Гонка за смертью - Бен Гэлли

Я попытался скрипнуть зубами, но они были словно сделанными из морской губки. Интересно, кто он – мой таинственный работодатель и что ему от меня нужно? Итейн. Наверняка он уже обратился к моим конкурентам. К этой проклятой девке Эвалон Эверасс.

Темса уже начал представлять нас, уверенно расхаживая по платформе. Полы синего халата летели вслед за ним, рассекая воздух.

– …так что, дамы и господа, как видите, сегодня утром я не пытаюсь всучить вам какие-то рваные, занюханные души. Нет, у меня только чисто убитые призраки. Простые, честные, работящие тени, которые не опозорят ваш дом, лавку или завод. Спросите у любого про босса Борана Темсу, и вам скажут, что я торгую только добрым, качественным товаром – и торгую уже много лет. Начнем аукцион!

Я почувствовал, как чужие глаза разглядывают каждый дюйм моего обнаженного тела – изучают, измеряют меня. Давление в моей груди росло, и я вдруг понял, почему тот призрак был так расстроен. Слова вырвались из меня, но за ними не стояли какие-то мысли; вместо того чтобы постоять за благородные идеи возмездия или правосудия, я от отчаяния выпалил:

– Меня убили! Меня заколдовали против моей воли!

– Ха! – невозмутимо усмехнулся Темса. – Он у нас шутник!

Он махнул Ани, и что-то острое кольнуло мне в спину. Мне показалось, что в меня воткнули раскаленную кочергу, и я был вынужден умолкнуть. Покупатели в богатых одеждах со смехом переговаривались, пожимая плечами. В их глазах горел огонь: их возбуждала мысль о том, что они смогут завладеть новыми душами.

– А вот это Амин, опытный и надежный повар, – продолжал Темса. – Кто даст за него тридцать?

Торги продолжались, катились волной в мою сторону. Кеч ушел задешево – вероятно, потому, что его лицо похоже на тыкву. Я радовался этому до тех пор, пока Темса не назвал мое новое имя. Я даже пытался улыбаться, подавляя все чувства, которые бурлили где-то внутри моих паров. Если мне суждено быть проданным в рабство, то пусть все пройдет как следует. Благородный хозяин пригодится мне для достижения моих целей.

– И наконец у нас есть красс Джеруб. Несмотря на весьма нехарактерный для него всплеск чувств, его не стоит списывать со счетов. На самом деле он очень застенчив. Опытный слуга, он проработал пятнадцать лет до своей кончины и еще один год – в рабстве. Только один хозяин после смерти. Я, как опытный торговец душами, полагаю, что из него получится великолепная домашняя тень. Кто даст за него тридцать?

Я обвел взглядом толпу. Никто даже не пошевелился.

Темса выдавил из себя улыбку.

– Двадцать пять?

– Его здорово порезали, Темса! – крикнул какой-то мужчина из задних рядов.

К моему раздражению, Темса удачно отреагировал на эту реплику.

– К сожалению, с ним произошел несчастный случай, в котором участвовал разъяренный мясник. По сравнению с нами, цивилизованными аркийцами, на востоке живут настоящие варвары!

– Дам тебе двадцать, – сказала старая женщина в черной одежде с великим множеством оборок.

– Кто предложит двадцать пять?

Неуверенно и тихо покупатели стали повышать ставки.

– Двадцать два.

– Двадцать три.

– Двадцать четыре! – выкрикнул бледный, похожий на аристократа человек в шелковых одеждах металлических цветов. На его голове красовалась коническая шляпа, а грудь украшали медные медали. Несмотря на то что он был весьма пухлым, его лицо, украшенное пышными усами, напоминало лезвие топора.

– Спасибо, тор Баск! Двадцать пять?

Женщина в черном подняла руку. Я внимательно посмотрел на ее морщинистые смуглые руки и попытался разглядеть лицо под атласным капюшоном.

– Двадцать пять, вдова Хорикс. Кто даст тридцать?

Шляпа Баска закачалась.

– Двадцать семь!

Хорикс снова подняла руку, похожую на голую ветку дерева.

– Двадцать восемь.

– Кто еще готов дать двадцать восемь? – Оглядывая зрителей, Темса водил тростью из стороны в сторону, пытаясь заметить какое-нибудь движение в толпе. Воцарилась тишина. Все замерло.

Поражение было очевидным, и ему хватило ума это признать.

– Продано вдове Хорикс!

Сильные руки стащили меня с платформы, протащили под канатом и направили к бородатому мужчине, державшему в руках свиток. Я оказался среди других проданных призраков. Кеч тоже был здесь – и, как всегда, свирепо смотрел на меня. Его продали некоему «тору Баску» – человеку, похожему на воздушный шар. Баск бродил рядом, мечтая поскорее осмотреть свое новое имущество. Его усы подергивались, словно он вот-вот чихнет.

К нам подошел Темса; он поставил на папирусе свою подпись – три корявых завитка – и приложил к ней заляпанный перстень с печаткой. Он самодовольно посмотрел на каждого из нас на прощание, а затем, лязгая, направился к своим повозкам. Не помню, в чем именно я поклялся в тот миг, но я точно обещал доставить ему немало горя и мучений.

Меня затолкали в ряд с двумя другими призраками, которых купила Хорикс. Она пришла познакомиться с нами, и теперь я мог как следует разглядеть свою новую хозяйку.

Вдова шла медленно, но целеустремленно, напоминая поднимающийся прилив из черных оборок. Никаких разноцветных шелков, никаких металлических украшений на шее; только капюшон и пышное платье. Ее руки были сцеплены в рукавах, словно у монаха из древних времен. Они высунулись наружу только один раз – чтобы положить туго набитый кошелек на ладонь чиновника в белом плаще. Не глядя на него, она нацарапала свою подпись и поставила печать на его свитке, а затем забрала у чиновника три половины монет. Она смотрела только на нас, на свои покупки. Две белых сферы, висящие в темноте под капюшоном, разглядывали нас, наши раны.

Слева от меня стоял тощий пучеглазый парнишка. Не знаю, выкатил ли он глаза из страха или же потому, что у него не хватало огромной части затылка. Справа от меня была женщина с темными пятнами на горле; по ее щекам, словно побеги плюща, тянулись черные вены. Горловая гниль.

– Встаньте прямо! – рявкнула Хорикс, подойдя поближе.

Мы сделали все, что было в наших силах, но она все равно неодобрительно зацокала языком. Не знаю, как остальные, но меня целое утро гоняли и продавали, словно скот, и поэтому мне совсем не хотелось быть смиренным.

– Я вижу, что Темса ничему вас не учил.

– Да, мадам, – хрипло ответила женщина, стоявшая справа от меня.

– «Мадам»? У тебя сильный акцент. Я – тал, аристократ этого города. А ты кто? Для красса ты слишком белокожая. Разбросанные Острова?

– Скол.

– Значит, тебя придется обучить. Служанка, да? Или мошенник с золотой ногой снова солгал?

– Няня, мадам.

– Сойдет. Имя?

Я увидел, как на ее губах задрожало и умерло имя, данное ей при рождении.