Королева Марго. Искушение страсти - Наталья Павлищева

— Жан, мы не можем этого допустить!

Кажется, барон Миоссанс вздохнул с облегчением, он тоже так думал, не время ввергать Францию еще в одну гражданскую войну, которая неизвестно чем закончится.

— Брат мой, — голос Маргариты решителен, а Франсуа, как всегда, когда с ним разговаривают решительно, заерзал, словно желая удрать, — зачем вам это? Вы желаете стать королем? Но корона всего в шаге от вас. Посмотрите на Карла, он едва ли протянет год.

Герцог Алансон попытался слабо возражать:

— Но Генрих Анжу…

— Генрих король Польши и уезжает туда, чего вам еще? Вы хотите снова втянуть Францию в гражданскую войну?

Слушать такие рассуждения от вечно озабоченной своими светскими успехами сестры было странно, но Алансон закусил удила. Он что-то бормотал о несправедливости судьбы, о том, что вполне достоин лучшей доли…

Промучившись с братом почти час, Маргарита поняла, что его не переубедить, мысленно махнула рукой и… отправилась к королю и королеве-матери с рассказом о готовящемся побеге! Для начала она взяла слово, что никаких наказаний не последует, а потом простодушно рассказала о глупости, придуманной братом и мужем. Король махнул рукой. Он слишком плохо себя чувствовал, уже не в силах даже сидеть в седле, Карл путешествовал в носилках, однако не переставая приглядывать за Генрихом Анжу, дабы тот под каким-нибудь надуманным предлогом не повернул обратно.

Что сделала королева-мать? Она просто приказала младшему сыну и зятю пересесть в свою карету, чтобы постоянно видеть их перед собой. Оба поняли, что Маргарита их выдала, и страшно обиделись. Обиделся и Генрих Анжу, хотя перед прощанием он долго убеждал Маргариту и впредь быть внимательной и защищать его интересы.

Маргарита, для которой первое вмешательство в политику оказалось столь неудачным, обещала, но себе дала слово отныне быть полностью на стороне мужа.

Карл не допустил никакой задержки, и Генрих Анжу вынужден был пересечь границу, хотя разыгрывал отчаянное беспокойство о здоровье короля. Король и впрямь едва дышал, Генриха беспокоила мысль, что пока он едет в Польшу, брат может умереть, а трон захватить герцог Алансон с помощью Генриха Наваррского.

Но даже расстройство не помешало Генриху заметить в Нанси очаровательную, робкую девушку — дочь графа Николя де Водемона Луизу. Юная девушка, почти дитя, ответила на мимолетное ухаживание с такой доверчивостью и обожанием, что Генриху стало даже стыдно. Нельзя подавать малейший лучик надежды этому ребенку, ведь он принц и наследник престола, а она дочь, да еще и не старшая, мелкого графа.

Конечно, довольно быстро Луиза де Водемон забылась, впечатление от ее наивности и чудных глазах перебили дорожные впечатления, но через год Генрих вспомнил об этой неожиданной встрече, последствия тоже были неожиданными, особенно для Луизы…

Генрих уехал, король с двором вернулся в Париж. Теперь присмотр за неугодным герцогом Алансоном и королем Наварры стал куда жестче. Оба молодых человека некоторое время откровенно дулись на Маргариту за предательство, но Франсуа вскоре забыл, а вот Генрих Наваррский решил не доверять больше никому, даже собственной супруге. Теперь он крайне редко бывал в ее спальне, зато куда чаще у Шарлотты де Сов.

Если бы не Ла Моль, бурный роман с которым отвлек Маргариту, ей пришлось бы тошно. Марию Клевскую ее супруг принц Конде увез подальше от двора и постарался, чтобы она стала настоящей женой, а не номинальной, что быстро привело к беременности. Но Маргарита особенно подружилась с ее сестрой Генриеттой герцогиней Невер, у которой был роман с Аннибалом де Кокон-натом, прозванным Коконнасом. Две влюбленные парочки… ах, как это было чудесно!

Где могла Маргарита принимать своего возлюбленного и друзей? Только в собственных покоях. Вот и на этот раз любовник проник в комнаты Маргариты и сидел в кресле напротив нее, рассказывая разные забавные истории из своей жизни.

— О, этим вы похожи на Брантома, у него тоже бурная жизнь и масса занятных происшествий, о которых можно поведать в узком кругу!

Маргарите очень нравилось, что с опытным Ла Молем можно поговорить, а не только заниматься любовью, для нее самой прелюдия была куда интересней основного действия. Много позже в своем «Диалоге между Маргаритой де Валуа и ломовой лошадью о любви» она писала, что наслаждается больше прикосновением, обещающим нечто волнительное впереди, а сама страсть, конечно, хороша, но уж слишком коротка!

И вдруг… они так увлеклись, что не услышали, как в двери появился Генрих Наваррский. Король насмешливо оглядел откровенно смутившуюся супругу и ее любовника и усмехнулся:

— Занято? Тогда я тоже уйду кое к кому, вы не против, мадам?

Мадам с трудом смогла процедить сквозь зубы:

— Нет…

Конечно, свидание было расстроено, Ла Моль поспешил удалиться, подарив Маргарите страстный поцелуй и обещание непременно быть завтра.

Однако не успел он уйти, как снова появился Генрих. Он без слов уселся в кресло, еще хранившее тепло тела соперника, и со вздохом протянул ноги к огню:

— Там тоже занято… пришлось вернуться. Я видел, как выходил Ла Моль, посоветуйте ему выбрать другую лестницу, на этой его могут застукать.

— Кто?

— Ваш братец король. Карл сегодня интересовался у меня, почему я терплю ваш роман с Ла Молем.

— И что вы ответили?

— Что мы с вами не мешаем друг дружке жить так, как хочется. Разве я не прав?

— Правы…

Маргарита подумала, что Генрих не так уж плох, был бы еще только поаккуратней.

— Может, вы пустите меня к себе в постель сегодня без ванны, не хочется спать одному, тем более вашего любовника я все равно спугнул.

Таких супружеских отношений не было ни у кого! Они беседовали, точно брат с сестрой, даже делясь открытиями в получении удовольствия. Генриха весьма устраивала такая супруга — красивая, умная и совершенно не ревнивая, что бы там ни твердила Шарлотта де Сов.

Генрих оказался прав, Карлу действительно действовали на нервы сплетни о любовной связи Маргариты с каким-то Ла Молем. Нашла с кем путаться, с придворным своего брата! Это даже хуже герцога де Гиза, тот хоть знатен, под стать самой Маргарите. Карл почему-то особенно нервно относился к развлечениям сестры. Самые красивые ноги при дворе! И что, из-за своих красивых икр Ла Моль достоин быть любовником красавицы Маргариты? А сколько у этого Бонифаса дурацких привычек! Говорят, он отмаливает каждую связь мессой, ходила даже шутка, что любовные приключения пожилого красавца легко посчитать по выслушанным им мессам.

Когда мысли о связи сестры с придворным герцога Алансонского стали невыносимы, Карл просто приказал подстеречь его на темной лестнице, ведущей к покоям королевы Наварры, и попросту убить! Потом король решил, что убийство — это слишком жестоко, а вот основательно ранить, да так, чтобы вовсе забыл о своем мужском достоинстве, это, пожалуй, лучше всего.