Прерванный полет "Эдельвейса". Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г - Дмитрий Дегтев

На следующий день при постоянной поддержке авиации части 22-й танковой и 132-й пехотной дивизий вышли к Азовскому морю. Десять советских дивизий попали в окружение. Те войска, которые успели прорваться на восток, оказались в ненамного лучшем положении, так как в голой степи они стали легкой добычей для штурмовиков и истребителей Рихтхофена. Вот здесь-то немцам и пригодились «дьявольские яйца», на применении которых так настаивал сам фюрер. Пикирующие бомбардировщики Ju-88A из KG51, пользуясь отсутствием зенитной артиллерии, снижались почти до бреющего полета и осыпали бегущие в панике войска сотнями осколочных бомб SD-2. Каждое удачное попадание зараз выкашивало по 100–200 человек. Укрыться от разлетающихся осколков здесь было практически негде, они поражали как бегущих, так и лежавших пехотинцев. Даже Рихтхофен, пролетавший над полем боя, был потрясен масштабами разрушений: «Страшно! Целые поля, устланные трупами. Я еще не видел ничего подобного до настоящего времени в этой войне».

12 мая немецкие войска окончательно перекрыли оставшимся в окружении войскам путь к Керчи, в то время как все остальные подразделения мчались на восток. Упиваясь завоеванным подавляющим господством в воздухе, подразделения VIII авиакорпуса совершили в этот день 1500 самолето-вылетов. Они обстреливали отступающие советские войска, а также нещадно бомбили портовые сооружения в Керчи и других населенных пунктах.

Дальнейшие события можно было легко предсказать. Хаотичная погрузка оставшихся войск на корабли, сопровождающаяся воем сирен штурмовиков, непрерывные взрывы бомб и гибель большей части людей…

Однако остаткам Крымского фронта все-таки немного повезло. Вечером Рихтхофен получил приказ Верховного командования люфтваффе немедленно отправить большую часть подразделений в район Харькова, где началось крупное советское наступление. Командир VTII авиакорпуса конечно же выразил свое несогласие, ему очень хотелось побыстрее уничтожить отступающие советские войска и не дать им переправиться на Тамань. Таким образом, настала очередь Рихтхофена впадать в панику. Он истерически сообщил начальству, что без отобранных у него бомбардировщиков и штурмовиков победоносно взять Керчь не удастся и судьба операции под угрозой.

Однако теперь уже Манштейн проявил спокойствие и доложил фюреру, что в общем-то успех операции «Охота на дроф» уже предрешен, поэтому тот и решил, что в данный момент гораздо важнее любой ценой удержать Харьков. Бронированные штурмовики Hs-129 из Sch.Gl после боевого дебюта также покинули Крым в полном составе.

Однако уменьшение сил компенсировалось необычайной интенсивностью действий отдельных подразделений. К примеру, эскадра KG55 «Грайф» выполнила в течение 13 мая 225 самолето-вылетов[40].

Тем временем немецкие войска продолжали рваться на восток, догоняя колонны спасающихся от них советских частей. Политработники 51, 47 и 44-й армий в своем коллективном письме Сталину так описывали происходящее: «В основном вся техника и транспорт, и склады всех трех армий остались у врага. 11 мая начали отходить, и до Керчи не было подготовлено ни одного оборонительного рубежа. Всю технику и транспорт никто из командования Крымского фронта не старался рассредоточить. И враг это использовал… в основном все разбомбил. Никакого руководства этим отходом не было, кто куда смог, тот бежал, а в первую очередь генералы».

Керчь представляла собой типичный бывший античный город, каковые описаны в мифах Древней Греции, а также произведениях Гомера. Постройки и улицы начинались на высоком холмистом берегу и террасами спускались вниз к морю, где располагались многочисленные растянутые причалы и пляжи. Несмотря на многочисленные пожары, разрушения и перестройки за много веков, даже в середине XX столетия Керчь сохранила неповторимый древний облик и ауру. И вот именно здесь, среди античных памятников, и разыгрался последний акт драмы.

Утром 14 мая Сталин приказал начать отвод войск на Таманский полуостров. В ответ представитель Ставки на Крымском фронте комиссар Лев Мехлис отправил вождю паническую телеграмму: «Части стихийно отходят.

Эвакуация техники и людей будет незначительной. Командный пункт переходит в Еникале. Мы опозорили страну и должны быть прокляты. Будем биться до последнего. Авиация врага решила исход боя». Поняв, что войска не отступают, а именно бегут, главнокомандующий приказал Керчь не сдавать и организовать там «оборону по типу Севастополя». Кроме того, он рекомендовал «перебросить к войскам, ведущим бой на западе, группу мужественных командиров с рациями с задачей взять войска в руки, организовать ударную группу с тем, чтобы ликвидировать прорвавшегося к Керчи противника и восстановить оборону по одному из керченских обводов»[41].

Однако Керчь уже сдали. 15 мая передовые части 11-й армии ворвались в город. Остатки советских войск спешно эвакуировались на Таманский полуостров. Кратчайшее расстояние между берегами составляло здесь всего чуть больше 4 километров, что облегчало переправу на всевозможных мелких судах, рыбацких шхунах, баркасах и даже лодках и плотах. Германская авиация уже не располагала в этот момент достаточными силами, чтобы прервать это движение. Тем не менее Авиационное командование «Зюд» делало все возможное. С 13 по 17 мая бомбардировщики и истребители наносили постоянные удары по портам, войскам на пляжах, а также по кораблям и другим малым судам.

Так, командир 1-й эскадрильи KG 100 гауптман Бётхер 13 мая выполнил два вылета, сбросив на стоянки кораблей около Керчи одну бомбу SC500 и четыре SC500. Приземлившись в Саки в 11.27, через два часа его «Хейнкель» снова поднимается в воздух, чтобы снова атаковать ту же цель. В 13.32 15 мая Бётхер совершает налет уже на гавань в Таманской на восточном берегу, сбросив на нее бомбу большой мощности SC1800. А вечером он атаковал пехотные части на берегу. 16 мая Бётхер совершил два боевых вылета, 17 мая – три. На следующий день он добился прямого попадания 1800-кг бомбой в советский форт южнее Камыш-Буруна, а 19 мая сбросил на него еще одну такую же фугаску. А 20-го числа сброшенная им осколочная бомба большой мощности SD1700 поразила металлургический завод им. Войкова на северо-востоке Керчи, на территории которого советские войска спешно пытались организовать оборону[42].

Эвакуация на Тамань шла в полном хаосе. «На переправах лежали раненые, и их топтали ногами, не оказывали никакой помощи, – писали указанные политработники товарищу Сталину. – Красноармейцы многие строили плоты на камерах из автомашин, на которых многие тонули, а часть из них унесло в Черное море. Отход наших войск не прикрывался ни авиацией, ни полевой и зенитной артиллерией, что дало возможность врагу беспрерывно бомбить отходящие войска уже на Таманском полуострове и в море наши суда. На всей площади переправы и косы было устлано трупами наших бойцов, командиров и политработников»[43].