, и мне кажется, что сейчас она говорит больше с собой, чем с нами. Я отпираю входную дверь, и мы все вваливаемся внутрь, прячась от прохладного зимнего воздуха. Проверив гараж, я обнаруживаю отсутствие маминой машины. Я отправляю ей сообщение, чтобы узнать, когда она будет дома, однако не надеюсь получить ответ в ближайшее время. Вероятно, она у своего нового парня, о котором мне ничего не известно.

– А кто твой сосед по шкафчику? – интересуется Ноа, как только мы снимаем обувь и куртки и идем в гостиную. – Лейкерман?

Шарлотта, скрестив ноги, сидит на полу лицом к дивану. Чейз расположился рядом с ней. Ноа усаживается на маленький диван, а мы с Мэйсоном – на больший. Эйден уходит в другую комнату: скорее всего, ему нужно позвонить и узнать, как дела у близнецов.

– Да, Питер Лейкерман. Каждый раз, когда он распыляет эту гадость, моя шея и грудь покрываются крапивницей, – объясняет она, подсознательно потирая ключицу.

– Я поговорю с ним после рождественских каникул, – обещает Ноа.

Голубые глаза Шарлотты встревоженно расширяются.

– О, нет! Все в порядке, правда. Не нужно ничего говорить.

– Чарли, у тебя крапивница. Очевидно, что это не нормально, – подчеркивает Чейз, бросая на Ноа ревнивый взгляд.

Чейз влюблен в Шарлотту. Я предполагаю, что его беспокоит ее нерешительность, даже если это и касается обращения к соседу с простой просьбой побрызгать одеколоном после ее ухода. Ревнует ли он, что Ноа вступился, не дав ему шанса? Ноа точно не испытывает романтических чувств к Шарлотте; он просто Ноа.

– Лейкерман – отличный парень. Я скажу ему, что у тебя аллергия, и попрошу сменить парфюм или хотя бы брызгаться после того, как ты заберешь книги, – настаивает Ноа, улыбаясь так, будто только что собрал кубик Рубика за неполные тридцать секунд.

– Это необязательно, – робко возражает Шарлотта.

Ноа хмурится и смотрит на Шарлотту так, будто она только что сказала ему, что Земля плоская.

– Мы друзья. Было бы плохо, если бы я ничего не сказал, – уверенно заявляет он, вызывая на ее щеках румянец.

– Почему ты молчала? – Чейз хмурится. – Я бы помог.

Узнай Чейз раньше, он бы давно примчался на помощь, ведь он, как-никак, в нее влюблен. Он точно не рад, что Ноа стал ее рыцарем в сияющих доспехах раньше, чем у него появился шанс.

Эйден возвращается в комнату под моим пристальным взглядом.

– Все в порядке, Чейз, – настаивает Шарлотта, пока Эйден пересекает комнату и садится рядом со мной на диван. – Ты ведь знаешь, что мне не нравится быть центром драмы.

– О, раз уж мы заговорили о драме… – начинает Ноа. – Какого черта, Амелия?

– Эй, Ноа, зато на этот раз ты ничего не пропустил, – подтрунивает Мэйсон.

– На этот раз я и не собиралась никого бить! – защищаюсь я, но, подумав, тотчас добавляю: – Как, впрочем, и в прошлые…

– Куда же подевались твои взгляды а-ля хиппи? Все эти «я не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому давайте перестанем враждовать и будем сидеть и заплетать людям волосы»? – с ухмылкой спрашивает Ноа.

– Я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня. И да, я хочу, чтобы порочный круг насилия наконец-то закончился. Но он начал говорить гадости о Джейсоне и Джексоне, и я не знаю… Я потеряла голову.

Теперь я понимаю, почему парни испытывают автоматическое желание драться, когда узнают, что кто-то обидел их друзей. Вы просто не можете сидеть и смотреть, как кто-то проявляет неуважение к дорогим для вас людям.

– Ты нанесла первый удар! Я даже не ожидал! – восклицает Чейз.

– Да. Было жарко. – Мэйсон подмигивает.

Заметив это, Эйден застывает.

– Не надейся, что это повторится, – бормочу я. – Моя рука все еще пульсирует от боли.

– До сих пор? Почему ты молчала? – требовательно спрашивает Эйден, осторожно беря мою правую руку.

– Не знаю. Я подумала, что через какое-то время боль утихнет. Я и раньше била людей по лицу. Помнишь вечеринку по случаю Хэллоуина у Ноа?

– О, мне кажется, что мы все ее помним, – усмехается Мэйсон.

– У меня память немного размыта, но я, кажется, понимаю, о чем идет речь, – добавляет Ноа, потирая затылок, где ему наложили швы. – Ненавижу чертовы сотрясения.