Сайны Флорауны и Дневник Снов - Снао Хэль

– Значит, Вы знали? – Нико выдохнул и посмотрел на Рудольфа в ожидании чего-то большего.

– А что тут не знать! На работу её пришлось устроить уже такую. Дольше двух месяцев нигде не задерживалась, всё с приключениями. Это всё первый парень, Мик, подсадил её на наркотики. Сам слез, её бросил. Мне оставил, расхлёбывать.

Нико опустил глаза, будто почувствовал себя виноватым.

– Мать её была такая же,… – продолжил Рудольф.

– Значит, наркоманка? – опередил ход его мыслей Нико.

– Нет, серхчувствительная. Знаешь, что для обычного человека споткнуться, матюгнуться и пойти дальше, то для этих смерть. Мы так однажды поспорили с ней немного, она взяла и уехала к родителям…

– Ммм… – Нико не особо интересовала история матери Эйи, он не ожидал никакой кульминации, лишь изредка ловил рандомные слова, периодически кивая и поддакивая.

– …Повесилась у них на чердачной лестнице! – закончил фразу Рудольф, а Нико от услышанного сглотнул так, что, казалось, его глаза засосало внутрь вместе с веками. – Вот-вот. А ты думал, с богатенькой скромницей связался? – продолжил Рудольф. – Эйе я так и не решился рассказать. Четыре годика всего ей было. Думаю, и сейчас ни к чему говорить.

– Извините… Я и представить не мог, – начал оправдываться Нико.

– Да ты-то что? Я, знаешь, радовался, нормальный парень ей попался. Не надеялся, конечно, что это у вас надолго и что у неё всё пройдёт, но хоть на какой-то период забудет о своей дури… А ну-ка вспомни, где вы познакомились? – внезапно спросил Рудольф Нико.

– В больнице, – ответил тот.

– И что она там делала?

– Говорила, отравилась, капельницы какие-то ставила.

Рудольф усмехнулся.

– Капельницы. Да. Отравилась. Ну, и так можно сказать. Подлечили её у моего друга с хирургического отделения. Он и тебе, кажется, аппендэктомию делал, доктор Лидс, помнишь?

– Да, он, – подтвердил Нико.

– К чему я вёл? А, на склад она ходила, нашла там канистру с дихлорэтаном19. Узнала-то откуда? Как пробралась? Я ж её подальше от этой химии работать послал. В последний раз, в общем, нанюхалась, и таблетки сверху. Хорошо, штатного врача я заранее предупредил, и мы были готовы к такому исходу дел. Вызови я тогда скорую – и её бы посадили, и нас бы хорошо погоняли.

– Значит, вот что… А с виду и не скажешь, что она…

– Не скажешь, не скажешь. Глаза невинные, врёт постоянно. Как назло, тогда пожарные учения проходили, сигнализация сработала. Получилось, у всех на глазах мы её в себя приводили. И про меня, конечно, чего только не плели. А её жалели, молодая же, неопытная. Покончить с жизнью пыталась, наивная. Несчастная любовь или что там – выдумают же. А я изверг – даже скорую дочери не вызвал. Легко обошлось, повезло, дозы не те. Это мы с врачом по симптоматике сразу поняли.

Нико никогда ранее не говорил с Эйей на эту тему. Отравилась и отравилась, капельницы – ну значит капельницы. Кто мог подумать… И не придраться же… Не врала она про это отравление, просто не вдавалась в подробности.

– А я весь последний год ломал голову, почему всё так резко пошло не так… – Нико упал лбом на ладонь.

– Да уж… Я, конечно, виноват перед тобой, но, согласись, это, так скажем, немного неподходящая тема для семейных праздников, на которых мы с тобой в основном и пересекались.

Нико даже подзабыл, с каким вопросом приехал. Да и спрашивать о какой-то годами забытой мелочи было ни к чему, но он всё же решился:

– Оказывается, эта история гораздо запутаннее, чем я думал… А ловец Такрехади? Его, Вы знаете, у нас изъяли до расследования, которое так и не было завершено.

– Ну, это они умеют, – усмехнулся Рудольф. – Да, когда Ида, её мать, умерла, я решил не отдавать ребенка на попечение нянек и прислуги, брал в поездки, вертелся, как мог. Конечно, не на все встречи принято ходить с детьми, ты понимаешь.

– Ооо, – Нико, подняв брови, кивнул, представив мужской деловой разговор в сауне в самом неоднозначном смысле.

– Но я старался не бросать ни её, ни бизнес. Может, и зря. Женился, конечно, но это всё гораздо позже… А к чему это я?

– Ловец, – Напомнил Нико.

– Точно. Она говорила, наверное, это дар шамана или что-то вроде того?

– Да, примерно так.

– Не надейся, никаких бобов-галлюциногенов20 там нет. Просто игрушка с местного рынка, дешевый сувенир. Задержались с поставщиком, смотрели очень редкий натуральный пигмент в одном поселении, хотелось чем-то её порадовать. Вот и придумал историю с индейским племенем.

– Понятно, – Нико уже осознал, что снова искал причины не там, где было нужно, да и начал сомневаться в правильности своих решений в принципе.

– Думаю, любому было бы приятно услышать, что жрец выбрал его, чтобы передать силу всепознания, – Рудольф псевдоэзотерически замахал руками. – особенно ребенку, – скептически добавил он.

– Ахха, да, смотрю, выдумывать всякое это ваше семейное…

– Может, – нисколько не удивился и не оскорбился Рудольф.

– А она им дорожила… Когда после допроса шли из отделения, только о нём и говорила. И о каком-то … воздухе?

– Что ты говоришь… Я и подумать не мог… Помнит, спустя столько лет… – отец Эйи опустил взгляд и даже улыбнулся левой половинкой лица, но водитель в темных очках положил рацию обратно в напоясный чехол и махнул ему рукой. – Ну что, мне пора. А ты смотри, решай сам. Попытаться ещё или сдаться. Я сам капитулирую,– Рудольф поднял сухие ладошки, быстро оплатил счет, и уже на ходу добавил: – потому тебя судить не вправе. Но ты сильный, выбор за тобой.

Нико снова остался наедине со своими мыслями…

«Сильный, сильный. Всю жизнь только и говорят, ты сильный, ты такой смелый, мощный, непобедимый, сама энергия. А хочется просто сесть на землю и реветь как трехлетнее дитя…» – Нико заказал официанту ланч с собой, посидел ещё какое-то время, поразмыслил хорошенько, прогулялся по району, зашел в местный кинотеатр и после сеанса поехал обратно в отель.

Сколько он себя помнил, всегда действовал сразу. Мало думал, просто работал, потом так же просто отдыхал. Однако в последнее время его мозг то и делал, что искал недостающие звенья за всю предыдущую жизнь, и это было только начало.

Смеркалось. Лампа на ресепшене ещё не разгорелась. Алма, хозяйка отеля, та женщина в парике с сухой, как бумага, кожей, отложила журнал, сняла очки и протянула Нико ключ.

– Вы сходите в бар напротив, повеселитесь. Я вижу, конечно, что Вы не из нашего круга, но люди там простые, хозяева хорошие. Только не грустите так… Живите, пока есть время…